Киев – После того, как украинское руководство заявило о необходимости продолжить антитеррористическую операцию, Россия потребовала отвода украинских войск с территории Донбасса. А министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров отметил, что не исключает вооруженного вмешательства и признал, что на границе сосредоточены дополнительные подразделения российских войск. Украинский военный аналитик Дмитрий Тымчук предполагает, что поводом для российского вторжения может стать проведение референдума на Донбассе. Однако пока что россияне успешно применяют диверсионно-сепаратистский потенциал. А случаи успешного противодействия с украинской стороны – это скорее заслуга командиров среднего звена, чем руководства антитеррористической операции. Больше об этом координатор группы «Информационное сопротивление» Дмитрий Тимчук рассказал в интервью Радио Свобода.
– Насколько велика угроза российского вторжения?
– А оно уже происходит. Хотя на протяжении последних двух суток мы фиксируем уменьшение количества групп российского спецназа на территории Донбасса. Но все равно – если бы не военное, фактически, вмешательство российских диверсионных групп, то шансов у сепаратистов в Славянске и Краматорске было бы гораздо меньше. Поэтому говорить, что нет вторжения, а оно может быть – я бы не стал.
– В таком случае, насколько вероятна открытая военная агрессия?
– Группа «Информационное сопротивление» оценивает такую возможность где-то в 30%. Россия пока не исчерпала диверсионно-сепаратистский потенциал. И успехов определенных она достигла. Они контролируют, как минимум, один населенный пункт – Славянск, контролируют здания органов власти в самом Донецке... Сейчас у них цель каким-либо образом провести так называемый референдум. Но попытка сорвать этот процесс может как раз вызвать введение
российский войск – под предлогом обеспечить волеизъявление народа.
– По Вашему мнению, армейское командование сделало надлежащие выводы по случаю захвата военной техники?
– Присутствие высшего военного командования в этих событиях очень символично. По крайней мере, мы не видим какого-то четкого управления, координации... Мы видим ответственность, которая ложится на командиров среднего звена. Вот, как они решают – так и будет. В тех даже случаях, когда применяется оружие в ответ на нападения на наших военных – она применяется скорее вопреки приказам из Генерального штаба. Если происходят какие-то положительные сдвиги – то благодаря ответственности командиров.
– Сейчас мы много слышим о создании различных добровольческих батальонов. Насколько такие формирования могут быть эффективными в ситуации, сложившейся на Донбассе?
– Нынешняя антитеррористическая операция по всем меркам, фактически, не является таковой. Антитеррористическая – это когда освобождают отдельные объекты, захваченные террористами. Сейчас речь идет скорее о стабилизационной операции – вроде той, в которой наши военные участвовали в Ираке. Когда надо контролировать целые провинции, в нашем случае – целые области. И войска имеют соответствующий опыт. Но для работы на больших территориях требуется большое количество личного состава. В этих условиях создание добровольческих подразделений очень полезно. Потому что добровольцам не нужно проводить какие-то сложные операции. Охрана блок-постов, патрулирование местности – это могут делать даже люди с базовой военной подготовкой, которую можно получить в течение недели.
Другое дело – не так военное, как политическое – что власть и правоохранительные органы должны иметь гарантии, чтобы эти формирования действовали в правовом поле. Для этого они должны быть под крышей каких-то силовых ведомств. Министр внутренних дел Аваков говорил о создании спецбатальонов МВД из добровольцев – это разумная инициатива. Чтобы не получилось так, что после окончания всех событий эти формирования останутся и будут делать что-то другое, чем те задачи, которые они выполняют сейчас.
– Насколько велика угроза российского вторжения?
– А оно уже происходит. Хотя на протяжении последних двух суток мы фиксируем уменьшение количества групп российского спецназа на территории Донбасса. Но все равно – если бы не военное, фактически, вмешательство российских диверсионных групп, то шансов у сепаратистов в Славянске и Краматорске было бы гораздо меньше. Поэтому говорить, что нет вторжения, а оно может быть – я бы не стал.
– В таком случае, насколько вероятна открытая военная агрессия?
– Группа «Информационное сопротивление» оценивает такую возможность где-то в 30%. Россия пока не исчерпала диверсионно-сепаратистский потенциал. И успехов определенных она достигла. Они контролируют, как минимум, один населенный пункт – Славянск, контролируют здания органов власти в самом Донецке... Сейчас у них цель каким-либо образом провести так называемый референдум. Но попытка сорвать этот процесс может как раз вызвать введение
Возможность военной агрессии России где-то 30%. Россия пока не исчерпала диверсионно-сепаратистский потенциал. И успехов определенных она достигла
– По Вашему мнению, армейское командование сделало надлежащие выводы по случаю захвата военной техники?
– Присутствие высшего военного командования в этих событиях очень символично. По крайней мере, мы не видим какого-то четкого управления, координации... Мы видим ответственность, которая ложится на командиров среднего звена. Вот, как они решают – так и будет. В тех даже случаях, когда применяется оружие в ответ на нападения на наших военных – она применяется скорее вопреки приказам из Генерального штаба. Если происходят какие-то положительные сдвиги – то благодаря ответственности командиров.
– Сейчас мы много слышим о создании различных добровольческих батальонов. Насколько такие формирования могут быть эффективными в ситуации, сложившейся на Донбассе?
– Нынешняя антитеррористическая операция по всем меркам, фактически, не является таковой. Антитеррористическая – это когда освобождают отдельные объекты, захваченные террористами. Сейчас речь идет скорее о стабилизационной операции – вроде той, в которой наши военные участвовали в Ираке. Когда надо контролировать целые провинции, в нашем случае – целые области. И войска имеют соответствующий опыт. Но для работы на больших территориях требуется большое количество личного состава. В этих условиях создание добровольческих подразделений очень полезно. Потому что добровольцам не нужно проводить какие-то сложные операции. Охрана блок-постов, патрулирование местности – это могут делать даже люди с базовой военной подготовкой, которую можно получить в течение недели.
Нынешняя антитеррористическая операция по всем меркам, фактически, не является таковой. Сейчас речь идет скорее о стабилизационной операции
