Автор «Номеров» был задержан ФСБ в Крыму в мае этого года и с тех пор содержится в московском СИЗО «Лефортово». Пьеса написана задолго до обвинения Олега Сенцова в терроризме и незаконном обороте оружия, однако многое в этом тексте сегодня воспринимается как прямая проекция судьбы украинского гражданского активиста.
Если в снятом Олегом Сенцовым фильме «Гамер» главный герой, реальный человек, убегал от убогой обыденности в вымышленный мир компьютерных игр, то место действия пьесы и есть некое условное пространство. Вроде бы стадион, только персонажам из него – ни ногой. Да и персонажи странные. Дисквалификация означает для них бесследное исчезновение, смерть. Вместо имен – номера. Четные – это существа мужского пола. Нечетные – женского («Я простая нечетная», говорит одна из героинь). Каждый день их жизни похож на другой. Все события происходят по жестким правилам, установленным верховным божеством Нулем. По свистку раздаются команды:
– Подготовиться к приему пищи! Приступить к приему пищи! Закончить прием пищи! Приступить к приему воды!
Раз и навсегда заведенный порядок пытается сломать бунтарь. Номер Девятый предлагает больше не бегать по свистку Первого, «а каждый, когда захочет». И еще не ставить на ночь забор. Он не нужен. Наказание следует немедленно, Девятого помещают в клетку.
Мы лишний раз хотим сказать, что это человек творческий, художник, и неправильно, что он сидит в тюрьме
Читка пьесы актерами – особый театральный жанр. Еще не спектакль, а все-таки уже некое действо. В Театре.doc его реализовала режиссер Анастасия Патлай:
– Я прочла пьесу, и мне показалось, что интересно ее послушать и обсудить. Она такая неоднозначная, спорная и, в общем, живая. Но, конечно, важно и другое. Представляя фильмы или пьесы Олега Сенцова, вообще его любые работы, мы лишний раз хотим сказать, что это человек творческий, художник, и неправильно, что он сидит в тюрьме.
Впрочем, Анастасии Патлай не хватило в пьесе внутренней логики. И это связано с персонажем под номером 11, для остальных героев неведомо откуда возникшем и считающем себя меcсией. С тем, что юношеская пьеса Сенцова, написанная им пять лет назад, нуждается в доработке, согласна и театральный критик Алена Солнцева. Собравшихся в Театре.doc она призвала судить о пьесе по гамбургскому счету:
– Мы действительно хотим отнестись к этому произведению как к художественному. Мы пришли в театр и обсуждаем театральное произведение. Мы сейчас не обсуждаем ситуацию с Олегом, хотя пришли сюда, чтобы его поддержать, но обсуждать мы будем не как жертву, а как автора пьесы. Так, как будто бы он на свободе и сидит рядом с нами. Я говорю это еще вот почему: у нас последнее время в обществе возник крен – личность автора имеет очень большое значение. Это и понятно, автор не анонимен, и все, что за автором стоит – его жизненный путь – судьба, входит в контекст произведения. И все же я предлагаю от этого абстрагироваться, хотя полностью это невозможно, и просто высказать свои впечатления без пиетета к судьбе.
У меня полное впечатление, что пока в первой части пьесы разворачиваются очень занятные взаимоотношения между персонажами, пока мы разглядываем этот мир, то, как он действует, то все очень занятно, хорошо и интересно. Неинтересно начинается с того момента, когда ситуация уже представлена и тут должен начаться сюжет. А сюжет не начинается. Я перестаю понимать происходящее. Вот я вижу: Первый – это такой долдон, Вторая – это манипулятор, Четвертая – сексуально озабоченная девушка, Восьмая – лирическая героиня, Десятая – обжора. Этот – дурак, этот – идеалист. И мне это интересно, это живые люди! В них проступают за номерами персоны. Между ними какие-то отношения. Но в любой выдумке образ работает тогда, когда в нем все части друг с другом пригнаны. А здесь я начинаю задавать себе вопросы. Почему Одиннадцатый возникает? Откуда он взялся? И в предложенной автором логике я не нахожу ответов, – говорит Алена Солнцева.
Переводчику Майе Мамаладзе пьеса Сенцова напомнила другую драматургическую работу:
Эта пьеса – антиутопия. Человеческой свободы он не видит, он не находит
– В Театре.doc мы недавно представляли пьесу грузинского автора. Там действует пара, мужчина и женщина, они находятся в каком-то тоже условном храме, там тоже есть какая-то богиня, и они живут в абсолютно неестественных условиях, которые не диктуются человеческой природой, а якобы придуманы этим божеством. По-моему, похожие вещи. И в той пьесе, и в этой пьесе люди придумали эти правила сами, но это, на самом деле, диктует человеческое общество. В обеих пьесах есть протест против какого-то порядка жизни, который люди диктуют. Но при этом в обеих пьесах есть понимание, что человек без этого порядка не может. Он просто не может существовать, если он не придумает себе правила. Он просто не знает, что тогда делать в жизни.
Обратите внимание, мы не увидели в пьесе Олега ни одного свободного человека. Эта пьеса – антиутопия. Да, человек не может жить без правил, это действительно так. Он не настолько животное, чтобы жить по инстинктам. Он обязательно должен себе объяснить, что он делает, почему он делает и кто ему диктует, чтобы он это делал. А свободы его, человеческой свободы, он не видит, он не находит. Меня очень все время интересовало, куда выведет сюжет. Вот уже стало понятно, что правила игры довольно нелепые. Это очень хорошо, мне кажется, пьеса смешная. Мне было смешно, и я слышала смешки в зале. То есть Олег Сенцов относится к человечеству с чувством юмора. Однако финал нерадостный. Вот уткнулось в какую-то стенку: человеческой свободы, которая в этой пьесе, тем не менее, является каким-то идеалом, никто не обрел. Автор и сама пьеса не представляет себе, как в таком обществе таких людей это может быть достигнуто, – говорит Майя Мамаладзе.
Близкие Олега Сенцова сейчас готовят к публикации книгу, в которой будут собраны разные его произведения, от рассказов до пьесы «Номера». Книгу предполагают издать в Киеве. А в Москве на январь назначено очередное заседание суда, где в очередной раз будет решаться, продлить ли Сенцову срок содержания под стражей.
