Есть ли отдельная крымская идентичность?

Спор о крымской идентичности очень важен. От ответа на этот вопрос зависит, во-первых, признание или не признание существования особой крымской идентичности. А уже от этого зависит обоснование правомерности проведенного референдума и правомерность термина «крымский народ». Если есть такая идентичность, то есть и народ, и его право на самоопределение, а значит правомочен и референдум по этому самоопределению. Но если нет, то нет. Вполне очевидно, что именно по этой причине те аналитики, которые отстаивают право России аннексировать, а потом оккупировать Крым, ищут именно отдельную крымскую идентичность, ибо именно этим они пытаются обосновать некое право Крыма на самоопределение с последующим присоединением к России.

С другой стороны, даже если окажется, что какая-то крымская идентичность все же существует, то важен анализ содержания этого понятия, поскольку сегодня под идентичностью каждый понимает разные вещи. В результате сам термин получает слишком размытое содержание, чего в точных науках, каковыми являются государственное строительство, социология и теория межнациональных отношений, быть не может…

С самого начала следует отбросить утверждение, что некую общую идентичность имеют «народы Крыма». Понятно, что каждый из тех, кого называют «народами Крыма», имеет свою отдельную идентичность. То есть, если вы насчитываете десять, двадцать (или сколько там у вас получается?) «народов Крыма», то за каждым из них вы должны признать и идентичность. Поскольку если ее у них нет, то нет и оснований ставить это понятие во множественное число. Нужно также отбросить и понятие «народ Крыма», употребляемое неквалифицированными политиками, поскольку понятно, что крымский социум состоит из представителей нескольких разных народов, которые в один не соединяются, как бы им этого не хотелось.

Отсюда следует первый вывод о том, что вводить в правовую систему, а потом оперировать понятием «народ Крыма» в политике, идеологии и государственном управлении, как это делал Юрий Мешков и другие пророссийские политики Крыма в 90-х годах, будет некорректно, ибо это просто противоречит истине. Все попытки представить население полуострова Крым как некий монолит в этно-национальном, культурном, политическом или социально-экономическом смысле с того времени провалились, и сегодня ясно, что Крым – не монолит, он не единообразен, не имеет однотипной культуры, религии, он – не серая масса. Но имеет ли он некую единую идентичность, которую называют «крымчане», со всеми вытекающими отсюда последствиями?
Под идентичностью понимают разную однотипность. Например, говорят об идентичности национальной, социальной, этно-национальной, сексуальной и т.д. Не станем вникать в другие идентичности, а просто ограничимся тем, что нас интересует. А нас интересует, прежде всего, тот тип этого понятия, который касается национальностей и их прав на самоопределение. Поэтому поговорим о национальной самоидентификации, из которой и вытекает мировое признание права на самоопределение.

Крымчане – люди, которые живут в Крыму. Является ли это национальностью? Конечно, нет, потому что еще совсем недавно в советских паспортах крымчан указывались различные национальности, и от ликвидации этой графы в паспорте старая национальность никуда не делась, а новая не появилась – русские так и остались русскими, украинцы – украинцами, а крымские татары – крымскими татарами... Следовательно, о единой национальной идентичности крымчан говорить не приходится.

Кто имеет право на самоопределение?

В статьях аналитиков, говорящих о крымской идентичности, часто можно видеть утверждения типа этого: «Мы, крымчане, наполнили русскую идентичность новым содержанием». Каким же новым? Ответ: «В последние годы стало как-то стыдно и неприлично русским в России демонстрировать любовь к своей Родине, все больше ее предпочитали критиковать: за каждую ошибку, за отсутствие национальной идеи, за невнятную политику по отношению к странам СНГ и в первую очередь к Украине. Глядя на то, с каким восторгом размахивают российскими флагами на митинге после референдума, как крымчане и севастопольцы плачут от счастья в буквальном смысле этого слова, как на полуострове могут любить свою большую Родину, русские в самой России вдохновились и наконец-то массово почувствовали гордость за свою страну. Да и вообще у всех в России, не только у русских, царит такой небывалый духоподьем, всплеск патриотизма. Приятно осознавать, что это сделали мы, крымчане».

