Симферополь – В аннексированном Крыму фактически без обсуждения общественностью «госсовет» продвигает скандальный проект мемориала на месте бывшего концлагеря «Красный». Так, на днях в Центральном музее Тавриды состоялся «круглый стол» «придворных» историков, участники которого акцентировали внимание только на немецком этапе функционирования концлагеря. При этом первый этап – использование его НКВД до войны, а также третий этап – использование лагеря карательными органами СССР после войны, – назвали «версиями и домыслами».
В предыдущей публикации мы раскрыли все три этапа функционирования «лагеря смерти» «Красный» под Симферополем. Параллельно мы обратились к крымским экспертам с вопросом как они оценивают официозный проект мемориала, и каким, по их мнению, он должен был бы быть?
Напомним читателям, что вопрос о создании мемориала памяти жертв концлагеря «Красный» под Симферополем муссируется бывшими представителями Партии регионов с ноября 2012 года, когда было принято решение о его создании. Тогда же от его обсуждения была отодвинута общественность Крыма, а вместо этого бывшая Верховная Рада АРК под руководством тогда регионала Владимира Константинова, развернула агрессивную пропагандистскую кампанию, акцентируя внимание на том, что лагерь, якобы охраняли коллаборационисты из числа крымских татар, чем пытались подтвердить свой пропагандистский штамп по отношению к крымским татарам, якобы как народу-предателю.
Лживость этой пропагандисткой кампании мы раскрыли в предыдущей публикации. Тем не менее реализация этого ущербного проекта продолжается. На 2013 год планировалось выделение 150 тысяч гривен для разработки мемориала. Бюджет для строительства мемориала сейчас утвержден в объеме 97 млн. рублей, но этих денег уже не хватает. Инициаторы говорят, что нужно в 4 раза больше, и добиваются выделения новых субсидий от правительства и «шефов-регионов» России. Закончить строительство планируется к 70-летию Победы, то есть к средине апреля 2015 года.
В ходе одной из сессий бывшей Верховной Рады Крыма ее депутат Рефат Чубаров внес предложение создать в поселке Мирном не односторонний мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма, каких по Крыму уже много, а комплексный мемориал памяти жертв диктаторских режимов всех конфессий, однако Константинов отбросил эту идею и уже больше двух лет продвигает свой проект. Тем не менее, здравый смысл подсказывает, что даже если проект Константинова будет реализован, то в памяти народной он не освободится от своей первоначальной истории, и крымчане разных национальностей рано или поздно добьются его реконструкции и восстановления исторической истины и уважения к памяти всех жертв.
Вот что думают по этому поводу эксперты.
Максим Майоров, научный сотрудник Украинского института национальной памяти, севастополец
Жертвы нацистского концлагеря в совхозе «Красный» безусловно заслуживают, чтобы историю их убийства помнили и чтобы крымчанам напоминал об этом отдельный мемориал. Это действительно был самый большой и самый страшный концлагерь в период немецкой оккупации Крыма. Однако его история этим этапом не исчерпывается. Поэтому осбое значение приобретает то, как будут расставлены акценты в концепции такого мемориала.
В любом случае использование памяти о жертвах концлагеря в политических целях, как это делают крымские историки и авторы проекта под руководством Владимира Константинова, недопустимо, и общественность Крыма не должна допустить этого.
Те же люди, которые сейчас представляют кремлевскую оккупационную администрацию на полуострове, ранее возглавляли партии и организации пророссийского направления. Через публичные выступления, СМИ, издательские проекты и общественно-политические инициативы эти деятели вели безоглядную борьбу с крымскотатарским национальным движением за право считаться историческими хозяевами Крыма. Важным аспектом идеологического противостояния пророссийского политического проекта с крымскими татарами было «соревнование» за то, кто может предъявить больший счет обид.
«Наступательным актом» политических россиян стала «информационная война» о народе-предателе, хотя среди крымских татар так называемые коллаборационисты составляли незначительный процент, во всяком случае, гораздо меньший, чем среди русских. «Русские патриоты» муссируют историю о крымских татарах охранниках лагеря, хотя его охраняли также и русские, и другие национальные формирования, созданные нацистами. В свою очередь, крымские татары лелеют память о многочисленных жертвах из числа крымских татар, уничтоженных в «Красном», а также и жертвах сталинской депортации 1944 года.
Другими словами, память о жертвах концлагеря «Красный» используется не сама по себе, как следовало бы по законам человечности, но именно как обвинение со стороны «русских патриотов» другим нациям Крыма. Если такие акценты сохранятся в концепции мемориала, значит, это все организовано с целью – обвинения современного крымскотатарского движения в грехах предков, они открывает путь к травле и репрессиям. Поэтому такой мемориал это действительно «мина замедленного действия» от Константинова для всего будущего Крыма.
