Елизавета Богуцкая, гражданский активист из Крыма, стала одним из самых популярных украинских блогеров благодаря своей открытой проукраинской позиции. Разъезжая по Крыму на своей «восьмерке», раскрашенной в цвета украинской вышиванки, Богуцкая не стеснялась вступать в политические споры как с простыми людьми, так и с представителями новых властей полуострова. Она описывала происходящее в Крыму после его аннексии Россией в жанре острых публицистических заметок в своем фейсбуке, стала частым гостем эфиров украинских телеканалов, радиостанций, постоянным автором нескольких информационно-аналитических сайтов.
Ранним утром 8 сентября дома у Елизаветы Богуцкой произошел обыск, после которого ее допросили в Центре по борьбе с экстремизмом и пригрозили уголовным преследованием «за разжигание межнациональной розни». На следующий день активистка покинула полуостров, опасаясь ареста, но не теряет надежды вернуться – уже в украинский Крым.
– Елизавета, где вы находитесь сейчас?
– Я нахожусь возле Одессы.
– Как развивались события 8 сентября, когда у вас дома произошел обыск?
– В полшестого утра я услышала, что кто-то находится во дворе, вроде бы зовут хозяев, мой пес выскочил им навстречу, и тут я услышала выстрелы. Я сразу поняла, что это будет обыск, потому что накануне прошли обыски у ряда руководителей региональных меджлисов (крымских татар. – Прим. РС). Когда я вышла, мне тут же спросонья был зачитан монолог о том, что я прохожу свидетелем по делу Мустафы Джемилева и, как у свидетеля, у меня сейчас будет проведен обыск на предмет наличия у меня дома боеприпасов, наркотиков, запрещенной литературы и чего-то еще совершенно немыслимого. Один из этих автоматчиков моему мужу сразу сказал, что, мол, у меня у калитки лежат гильзы. Я им тут же предложила на этом и закончить, не входить в дом, описать эти гильзы и предъявить мне их наличие у порога – наличие гильз, которые они сами только что тут и разбросали, постреляв в воздух, потому что мы даже к порогу и не подходили еще. После этого они эти гильзы довольно быстро убрали, по крайней мере, мы их там уже не видели. Они сказали: «Давайте все-таки пройдем в дом и начнем обыск». В результате обыска они ничего не обнаружили и ничего не подбросили. Видимо, мои слова о гильзах их как-то остудили, они хотели что-то подбросить, но делать этого не стали. Потом они сказали, что у меня нужно изъять всю компьютерную технику и все носители информации. У меня изъяли навигаторы, видеорегистраторы, флешки, компьютеры, телефоны. Телефоны мужа и детей они, правда, потом отдали, а мой оставили себе.
Сейчас я только уже понимаю, что, как у свидетеля, они у меня права изымать технику не имели. После этого меня с конвоем доставили в Центр противодействия экстремизму, это оказался наш бывший УБОП (Управление по борьбе с организованной преступностью. – Прим. РС). Там они провели допрос, на котором мне сказали, что я могу уже быть подозреваемой в экстремистской деятельности и в разжигании межнациональной розни. Допрос вели оперуполномоченные, он длился три часа, в конце уже приехал мой адвокат, который за меня вступился и сказал, чтобы я ничего не подписывала. После этого меня передали следователю, у которого оказалось, что против меня пока нет никаких подозрений в экстремистской деятельности, а я прохожу свидетелем по делу Мустафы Джемилева и должна дать показания по поводу своего присутствия на сборе крымских татар, когда мы создавали «коридор» для въезда Мустафы Джемилева в Крым (эти события происходили 3 мая. – Прим. РС).
Я воспользовалась статьей 51-й Уголовного кодекса РФ и на все вопросы ответила, что свидетельствовать против себя не буду. Следователь утверждал, что у них есть свидетельства того, что я на свой телефон вела во время того сбора крымских татар на границе фото- и видеосъемку. После этого, а было уже около трех часов дня, следователь меня отпустил, сказал, что я могу быть свободна и дальше он будет общаться с моим адвокатом. Буквально через два часа я уже решила, что мне нужно выехать из Крыма, потому что сейчас он меня отпустил, а завтра они просмотрят то, что изъяли, обвинят меня в экстремистской деятельности, придумают еще какую-нибудь террористическую деятельность, и тогда я уже буду арестована как экстремист. Я решила, что лучше говорить на свободе, чем молчать в тюрьме, и ночью выехала из Крыма.
– То есть прямых угроз в ваш адрес не было и вы просто побоялись стать своего рода заложником, как Надежда Савченко или сын того же Мустафы Джемилева?
– Да. Я это поняла так: мне дается «зеленый коридор», я это должна осознать и выехать, иначе на следующий день меня арестуют.
– Ваши дети, муж, имущество, в том числе ставшая уже знаменитой «машина-вышиванка» – все это осталось в Крыму?
– Да, я взяла с собой джинсы, куртку и все. Уже купила новый телефон, новый номер, ноутбук и уже сегодня вечером буду писать свои статьи. Собираться было долго, а думать нужно было быстро. Дети и муж тоже остались в Крыму.
– Были у вас какие-то предчувствия, что события будут развиваться для вас именно таким образом?
– Да, были, конечно. Я как раз накануне написала в фейсбуке статью (о ситуации в Мариуполе. – Прим. РС), и она начиналась так: «Пишу сейчас об этом, потому что завтра будет поздно». Вечером я как раз думала о том, что может что-то произойти, практически всю ночь не спала, прислушивалась к шуму проезжающих машин, заснула только в пять часов утра, а в полшестого ко мне приехали с обыском.
– Рассчитываете ли вы вскоре вернуться в Крым к семье и чем будете заниматься пока – помимо своей публицистической деятельности?
Многим кажется, что они получили свободу после того, как к нам пришла Россия, но они еще не подозревают, что эта «свобода» аукнется всем
– Пока трудно сказать, я всего два дня нахожусь на свободе – ведь Крым сейчас, по сути, это одна большая тюрьма, просто мало кто еще это понимает. Многим кажется, что они получили свободу после того, как к нам пришла Россия, но они еще не подозревают, что эта «свобода» аукнется всем. Сейчас у меня, конечно, небольшой сумбур в голове, мне нужно для себя самой понять, что и как я буду делать, чем я буду дальше заниматься, потому что, естественно, нужны какие-то средства к существованию, нужно работать… Я думаю, что смогу вернуться в Крым, вернусь в Крым уже вместе с Украиной!
– Что вы думаете о последних событиях в российско-украинском конфликте, о минском перемирии, которое многие и в России, и на Украине расценивают как поражение Киева в противостоянии с Москвой?
– Нет, я вообще не расцениваю ситуацию, которая сейчас происходит, как поражение Украины! В любой войне существуют определенные этапы и стадии. Есть наступление, есть совершенно оправданное отступление. Отступление – это тоже одна из форм ведения войны, а сейчас по-прежнему идет война. Мне кажется, что в итоге история сломается и все будет не так, как задумал Путин, не так, как задумало Министерство обороны Российской Федерации. Все пойдет по другому маршруту, по другому пути, просто мы сейчас находимся, скажем так, на какой-то развязке: пойдешь прямо – судьбу найдешь, налево – в Россию придешь, направо – в Украину. Вот нам как раз направо!
