Жизнь, а точнее война заставила наконец-то полностью изменить отношение украинского общества к армии и всей оборонной сфере.
Сформировалось понимание необходимости коренного реформирования армии и флота, усиление их возможностей. Однако речь идет о необходимости делать выводы не только из безотрадного состояния Вооруженных сил Украины в материально-техническом, организационном, управленческом аспектах, но и в морально–политическом, где разрушение оказалась едва ли не наибольшим. Деморализация, недостаток четких национально-политических ориентиров, непонимание того, зачем Украине армия, где ее враги и где союзники, что должно защищать украинское войско, – все это в огромной степени психологически обезоруживало украинских военных.
Итак, актуальна кроме всех разновидностей модернизации Вооруженных сил Украины – модернизация морально-политическая. Украинские солдаты, матросы, офицеры и генералы должны хорошо знать, какому именно государству и нации они принадлежат, чьи интересы защищают, кто их предшественники в истории.
Долгое время Москва, пользуясь объективным фактом пребывания большинства украинских земель в течение значительного периода в составе Московского царства, Петербургской империи и Советского Союза, навязывала украинской элите, в том числе и военной, комплекс некоего приложения к российскому центру, тогда как украинскую историю (в частности, военную) надо рассматривать как часть, отдельный местный случай российской истории, украинскую военную систему – как подсистему российской. Пропагандисты Черноморского флота России в Севастополе соблазняли украинских коллег с ВМСУ геополитически прозрачным лозунгом: «Ходить врозь, воевать вместе». Против кого воевать? Разумеется, против проклятого Запада. Таким образом, Москва заявляла, что Украина по определению не может иметь никаких геополитических интересов, отличных от интересов России. Тяжелые потери от национально нигилистической политики Кравчука, Кучмы, Ющенко, не говоря уже об откровенном предательстве Януковича, дали наиболее вопиющие результаты (и наиболее наглядные!) именно в знаково-символической сфере, которая является чрезвычайно важной, ведь эта сфера воспитывает военнослужащего постоянно, влияя не только на сознание, но и на бессознательное в его внутреннем мире.
Знаково-символическая сфера украинской армии до сих пор несет на себе выразительные черты абсурда, сочетание несочетаемого, идеологическую шизофрению и тому подобное. Некоторые примеры – в Военном лицее имени Ивана Богуна в Киеве стоит почему-то не памятник героическому украинскому полковнику времен Освободительной войны XVII века, а памятник русскому генералиссимусу – завоевателю и руководителю многих карательных акций (геноцид Ногайского народа, подавление восстания Пугачева, кровавая резня в пригороде Варшавы, депортация греков из Крыма и т.д.) Александру Суворову...
Свое или чужое?
Есть примеры совсем феноменальные. На одном из телеканалов Украины, почитая украинских военных, вернувшихся из зоны АТО, показали вход в военную часть на Львовщине (!), где на табличке было написано: «Львовская Самаро-Ульяновская (!) бригада». Какое отношение эти российские города Самара и Ульяновск (Симбирск) имеют к украинской армии? К чему это и для чего? Наверное, чтобы подчеркнуть преемственность украинского войска относительно российско-советского...
Но пока ВСУ будут вести свою родословную не от Киевской Руси, не от Галицко-Волынской державы, не от государства Войска Запорожского, не от армии УНР, УГА и УПА, а от российской и советской армий, толку не будет, и никакие реформы не помогут. Надо уважать свой род и племя, а не быть обломком чужой, враждебной страны, которая ненавидит Украину. В истории были десятки украинских полководцев и флотоводцев, имена которых должны носить армейские и морские формирования Украины.
Вся система воспитательной работы в ВСУ все эти годы была организована на ложных основаниях, воспитывая скорее российско-советский, чем украинский патриотизм. Это был культ российской и советской военной традиции. Власть страны вполне толерантно относилась к прозрачно агентурным российским структурам, действовавшим в рядах ВСУ, например, так называемому Союзу десантников имени генерала Маргелова, в который входили и поныне входят некоторые украинские генералы и офицеры. Штаб-квартира этой организации в Москве – это такая «зонтичная» структура, которая должна облегчить Кремлю установление своего контроля над военными элитами новых независимых государств. А в Севастополе образовали филиал Морского собрания, организации со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге. В эти собрания привлекли и украинских адмиралов и офицеров. Потом это дало свои для Украины вполне ядовитые плоды...
Украинских военных на 24-м году независимости нужно наконец-то начать воспитывать в украинских ценностях и традициях, обращаясь к собственным источникам, в том числе и в форме обращения военнослужащих друг к другу. Члены фракции КПУ в Верховной Раде стояли насмерть, чтобы не допустить отказа от партийного обращения «товарищ» в Вооруженных силах Украины, хотя для украинцев более естественно «пане», «пане полковнику», «пане генерале»...
Чья форма?
Для военных любого государства чрезвычайно важным знаковым явлением выступает военная форма. Она – такой же символ нации и страны, как флаг, герб и гимн. Так что же символизируют советские по крою мундиры украинских генералов и офицеров, которые трудно отличить с первого взгляда от мундиров страны-агрессора, то есть России? Если бы не шевроны и эмблемы, то это вообще была бы сверхсложная задача. Форма должна вызывать у военного чувство гордости за свою армию и государство. Что является украинским в униформе Вооруженных сил Украины? Украинского там не более, чем во флаге бывшей УССР... Понятно, что советские генералы, перешедшие на службу в ВСУ, долго не хотели отказываться от привычного, но за эти годы выросло новое поколение офицерского корпуса Украины.
Военная форма – это лаконичное воплощение всей национальной истории, поэтому ее трудно перепутать с какой-либо другой, поэтому она легко узнаваема. Например, польскую форму никогда не спутаешь с такой же своеобразной венгерской или чешской, финской или испанской. Польская форма напоминает полякам о победоносных страницах их прошлого, о том, что выдающийся еврейский деятель Владимир (Зеев) Жаботинский в разговоре с классиком польской литературы Элизой Ожешко назвал «высоким трагизмом польской истории». О чем напоминает украинцам форма ВСУ, о многовековом пребывании под пятой Российской империи и Советского Союза?
Могут сказать, что этот вопрос сейчас не актуален. К сожалению, он, как и ВСУ, 23 года Независимости был не актуален для верхушки на Печерских холмах Киева, даже Украина была не ко времени... Однако сейчас украинским военным историкам и украинским модельерам надо бы уделить внимание этой проблеме и создать для защитников Отечества достойную военную форму, где были бы мотивы и казацкой Украины, и армии УНР, УГА и УПА. Армия, которая, будучи совершенно преданной и разрушенной высокопоставленными иудами, нашла в себе силы продемонстрировать героизм, честь и преданность стране, заслуживает такого внимания и уважения нации.
Игорь Лосев, кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии НаУКМА
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