Наверное, нынешним российским коллаборационистам на службе у Путина будет трудно удержаться от обвинения крымских татар в коллаборационизме с Гитлером. А между тем, эти ситуации с коллаборационизмом достаточно отличные. Крымские татары призывались на службу в охранные батальоны не своим национальным руководством. Их туда призывали нацисты и использовали без учета мнения и позиции лидеров крымскотатарского движения. Не собственная добрая воля, а обстоятельства жестокой оккупации, подчас под угрозой немедленного расстрела здесь же на площади среди села, как это было при вербовке отряда самообороны в селе Козъ (Солнечная Долина) под Судаком, загоняли крымских татар на службу к нацистам. Они были не сознательной национальной силой, отстаивающей свои интересы, а объектом манипуляций, исполнителями чужой воли, по сути – такими же жертвами. Это в отличие от бойцов Власовской РОА, созданной на преимущественно добровольных началах.
Многие из крымских татар тоже погибли от рук нацистов, в частности, в том же «Красном». Характерно, что когда обстоятельства изменились, бойцы 152 батальона сразу же перешли на сторону партизан. Таким образом, деятельность крымскотатарских формирований не надо воспринимать как реализацию программы крымскотатарского национального движения. Это было насильственное нацистское преступление руками крымских татар. Иная ситуация с путинским коллаборационистами. Аннексия Крыма – дело их не только доброй воли, но и их инициативы. После аннексии Крыма они стали «властью» и реализуют ту программу, которой пугали Меджлис и Киев еще до 2014 года. За все преступления перед населением Крыма эти господа несут ответственность по международному праву и внутреннему законодательству в равной степени с руководством Российской Федерации.
Игорь Семиволос, исполнительный директор Центра ближневосточных исследований, киевский эксперт по Крыму
Насколько я помню, там находился небольшой мемориал, традиционный для Крыма обелиск. Это была обычная советская практика. Он не вызывал у посетителей никаких эмоций и был частью советской меморативной политики, когда превозносилось величие государства, где доминировал культ жертвы, но судьба одного человека просто не бралась в расчет.
Не вижу никаких оснований думать, что сейчас в российском Крыму подходы изменились. Наоборот, кажется, истерика стала более истеричной, а показуха более показушной.
Конечно, концепция нового мемориала не может не учитывать тот факт, что на этом месте в 30-е годы был советский концлагерь, жертвы которого также покоятся в этой земле и память об этих людях никак не обозначена. При разработке концепции такого мемориала следует учитывать тот факт, что НКВД в этом концлагере содержало и уничтожало граждан своей же страны, которые не были ни в чем виноваты, они не были преступниками, и многие из них уже после смерти были реабилитированы в законном порядке.
Наоборот, преступниками были те работники правоохранительных органов, которые фабриковали эти дела на совершенно невиновных людей и уничтожали их, так и остались не наказаны за это преступление. А многие их соратники, другие граждане, а в первую очередь и работники нынешних правоохранительных органов России, до сих пор не понимают, что это злодеяние было преступлением и те времена не могут служить для них примером служения родине и народу. Поэтому сегодня память об этих невинно убиенных наших согражданах должно обеспечить и хранить именно государство, под эгидой которого совершались эти преступления. Поэтому в таком мемориале память о жертвах нацизма понятна и священна, но память о невиновных жертвах своего же народа должна быть еще более священна и главное – поучительна.
Нынешние крымские «русские патриоты» сознательно замалчивая память о погибших от рук сталинских варваров сами же автоматически становятся палачами. Они, видимо, надеются на то, что архивы НКВД уже зачищены или все еще остаются секретными, и люди не будут знать всей правды, и со временем им удастся стереть память об этих преступлениях.
Если и создавать там мемориал, то я бы обратился к мировым образцам памятников, установленных в подобных местах. Например, в Чили которые на местах массовых захоронений возвели памятник в виде каменных столбов, стволов деревьев, символизирующих непокорность душ умерших.
Шевкет Абибулаев, крымскотатарский общественный активист (имя и фамилия изменены по его просьбе), симферополец
В цепочке последних событий – аннексия Крыма, агрессия на Донбассе, угрозы России европейскому и мировому сообществу, так называемый «круглый стол» на Валдае, «встреча Путина с молодыми историками» с его заявлениями о том, что надо написать новую историю Крыма, -- видимо и стоит задача создания новых символов, ведь «новая» история не может существовать без «новых» символов. Поэтому, я думаю, прогрессивная общественность Крыма, Украины, а также и России, разделяет озабоченность относительно содержания концепции этого мемориала. К сожалению, от нас, крымских татар, в Крыму последние почти 100 лет ничего не зависит.
В его оценке возникает много вопросов. Если этот мемориал настолько жизненно необходим, как об этом твердит Владимир Константинов, то почему он не был создан народом-победителем сразу после победы, а потом и в течении целых 70 лет? Тогда, когда память была более остра и более болезненная, что мешало? Видимо, много неоднозначного и неясного было на том месте, что память о нем пытались замолчать все 70 лет, а сейчас вспомнили так однобоко, чтобы обвинить во всем крымских татар?
Я бы сказал, что создание мемориалов с таким наполнением, как это заставляет делать проектантов Константинов, сегодня откровенный моветон.