Следовательно, крымская идентичность – это не какая-то отдельная идентичность, а только – отдельная разновидность русской идентичности. Этот тезис подтверждается также тем фактом, что о крымской идентичности говорят именно русские политики, и не говорят о ней ни украинские, ни крымскотатарские, ни какие либо другие. Почему? Потому, что ни у украинцев, ни у крымских татар, ни у кого-то там еще в Крыму с их национальной идентичностью нет проблем, им хватает их национальной самоидентификации. У русских же, как видим с этим проблемы: «…стыдно и неприлично русским в России демонстрировать любовь к своей Родине, все больше ее предпочитали критиковать…»

И что же нужно, чтобы исправить? Все просто: «с… восторгом размахивают российскими флагами на митинге после референдума, как крымчане и севастопольцы плачут от счастья в буквальном смысле этого слова, как на полуострове могут любить свою большую Родину, русские в самой России вдохновились и наконец-то массово почувствовали гордость за свою страну». Но если самоидентификация крымчан – это та же русская идентичность, только дополнительно «нужно размахивать флагами на митингах», то это не отдельная идентичность, а что-то другое. Поскольку они сами подчеркивают, что, с одной стороны, русские в России и русские в Крыму – это один и тот же народ, а, с другой стороны, что крымчане имеют иную идентичность. Получается, что один народ имеет две идентичности? Так просто не бывает…

Отсюда второй вывод – если русские уже самоопределились в России, то второй раз самоопределяться в Крыму им как-то не пристало, во всяком случае, это международному праву не отвечает. Соответственно, если русские – коренные в России (а как же иначе, ведь именно там они создавали свою государственность!), то они не коренные в Крыму, поскольку, согласно теории этногенезиса, так не бывает, чтобы в разных местах формировалась одна и та же идентичность. Вот в одном месте разные национальности в соответствии с конкретными природно-историческими условиями – бывает, например, в одном и том же Крыму состоялся этногенезис и крымских татар, и караимов, и крымчаков, а вот чтобы в разных местах – одна и та же национальность, – не бывает, просто потому, что места, а значит и условия разные.

Поэтому утверждение о том, что «народы Крыма» провели референдум, не правомерно, поскольку тот референдум, который состоялся, провели не «народы Крыма», а только крымская диаспора одного русского народа. И она стремится распространить свою идентичность на все народы и этносы Крыма именно потому, что сама уже свое право на самоопределение использовала и свое национальное государство уже один раз создала. В отличие, например, от крымских татар, которые до сих пор требуют этого и остаются безгосударственной нацией, у которой другой родины, кроме Крыма, нет.

Единственная идентичность, которая объединяет всех, кто живет в Крыму, – идентичность географическая, что и объясняет сугубо географический термин – крымчане. Но географические сообщества – европейцы, азиаты, африканцы, камчатцы, сахалинцы, мадагаскарцы и т.д. – политических последствий не влекут, и права на самоопределение не порождают.

Вывод третий: крымский референдум (даже в том случае, если бы по всем иным показателям он был законным!) не имел субъекта его проведения, отличающегося особой идентичностью, а, следовательно, его участники не имели правового основания решать тот вопрос, который был на него вынесен. Русские – его уже решили со времен создания Московского государства, украинцы – со времен Киевской Руси, крымские татары – со времен Крымского ханства. Последние – единственные из крымчан, чья правосубъектность с того времени была нарушена насильно, обстоятельствами непреодолимой для них силы, а значит в справедливой правовой международной системе должна быть восстановлена. И туманные размышления о наличии какой-то крымской идентичности не могут отменить тот факт, что Крым у одних неправомерно забрали, а другие неправомерно его к себе присоединили. Это историческая ошибка, которая рано или поздно будет исправлена.