Киев – Российская аннексия Крыма внесла существенные коррективы в содержание международных СМИ. События последних месяцев заставили всю мировую прессу узнать о существовании Крымского полуострова, а также выучить географию Донбасса и Луганщины. В Польше, где местные дипломаты называют свою страну «послом Украины в Европе», за событиями в нашей стране следят наиболее активно.
Руководитель отдела внешней политики влиятельного польского издания «Речь Посполита» Ежи Хащиньски рассказывает, что еще с момента Майдана украинская тема стала одной из центральных в издании. А под публикации, посвященные теме аннексии Крыма, иногда отдавали по две-три газетных полосы в каждом номере. Более того, журналист «Речи Посполитой» освещал процесс аннексии полуострова прямо с места событий. О том, как это было, а также о российской пропаганде, «бандеровцах» и сценариях Путина в отношении Европы Ежи Хащиньски говорит в интервью Крым.Реалии.
– Пан Ежи, где вы брали информацию для материалов об аннексии Крыма?
– Когда начались события в Крыму, мы решили отправить на полуостров своего сотрудника. В течение двух недель перед «референдумом» он находился в Крыму. Он ежедневно писал отчеты, репортажи, интервью. И, кроме того, у нас было много политических текстов, связанных с Крымом. Мы делали их уже на месте, в Варшаве.
– Из той информации, которую вы получали с места событий в аннексированном Крыму, что вам наиболее запомнилось?
– То, что в самом начале никто из власти, украинцев и проукраинских сил, ничего не сделал, чтобы защитить Крым, никто не боролся за то, чтобы отстаивать его. Именно поэтому россияне сделали все, что хотели. Для меня до сих пор непонятно, почему не было сопротивления.
Мне известно, что западные политики наседали на украинских, чтобы они ничего не предпринимали, чтобы не было войны. Они говорили, что если не будет войны в Крыму, то Запад что-то вам (Украине. – Прим. ред.) за это даст, и что сделают так, чтобы Путин не вошел в восточную Украину.
Но политики – это одно. А мне непонятно, почему не было граждан-украинцев, которые бы выступили и сказали, что никогда россиянам не отдадут украинский Крым. Никакого патриотизма, никакой душевной связи с Крымом не наблюдалось. Никто даже не пытался бороться с этими «зелеными человечками».
– Но «зеленые человечки» были вооружены.
Когда забирают ваше, говоря: «Это мое», – нужно бороться. Идти на вооруженных людей и ценой своей жизни защищать свою землю
– Да, я знаю, что они были вооружены. Но когда забирают ваше, говоря: «Это мое», – нужно бороться. Идти на вооруженных людей и ценой своей жизни защищать свою землю. На этом создан патриотизм.
– Во-первых, идти было не с чем, оружия у гражданских людей не было. И, во-вторых, те граждане, которые готовы были отстаивать украинский статус полуострова, столкнулись с двумя противостояниями. С одной стороны, это «зеленые человечки», а с другой -– родственники, коллеги, соседи, которые поддерживали аннексию. Их в Крыму, действительно, на тот момент было очень много.
– Никто не ожидал, что уровень поддержки аннексии в Крыму насколько высок. Я был в Крыму всего однажды, но был уверен, что в столице Крыма и других городах, которые не связаны с российской армией и культурой, уровень поддержки Украины был выше, чем на самом деле оказалось.
– Крым удалось «присоединить» к России во многом благодаря искусственно созданному внешнему врагу – мифическим «бандеровцам», о которых перед аннексией активно заявляли крымские власти. Как вы думаете, почему эта технология стала такой действенной?
– Это исторические предпосылки, во-первых. А, во-вторых, я знаю, что многие западные журналисты тоже думают, что что-то в этой информации о «бандеровцах» есть.
– Почему они так думают?
– Потому что многие из них были на Майдане в Киеве во время революции и видели там сторонников Бандеры (руководителя УПА. – Прим. ред.). Польские журналисты, например, смотрели на Майдан как на место, где Бандера был важным человеком. Отмечу, что в самой Польше он ассоциируется с Гитлером.
– Насколько Польша и ее граждане защищены от влияния российской пропаганды?
