Европейскому союзу требовалось время для того, чтобы расстаться с иллюзиями о том, что с Россией можно восстановить партнерство, и о том, что в отношениях стран Евросоюза и России можно найти точки соприкосновения и прийти к компромиссу. Этот процесс еще будет продолжаться, но он уже необратим, считает аналитик Фонда Карнеги Ульрих Шпек. По его мнению, Европейский союз будет усиливать помощь трем странам, которые выбрали европейский вектор развития, оставит в поле зрения политики соседства те, которые пока не спешат этого делать, и будет разрабатывать серьезную политику сдерживания России. Залогом того, что эта политика будет развиваться именно так, как он считает, является решение немецкого канцлера Ангелы Меркель, занявшей четкую позицию по отношению к России. А наш разговор мы начали с вопроса о том, имело ли «Восточное партнерство» успех, ведь даже теперь достаточно голосов в самом Евросоюзе, которые говорят, что было ошибкой пытаться поддерживать реформы в Украине, Грузии и Молдове и потерять сотрудничество с Россией.
– Была ли эта политика успешной? Она дала реформаторам в Украине, Молдове, Грузии надежду на то, что у их стран есть европейское будущее. Но ее было недостаточно для того, чтобы показать России, что Евросоюз будет использовать весь арсенал мер для того, чтобы защитить эту политику от России в случае конфликта, который мы сейчас наблюдаем.
Это была слабая политика Европейского союза. Потому что она не имела сильной поддержки всех стран-членов Евросоюза, особенно наиболее сильных стран. После того, как эту политику предложила Польша и ее поддержала Швеция, остальные страны ее одобрили, но не использовали всех своих возможностей для того, чтобы ее поддержать и сделать действительно успешной. Ни Меркель, ни Кэмерон, ни Олланд никогда серьезно не говорили с Путиным по этому поводу. Они не предупредили его, что если Россия будет пытаться подорвать эту политику или дестабилизировать эти страны, она получит жесткие экономические санкции. Кроме этого, с финансовой точки зрения, на эту политику не было выделено достаточно денег, что также свидетельствовало бы о серьезности намерения европейцев.
Откровенно говоря, я не думаю, что этот конфликт можно было предупредить, или здесь есть о чем договариваться. Потому что Россия хочет контролировать Украину, а Украина не хочет, чтобы Россия ее контролировала. Поэтому Европа может помогать, эффективно, или не очень, но конфликт не вокруг восточной политики, конфликт существует между Украиной и Россией.
– Выглядит так, что в Европе состязаются две точки зрения: одна говорит, что мы ошиблись, и не нужно было этой восточной политики, из-за которой мы потеряли возможность полноценного сотрудничества с Россией, а другая, и ее озвучила на днях новый комиссар Евросоюза по вопросам внешней политики Федерика Могерини, сказав, что Евросоюз должен поддержать свою восточную политику и показать, что «европейский выбор приносит хорошие результаты». Какая из этих позиций имеет большие шансы на успех?
– Конечно, в Евросоюзе приходят к какому-то компромиссу. В некоторых странах Евросоюза, преимущественно на востоке и юге, есть тенденция говорить, что санкции в отношении России слишком дорого обходятся, мы не хотим новой холодной войны, и Россия имеет свои интересы в соседних странах, и мы должны это понимать. Есть мнение, и его озвучила Могерини, что нужно дать «рестарт» политике в отношении России, что напоминает подобные попытки со стороны администрации Барака Обамы в США после войны в Грузии. Есть такие надежды, что можно как-то все вернуть в нормальное русло. Также вполне понятно желание не быть рядом с военным конфликтом или даже иметь необходимость привлекаться к нему.
Европа должна пытаться сдерживать Россию санкциями и поддерживать Украину
Но, с другой стороны, есть сильный подход, основанный на принципах. И его сейчас возглавила Ангела Меркель, которую поддержат, как обычно в Польше, в странах Балтии и Скандинавии, в Румынии. И, по мнению этих политиков, Европа не может стоять в стороне от этого конфликта, и поэтому она должна делать две вещи: пытаться сдерживать Россию санкциями и поддерживать Украину, пытаясь реформировать и стабилизировать страну.
Меркель решила занять четкую позицию по отношению к России и помогать Украине. Не думаю, что это изменится
Думаю, что борьба между этими двумя подходами продлится как минимум до марта, когда будет снова рассматриваться вопрос санкций. Но, по моему мнению, нынешняя политика, а ее воплощает последний подход, будет продолжаться. Потому что возврат к тому, что было, уже невозможен. И потому, что Германия уже определилась со своей позицией. Ангела Меркель решила занять четкую позицию по отношению к России и помогать Украине. Не думаю, что это изменится.
– Изменения в политике «Восточного партнерства» происходят уже сейчас, несмотря на желания Европейского союза. На каких принципах эта политика будет основана сейчас?
– Есть несколько предложений по этому поводу. Научные центры предлагают обращать большее внимание на негосударственный сектор, гражданское общество, не сосредотачиваться настолько на контактах с правительствами. Далее предлагается индивидуализировать подход к разным странам. Потому что когда политика «Восточного партнерства» была принята в 2008 году, казалось, что всем шести странам можно сделать одинаковое предложение и надеяться на одинаковый результат.
Армения, Беларусь и Азербайджан на примере Украины уже видят, в какую сторону ведет интеграция с Россией
По моему мнению, какую-то рамочную политику нужно оставить и пытаться поддерживать сотрудничество между этими странами. Потому что, например, сейчас мы видим, как грузинские специалисты консультируют украинских относительно реформ. То же скоро можно будет сказать и о Молдове. И хотя Армения, Беларусь и Азербайджан отказались от Соглашения об ассоциации, думаю, на примере Украины, они уже видят, в какую сторону ведет интеграция с Россией. Поэтому, думаю, через несколько лет эти страны будут смотреть на свое будущее иначе. Думаю, для этих стран важно иметь европейские перспективы. Да, этот вопрос сейчас мало кто хочет обсуждать, но их перспективы все же нельзя сравнивать с южными партнерами Евросоюза, такими как Тунис, или Сирия.
Я думаю, что важно, чтобы Евросоюз не терял интерес и вовлеченность в судьбу стран «Восточного партнерства». Но тут у меня как раз есть сомнения, потому что сейчас из-за кризиса в Украине эти страны остаются на повестке дня. Но так ли это будет через несколько лет, когда конфликт удастся заморозить, я не уверен. Из-за своей технической помощи, консультирования, переподготовки кадров, например в секторе общественной безопасности, Евросоюз может действительно сделать очень много в той ситуации, в которой оказалась Украина, но для развития этой политики нужна большая финансовая поддержка.
