Здравствуй, Катя!
Ты, наверное, будешь удивлена, но я часто тебя вспоминаю, хотя мы не общаемся уже несколько месяцев. Жизнь дает для этого поводы… Не очень приятные…
Наши разногласия начались с Майдана. Я рассказывала тебе то, что видела собственными глазами. Но ты верила не мне и не нашей общей старшей подруге-киевлянке Вале, а Тане, которая жила в Киеве без году неделя и которой грязь на Майдане была видна лучше, чем в собственной квартире. И хотя в то время Майдан стоял уже не совсем за ЕС, мне было трудно понять, чем тебя так пугала эта Европа, в которой ты никогда не была?
На что я рассчитывала? Но ведь твоя дочь, съездившая за несколько месяцев до этого на школьную экскурсию во Львов, вроде бы поменяла мнение о «бандеровцах» – «Теперь я их понимаю, им было что терять». Как оказалось, этого понимания вам всем хватило ненадолго…
Ты обижалась: «Почему людей, которые не поддерживают Майдан, считают недалекими?». Тогда я пыталась быть тактичной. Теперь этот вопрос для меня риторический, Катя.
«Нам уже зарплату задержали, а дальше что – война?»
В то время я не видела связи между задержкой заработной платы в частной фирме локального масштаба и событиями в Киеве. Разговоры о войне вообще казались странными. Но в чем-то ты оказалась права, хотя Майдан был не причиной, а поводом. Да и война пришла с совершенно другой стороны... Она не гражданская, как наверняка думаешь ты, – это твоя родина на мою напала.
А что касается заработной платы… Каково тебе сейчас, ведь основной доход твоей фирмы был летом в сезон?
Думала ли ты об этом, когда решила пойти на тот сомнительный «референдум»? При том, что раньше скептически относилась к каким-либо выборам. Именно поэтому от тебя я этого поступка ожидала менее всего…
«Ты должна меня понять, ведь твои родители тоже мечтали вернуться домой».
Нет, не понимаю. Мы по-разному возвращались. Об этом я потом написала в своей первой заметке «Как возвращаются на Родину» – кстати, благодаря тебе, я стала блогером – это единственное за что могу поблагодарить искренне. И еще: когда мы возвращались, ты спокойно жила в Алуште, а для моих родителей было проблемой прописаться в купленном в степном Крыму доме.
«Украина кормила-поила меня, но не любила».
Какой любви тебе не хватало? Это Украина заставляла тебя танцевать восточные танцы вместо хороводов? Или она тебе не давала ходить в церкви Московского Патриархата? Или тебе кто-то делал замечания за русский язык? Или запрещал ходить в кокошнике, митинговать с российскими флагами в центре города? Почему ты мне не говорила об этом раньше?
Зато я теперь знаю, что такое нелюбовь целой страны по национальному признаку. И не только я. Случайно увидела по телевизору еще одну нашу общую знакомую Лиду – она уехала к сестре в Киев и даже готова продать свой дом, который столько лет строила в Крыму. Лида говорит на суржике, но и этого хватило, чтобы ее здесь начали обзывать «бендеровкой».
Русскоязычная Лариса тоже собирается переезжать. Они не хотят быть гражданами такой страны. Твоей страны, Катя.
А киевлянка Валя недавно приезжала, но не выдержала в квартире своей мамы в Джанкое и недели: «Раньше от пения соловьев просыпалась, а теперь вороны каркают. Жутко…». Да и город из ключевой пассажирско-грузовой железнодорожной станции превратился в военно-пограничный.
Но в твоем телевизоре показывают, что всем в Крыму теперь живется хорошо, правда?
«А теперь у меня появилась мама».
Почему же ты за это время ни разу не проведала ее, не съездила в Россию? Родившись в Крыму уже в Украинской ССР и живя все это время в Украине? Так приходят не мамы, а мачехи – с оружием в руках. Но для тебя это было показателем заботливости твоей родины. Я думала, что все это зомби-пропаганда, или какие-то твои детские комплексы, а все гораздо серьезнее – как объяснил один психолог, это менталитет русского человека, у которого национальное самосознание просыпается только в присутствии своего государства. Зато мне теперь понятно, почему русским диаспорам по всему миру нет дела до происходящего в России.
Они могут воспылать патриотизмом точно так же, как ты, когда родина придет к ним сама и начнет «защищать».
Ты не хотела думать обо мне, моем народе, каково будет нам стать изгоями на своей Родине?
Да что тут говорить, ты и о собственном сыне не подумала, которого могут через несколько лет призвать в армию «зеленым человечком» и отправить «защищать» еще кого-нибудь. Хотя, о чем я – у твоего мужа в роду были военные, для которых приказ – превыше всего. Поэтому он считал, что в людей на Майдане стрелять можно… Как интересно порой рассуждают вегетарианцы…
Ты надеялась, что мы еще можем продолжать с тобой дружить после всего этого: «Разве ты чувствуешь от меня угрозу?». Но и поддержки в твоем лице я не чувствую тоже. О какой дружбе может идти речь после самого настоящего предательства? Нам не о чем с тобой больше дружить, Катя…
«Разве ты не для этого стояла на Майдане, чтобы мы могли выбирать?».
Не так я себе представляла твой выбор – сначала отсидеться дома, когда твоя страна борется за свое будущее, а потом вонзить нож ей в спину в самый тяжелый момент. Теперь я понимаю, что судьбу моей земли не должны решать люди, у которых, как оказалось, родина находится в совершенно другом месте. Независимо от их количества.
Коренной житель – не тот, что просто родился в данной местности, а у кого здесь корни в нескольких поколениях.
Но ты права, каждый сделал свой выбор. И я благодарна этой ситуации за то, что она позволила всем показать свое истинное лицо. И теперь я буду делать различие между людьми – не по национальности, но по гражданской позиции. Хватит с меня толерантности…
Мы с тобой теперь живем в разных странах, хотя и в одном Крыму. Мне нужно было съездить за несколько сотен километров, чтобы проголосовать за своего Президента, а твой тебе достался приложением к «референдуму».
Моя страна собирает помощь своей армии, а ты позаботилась о ком-то из беженцев с Донбасса, которых сейчас полно в Крыму? Ведь часть их заразилась вашим дурным примером и решила вернуться на родину таким же образом. Только на восток Украины твоя страна не посмела вломиться также открыто, как в Крым, как у вас принято говорить – «без единого выстрела». Там она действует более подло.
Я получила твою «смс» в день рождения почти ночью. Наверное, тебе было трудно отважиться его послать. С таким текстом и не стоило. В моей стране в тот день была инаугурация, и меня поздравляли с двойным праздником. А дни рождения с размахом у нас не отмечают уже несколько месяцев. И пожелания сейчас совершенно другие. Догадываешься – какие и почему?
А теперь ты не сможешь сделать даже этого – у тебя наверняка другой номер телефона и другой мобильный оператор. Твоя страна всячески старается отрезать нас от прежней жизни.
Поэтому я так часто тебя вспоминаю, Катя. Надеюсь, что все станет на свои места. Мы вернемся в свою страну, а ты, на свою родину – если, конечно, у тебя хватит сил любить ее не только на расстоянии, но и вблизи, после всего, что она с нами сделала. Но это будет единственный поступок, за который я смогу тебя уважать. Раз уж ты так и не смогла стать настоящей гражданкой страны, в которой прожила столько лет…
Эльзара Бешуйли, блогер, крымчанка
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
