В военно-медицинскую академию Петербурга поступают раненые с Украины, утверждают многие средства массовой информации. Правда, получить официальное подтверждение этих данных в Военно-мединской академии журналистам не удается, зато сообщения от читателей и ссылки на неназванные источники в ВМА множатся с каждым днем.
Люди пишут в петербургские средства массовой информации о том, что они видят, как целые вереницы карет «скорой помощи» направляются от военного аэродрома в Левашово в центр города, к Военно-медицинской академии. Эти сообщения подтверждаются записями камер видеонаблюдения, расположенных на зданиях рядом с ВМА, на записи, опубликованной телеканалом «100ТВ», можно насчитать около десяти реанимобилей. Интернет-издание «Бумага», ссылаясь на неназванный источник, близкий к ВМА, сообщало о том, что раненых с Юго-Востока Украины отправляют в Петербург, поскольку военные госпитали в Ростове-на-Дону и других городах на юге России переполнены, а также о том, что среди раненых нет российских военнослужащих. Затем издание «Телеграф», ссылаясь на свои источники, сообщило о приземлении 29 августа на военном аэродроме в Левашово очередного борта с ранеными российскими «добровольцами» и ополченцами Донбасса, у которых нет ни паспортов, ни военных билетов, никаких документов, по которым можно было бы заключить, что это военнослужащие российской армии. «Телеграф» писал, что такие самолеты каждый день доставляют с Украины в Петербург людей без документов с огнестрельными, осколочными ранениями и ожогами, и что всякая информация о них скрывается. Некоторые СМИ писали о 15 таких самолетах, о 60, 100, 180 и даже о 200 раненых. Телеканал «Дождь» сообщал о находящихся в ВМА 12 российских контрактниках из рязанской 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Большинство раненых, как утверждается, имеют осколочные ранения нижней части тела – от «растяжек» и противопехотных мин и направляются в клинику военно-полевой хирургии.
Главный редактор интернет-газеты «Фонтанка» Александр Горшков не может с уверенностью сказать, правдивы ли эти сведения: с одной стороны, в газету стекается множеств свидетельств очевидцев, говорящих в пользу того, что раненые действительно прибывают в ВМА, с другой стороны, известно о проходивших на территории Северо-западного военного округа учениях, на которых отрабатывалась эвакуация раненых военнослужащих. И все же, по словам Александра Горшкова, есть информация и совсем другого рода:
В аэропорт в Левашово действительно прибывали самолеты с ранеными, но откуда – этого мы сказать не можем
- По имеющейся у нас информации, в одной из клиник Военно-медицинской академии действительно находится человек, чье имя и фамилия совпадает с именем и фамилией одного из костромских десантников. Кроме того, мы знаем, что в аэропорт в Левашово действительно прибывали самолеты с ранеными, но откуда – этого мы сказать не можем. Но есть данные, что раненые находятся в Военно-Медицинской академии.
Сведения о раненых, прибывающих в Военно-Медицинскую академию с Украины, появились в конце августа, а в середине августа в организацию «Солдатские матери Петербурга» начали звонить встревоженные родители солдат, вдруг переставших выходить на связь. Он говорили, что их дети, раньше звонившие им каждый день, с 15-16 августа замолчали. Родители опасались, как бы это молчание не было знаком того, что их детей послали на Украину. В прессе также широко освещался скандал с похоронами двух десантников в деревне Выбуты под Псковом, когда крепкие люди в штатском напали на журналистов, удалили фотографии из их фотоаппаратов, а на следующий день со свежих могил исчезли не только венки и ленты, но и таблички с именами десантников, предположительно погибших на Украине.
Председатель правозащитной организации «Солдатские матери Петербурга» Элла Полякова только что вернулась из Москвы, где она общалась с высокопоставленными офицерами Генерального штаба, в том числе с двумя заместителями министра обороны, Николаем Панковым и Русланом Цариковым. Она задала им много вопросов, в частности, с чем связана такая закрытость министерства обороны:
Более 40 грузов-200 пришло в Дагестан. Место смерти не указано, уголовные дела не возбуждены, никакой социальной ответственности государство не несет за смерть кормильца.
- От лица председателя Комитета солдатских матерей Ставропольского края Богатенковой и двух членов Президентского совета мы представили список погибших и свидетельства того, что они погибли именно на Украине. Нам ответили, что встревожены информационной войной, развязанной против военных. Они говорили, что когда в военных частям родителям не отвечают на запросы, это означает, что местное командование не очень умное, а министерство обороны тут ни при чем. Мне кажется, такте уклончивые ответы говорят о том, что военные сами не очень владеют ситуацией, и что они пользуются слабостью гражданского общества в России. Мы знаем, что сейчас в армии многие контрактники отказываются исполнять непонятные приказы. Много людей сейчас гибнет – в той же 18 бригаде много погибших, более 40 грузов-200 пришло в Дагестан. Место смерти не указано, уголовные дела не возбуждены, никакой социальной ответственности государство не несет за смерть кормильца. И когда комбриг приехал и выстроил всех, чтобы отправить очередную партию на Украину, он спросил, кто отказывается ехать. Вышло 40 человек. Тогда он стал угрожать, говорить об уголовной ответственности (что неправда!), говорил, что ими теперь займется ФСБ. Но 5 человек все-таки имели мужество обратиться в Комитет солдатских матерей к Богатенковой, которая с ними отправилась в военную прокуратуру. На Богатенкову тоже оказывается давление, да и мне на твиттер поступают угрозы.