Это иллюстрация и подтверждение того факта, что в принципе у «нового» руководства в «новых» условиях, в «новом» Крыму, нет ничего нового, кроме условного прошлого, которое они хотят перетащить в будущее Крыма. Сейчас игнорируется реальная история, российские власти пытаются фальсифицировать все, к чему не прикоснутся. Мы сегодня имеем дело с уже полностью «сфальцифицированной Россией». Что и где на просторах необъятной страны осталось реальным?
Такой «мемориал» – это идея «русского единства» времен Цекова, это вчерашний день. Получив военной силой весь объем власти сегодня, они будут пытаться сохраниться в истории путем создания таких вот фальшивых «памятников»…
Андрей Щекун, председатель общественной организации «Крымский центр делового и культурного сотрудничества «Український Дім», бахчисараец
На самом деле, сегодня в Крыму происходит восстановление СССР. В так называемом восстановлении мемориала концлагеря «Красный» снова пропаганда принимает верх человеческого безумия. Более того, когда за дело берутся не совсем компетентные люди, и побеждает идеологическая пропагандистская машина.
Общество должно помнить все те преступления, которые совершила советская система, в частности и руками НКВД. И когда те, кто сегодня пытаются скрыть свои преступления в прошлом, пытаются показаться высоконравственными людьми – общество должно помнить, кто они такие на самом деле, и что они должны ответить за прошлое, как минимум покаяться перед народом за прошлое, и сказать правду.
Конечно, они бояться этого. Потому, что вслед за этой правдой придется раскрыть и правду о тех преступлениях, которые совершала новая российская власть Крыма в областном военкомате города Симферополя, когда незаконно лишала активистов свободы и устраивала над ними пытки и издевательства. Не хотят признавать преступления прошлого потому, что они являются духовными наследниками того НКВД, потому, что они готовы и сейчас репрессировать, пытать, расстреливать, как делают это их ставленники на Донбассе. Я думаю, что в Мирном начинать надо с восстановления правдивой истории, с создания мемориала в память жертв репрессий, прежде всего. Я думаю, что в Крыму дойдет дело и до создания мемориалов в честь жертв «крымской весны», возможно даже на месте нынешнего областного военкомата, где самооборона пытала гражданских активистов. Они бояться этого, они бояться суда над ними, поэтому и пытаются скрыть ту историю, которая может пролить свет на их сущность.
Сергей Костинский, крымский политический эксперт, симферополец
Трагедия в совхозе «Красный» – один из эпизодов большой трагедии, которая затронула каждый из крымских народов и, прежде всего, крымских татар, в XX веке. Создание подобных памятников должна предварять кропотливая работа по преодолению конфликтогенности крымской истории.
Целью такой работы должно стать общественное примирение и согласие. История должна учить тому, что каждый народ имеет своих подонков и своих героев. История должна учить тому, что массовые жертвы появляются там, где народ перестает быть источником власти.
Работа по примирению должна вестись, в том числе, с участием представителей крымскотатарской экспертной среды и, что важно, после освобождения Крыма. Иначе каждый трагический эпизод крымской истории превращается в инструмент разжигания этнической вражды.
В условиях войны, в условиях оккупации, любая активность коллаборационных властей Крыма, связанная с будированием исторической памяти, носит идеологический и пропагандистский характер. Это объективная данность. Поэтому и цена этому «мемориалу» будет соответствующая.
На фоне похищений и убийств крымскотатарских активистов, последовательного уничтожения органов национального самоуправления крымских татар, запрета на проведение в Симферополе Дня траура – 18 мая, Дня национального флага – 26 июня, запретительных действий в отношении лидеров крымскотатарского народа – Мустафы Джемилева и Рефата Чубарова, давления на крымскотатарские СМИ, в частности, обвинение их в экстремистской деятельности, обыски, проверки, допросы, воспитательные беседы, изъятие и уничтожение религиозной литературы, акты вандализма и экстремизма по отношению к культовым сооружениям крымских мусульман, – создание мемориала в совхозе «Красный» выглядит как недостойная политическая акция с идеологическим подтекстом.
В условиях оккупации любой шаг российских властей становится частью комплексной пропагандисткой работы по возрождению «советского мифа», упрочению мифа о «русскости Крыма», символического сведения счетов крымских русских с коренным народом Крыма – крымскими татарами – через укоренение советского мифа о «татарах-предателях». Все это происходит на фоне умалчивания репрессий и неоднократных актов геноцида российского государства по отношению к крымскотатарскому народу, начиная с конца 18 века. В результате чего его представленность в Крыму сократилась с 88 до 13%.
Тема мемориала поднимает еще одну больную тему, ставшей основной для российского общества. Российская Федерация, не сумевшая, несмотря на грандиозный ресурсный потенциал, построить сильную экономику и превратиться в один из локомотивов мирового научно-технического прогресса, обращает свой идеологический взгляд в эпоху минувших побед. Крыму, под лозунгом «вперед – в прошлое», навязывается политическая ностальгия, реваншизм и сознательное культурное упадничество, считает Сергей Костинский.
Михаил Крылатов, крымский обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