– Нет другой такой страны, которая больше защищена от российской пропаганды, чем Польша. Если говорить о большом влиянии России в экономическом плане, то это нереально. Здесь вообще русский капитал не сможет ничего сделать. Его отторжение заложено в менталитете у поляков.
В прошлом году здесь была большая борьба за акции польского концерта «Азоты» (крупнейшее польское предприятие по производству удобрений. – Прим. ред.). Российский капитал (компания российского бизнесмена Вячеслава Кантора. – Прим. ред.) хотел купить большую часть акций польской компании «Азоты» – очень важной для польской экономики. Но ему это не удалось, поскольку министр приватизации сделал все, чтобы не допустить этого. В СМИ у нас тоже нет российского капитала.
– Но у вас есть частоты, которые позволяют российским СМИ транслировать здесь свой контент.
– Это нельзя назвать влиянием, потому что эти каналы смотрят всего 10-15 тысяч человек. Если бы русские хотели быть действительно влиятельными в Польше, им нужно было бы купить польский канал и на польском языке вещать свою пропаганду. Но этому никто здесь не даст шанса.
– Если полякам не нужен российский капитал, то нужна ли Польша российской власти?
– Если поговорить с российскими политиками и дипломатами, то для них Польша – это главный антирусский тормоз в Европе. Потому что если что-то случается, поляки первыми показывают свое антироссийское лицо. И если бы нас не было, то у России вообще бы не было никаких проблем. Это правда. Потому что если бы не Польша, не было бы ни программы восточного партнерства, ни Ассоциации Украины с Европой.
– Как долго, на ваш взгляд, будет длиться аннексия Крыма?
Украина может стать хорошим примером для Крыма. Крымчане поймут, что им будет лучше жить в составе Украины, если она станет ближе к Западу. Крымчане в таком случае получат больше хорошего, чем в российских реалиях
– Это зависит, прежде всего, от того, какой станет Украина через 10-20 лет. Украина может стать хорошим примером для Крыма. Крымчане поймут, что им будет лучше жить в составе Украины, если она станет ближе к Западу. Крымчане в таком случае получат больше хорошего, чем в российских реалиях.
– Разве это честно – измерять родину деньгами и преференциями?
– Я говорю только о том, что может повлиять на решение крымчан жить в России или Украине. Если сейчас они считают, что жить в России лучше, потому что там в три раза выше зарплата, тогда можно думать, что если кто-то даст больше, они изменят мнение.
Но, насколько я понимаю, крымчане также связаны с Россией культурными связями. И поэтому им нужно дать намного больше, чтобы они ощутили, что что-то теряют.
– В таком случае получается, что это не патриотизм, о котором вы говорили выше, а потребительское отношение.
– Наверное. Если крымчане один раз так сделали (согласились с российской аннексией. – Прим. ред.), то, может быть, и еще сделают. Об этом я часто слышу от украинцев. И мне очень интересно узнать, сколько же людей настолько крепко связаны с Россией, что даже при очень плохих условиях остались бы в ней жить.
– Будет ли Путин продвигаться дальше Крыма и Донбасса?
– Путин хочет показать Западу, что он – очень спокоен, что для него «минские договоренности» очень важны. Он хочет показать, что он – не военный человек, что он – за мир. Таким образом он рассчитывает получить послабление санкций Запада. Так он подождет несколько месяцев и начнет новую аннексию, сделает другой шаг. Куда – пока стоит только догадываться.
– Прекратится ли этот процесс без Путина?
Путин – это лицо определенного механизма. Если с ним что-то случится физически, или он не будет у власти, это ничего не изменит. Придет другой «путин», но с другой фамилией
– Насколько я понимаю кремлевскую стратегию, Путин – это лицо определенного механизма. Если с ним что-то случится физически, или он не будет у власти, это ничего не изменит. Придет другой «путин», но с другой фамилией.
– Различные эксперты высказывали мнение, что Путин в конце концов может предложить обменять завершение войны на Донбассе на признание Украиной аннексии Крыма. Насколько это, на ваш взгляд, допустимый обмен?
– Нет, это недопустимый обмен. Вообще недопустимо ничего, что касается изменения границ в Европе. Но хочу отметить, что если Украина встанет перед выбором своего пути в Европу или НАТО, то по этому вопросу должны высказаться все жители Украины. Без Крыма и Донбасса это решение не может быть принято.