Такое положение вещей считает вполне закономерным политолог, руководитель фонда «Республика» Сергей Цыпляев:
Там присутствуют наши военные, контрактники, а скоро, похоже, будут отправлять и призывников
- События на Украине проходили в две стадии. Сначала мы понимали, что идет подготовка к полномасштабной операции: концентрация очень большого количества войск, непризнание правительства Украины, получение в Совете Федерации разрешения на использование войск. Первая формулировка референдума в Крыму предполагала, что Крым – это часть Украины, то есть, видимо, его рассматривали только как военный плацдарм. Но, к счастью, в итоге широкомасштабная операция начата не была, зато Крым присоединили, и после этого война вступила в иную фазу. То есть она превратилась в спецоперацию по поддержке сепаратистского потенциала, который присутствовал на востоке. Параллельно последовала западная реакция, я думаю, ставшая большой неожиданностью для нашего руководства. Как и реакция всего мира, который, в основном, отказался признавать Крым как часть России. Пошел разговор о санкциях, который никто в нашем руководстве не мог себе представить. Поэтому война и осталась необъявленной, велась в режиме спецоперации. Ни от кого не секрет, что с самого начала там были добровольцы, ни для кого не секрет, что Бородай и Гиркин – граждане России, ни для кого не секрет, что в Донецк поставлялось вооружение. Но теперь уже мы понимаем, что там присутствуют наши военные, контрактники, а скоро, похоже, будут отправлять и призывников. Они там де факто, а де юре делаются всякие шаги, не позволяющие признать, что там воюет регулярная армия. Понятно, для чего это делается – чтобы максимально избегать жесткой реакции со стороны Европейского Союза, США, мирового сообщества, хотя постепенно все эти секреты Полишинеля выплывут на поверхность. Проблема в том, что уже довольно давно не мы управляем этой воронкой кризиса, а она управляет нами, мы плетемся в хвосте событий, и это опасно. Поэтому я думаю, что такая позиция, что мы тут ни при чем, не сработает.
Сегодня на необъявленной войне воюют безымянные солдаты – даже в госпитали они попадают без документов. А что будет завтра – позаботится ли государство о семьях погибших, о тех, кто на этой войне был ранен и стал инвалидом? Сергей Цыпляев надеется, что да, хотя с некоторыми оговорками:
Всегда был период, когда участники событий оказывались непризнанными, без уважения и поддержки, которую они заслужили, потому что их послала страна, они были люди подневольные, военные
- Советский Союз участвовал в очень многих конфликтах и войнах, это не только Афганистан, это и Корея, и Сирия, и Египет – воевали много, начиная с испанской гражданской войны. И большинстве случаев подход был такой, что все делалось тайно, за кадром, негласно, и всегда был период, когда участники событий оказывались непризнанными, без уважения и поддержки, которую они заслужили, потому что их послала страна, они были люди подневольные, военные. Поэтому я думаю, рано или поздно, общество придет к тому, что оно обязано признать их заслуги. Так было с воинами-афганцами – сначала ничего не признавалось, а потом общество начинало замаливать грехи перед своими гражданами. На самом деле это надо делать сразу. Тут можно вспомнить и Великую Отечественную, когда власти не желали видеть инвалидов и отправили их на Валаам – с глаз долой, из сердца вон. Потом что-то делается – всегда потом, всегда поздно, а надо делать сразу.
Политолог Александр Конфисахор считает, что, ведя необъявленную войну, российские власти просто не могут себе позволить признать, что раненые поступают в госпитали с Украины.
Не будет им ни почестей, ни наград, государство от них откажется, оно скажет – это было ваше решение, это ваши проблемы. Иного выхода у государства просто нет, иначе оно признает, что наши профессиональные военные участвуют в этой войне
- Что с этими ранеными будет потом, сказать сложно. Если это граждане Украины, то кого-то подлатают и отправят обратно: опасно оставлять на территории России таких свидетелей, которые много знают и понимают реальное положение дел. Мало ли кому они что-то прокомментируют или что-то лишнее расскажут. А если это граждане России, то надеюсь, что их подлечат и отправят по месту службы или домой. Что будет с инвалидами, сказать трудно, ведь те, кто там воюет, находятся там как частные лица, на свой страх и риск зарабатывают контузии и ранения. И здесь я уверен, что никаких пенсий и никаких льгот им не будет, ведь формально их туда никто не посылал, приказа такого никто не отдавал, и ни государство, ни военное начальство за них не отвечает. Поэтому они сами будут отвечать за свои ранения и за те лишения, которые могут быть с этими ранениями связаны. Это очень тяжелая тема. Не будет им ни почестей, ни наград, государство от них откажется, оно скажет – это было ваше решение, это ваши проблемы. Иного выхода у государства просто нет, иначе оно признает, что наши профессиональные военные участвуют в этой войне.
