«Ранее утро 18 мая. Отец собрался делать утренний намаз, мама хлопочет по дому. Сильный стук в дверь. Открыли – на пороге 4 солдата с автоматами и пистолетами. Они кричат, ругаются и заставляют выйти всех на улицу», – так этот день запомнил тогда еще десятилетний Ридван Бекиров.
Сегодня ему 80, но воспоминания о том времени, до сих пор не дают ему покоя. Его семью, как и всех остальных крымских татар, проживавших в его селе недалеко от Балаклавы, отправили на сборный пункт, который был расположен на местном кладбище. Когда они туда прибыли, вспоминает мужчина, было слышно, как домашние животные выли и кричали им вслед.
«Мы ждем транспорт, и тут я слышу крик нашей коровы. Я говорю, мама, это же наша корова, а она говорит – нет, сынок, не может быть. Мы далеко от нее, она не найдет. И тут в этот момент корова наша показалась, нашла нас. Мы ее подоили, всех угостили молоком, а корова ушла пастись на луг», – вспоминает Ридван-бей.
С четырех утра и до пяти часов вечера просидели люди под палящим майским солнцем, ожидая грузовые машины для перевозки. Уже вечером, на вокзале, семью Ридвана и других односельчан погрузили в товарные вагоны, двери закрыли на засов. Старик вспоминает, открывали их только на больших станциях и то по усмотрению солдат. Воды и туалета не было, а покормили их за все время в пути – только один раз.
«Саратов – помню и никогда не забуду. Нас там кормили, в первый раз. Вонючий рыбный суп дали, но такой соленный, что невозможно даже нюхать, не то, чтобы кушать».
По воспоминаниям старика, эшелон был в пути около двадцати дней. За это время многие погибали в пути. Умерших оставляли на разъездах или вдоль железнодорожных путей. Однако, и чужбина встретила крымских татар еще одной бедой, говорит Ридван-бей. Людей поселили в землянки, в которых раньше держали японских пленников. Вместо кроватей – земляные насыпи, а крыша над головой это камыши и деревья. Дальше – началась эпидемия дизентерии. Местная вода оказалась не пригодной к употреблению.
«Люди, когда приехали, началась эпидемия. Они пьют воду, не кипяченную, а она заразная, с хлопковых плантаций была. Хотя на вид хорошая, прозрачная, как крымская. А на самом деле отрава. Каждый день утром 16-18 мертвых вывозили на кладбище». Его семью, уверен мужчина, от дизентерии спасла кофемолка, подаренная его матери в качестве свадебного подарка. «Отец знал,что все болезни были от местной воды Поэтому он заставлял нас нохут (разновидность гороха – ред.) жарить до черного цвета, и потом молоть. И каждый день по 2-3 кружки нужно было пить, как кофе. Этот подарок нас спас».
Местные жители старались не разговаривать с крымчанами, смотрели исподлобья, а все из-за того, что перед приездом крымских татар, узбекам сообщили что приедут «предатели, изменники Родины», и с ними нужно быть осторожными, вспоминает Ридван Бекиров.
Жизнь на чужбине была сложной, полной бед и тревог, вспоминает старик. Поэтому, при первой же возможности он и вся его большая семья вернулась на полуостров, в село Партизаны Симферопольского района. Уже тут он и его супруга построили большой дом, вырастили детей и внуков. Совсем недавно его жена покинула этот мир, но одно утешает старика – умерла она на родной земле, в Крыму.
Сегодня ему 80, но воспоминания о том времени, до сих пор не дают ему покоя. Его семью, как и всех остальных крымских татар, проживавших в его селе недалеко от Балаклавы, отправили на сборный пункт, который был расположен на местном кладбище. Когда они туда прибыли, вспоминает мужчина, было слышно, как домашние животные выли и кричали им вслед.
«Мы ждем транспорт, и тут я слышу крик нашей коровы. Я говорю, мама, это же наша корова, а она говорит – нет, сынок, не может быть. Мы далеко от нее, она не найдет. И тут в этот момент корова наша показалась, нашла нас. Мы ее подоили, всех угостили молоком, а корова ушла пастись на луг», – вспоминает Ридван-бей.
С четырех утра и до пяти часов вечера просидели люди под палящим майским солнцем, ожидая грузовые машины для перевозки. Уже вечером, на вокзале, семью Ридвана и других односельчан погрузили в товарные вагоны, двери закрыли на засов. Старик вспоминает, открывали их только на больших станциях и то по усмотрению солдат. Воды и туалета не было, а покормили их за все время в пути – только один раз.
«Саратов – помню и никогда не забуду. Нас там кормили, в первый раз. Вонючий рыбный суп дали, но такой соленный, что невозможно даже нюхать, не то, чтобы кушать».
По воспоминаниям старика, эшелон был в пути около двадцати дней. За это время многие погибали в пути. Умерших оставляли на разъездах или вдоль железнодорожных путей. Однако, и чужбина встретила крымских татар еще одной бедой, говорит Ридван-бей. Людей поселили в землянки, в которых раньше держали японских пленников. Вместо кроватей – земляные насыпи, а крыша над головой это камыши и деревья. Дальше – началась эпидемия дизентерии. Местная вода оказалась не пригодной к употреблению.
«Люди, когда приехали, началась эпидемия. Они пьют воду, не кипяченную, а она заразная, с хлопковых плантаций была. Хотя на вид хорошая, прозрачная, как крымская. А на самом деле отрава. Каждый день утром 16-18 мертвых вывозили на кладбище». Его семью, уверен мужчина, от дизентерии спасла кофемолка, подаренная его матери в качестве свадебного подарка. «Отец знал,что все болезни были от местной воды Поэтому он заставлял нас нохут (разновидность гороха – ред.) жарить до черного цвета, и потом молоть. И каждый день по 2-3 кружки нужно было пить, как кофе. Этот подарок нас спас».
Местные жители старались не разговаривать с крымчанами, смотрели исподлобья, а все из-за того, что перед приездом крымских татар, узбекам сообщили что приедут «предатели, изменники Родины», и с ними нужно быть осторожными, вспоминает Ридван Бекиров.
Жизнь на чужбине была сложной, полной бед и тревог, вспоминает старик. Поэтому, при первой же возможности он и вся его большая семья вернулась на полуостров, в село Партизаны Симферопольского района. Уже тут он и его супруга построили большой дом, вырастили детей и внуков. Совсем недавно его жена покинула этот мир, но одно утешает старика – умерла она на родной земле, в Крыму.
