В нынешнем году юбилей Абдурефи Абиева – талантливейшего художника, директора Бахчисарайского художественно-промышленного техникума, одного из видных представителей короткого, но яркого периода крымскотатарского культурного ренессанса 1920-х годов.
Абдурефи Абиев родился 30 мая 1879 года в деревне Чукурча близ Симферополя в семье чабана. Мальчик с раннего детства страстно увлекся рисованием. И кто знает, как сложилась бы его судьба – если бы на жизненном пути одаренного подростка не встретился знаменитый крымскотатарский меценат, полковник Измаил Муфтий-заде. На средства его благотворительного общества Абдурефи отправился на учебу – и не куда-нибудь, а в знаменитое Московское Строгановское художественно-промышленное училище.
В то время там уже учился другой в будущем известный художник – Усеин Боданинский. Во время учебы молодые люди подружились. Они были самыми прилежными и одаренными студентами Строгановки. По некоторым свидетельствам, друзья оказались среди участников революционных событий 1905 года, даже были арестованы и приговорены к высылке и каторжным работам. Говорят, их судьбой озаботился сам князь Строганов, который сумел добиться замены каторги высылкой своих студентов… за границу. Боданинский отправился в Италию, Абиев – во Францию.
Последующая творческая жизнь друзей складывалась успешно. Абдурефи работает в Ростове, он руководит художественными мастерскими, создает эскизы для мебели местной мебельной фабрики. Усеин некоторое время преподавал графику в Коммерческом училище Симферополя, а с 1907 года он – руководитель художественно-промышленной школы филиала Строгановского училища, заведовал учебной мастерской, затем работал художником-декоратором в Санкт-Петербурге.
А вскоре судьбы Абдурефи и Усеина вновь пересекаются. Вернувшись в Крым в 1916 году, Усеин организовал и возглавил Бахчисарайский отдел Петроградского общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины, членами которого был создан и татарский художественно-исторический музей. В ноябре 1917 года в Бахчисарае состоялось открытие Национального художественного техникума (Унер Санаи), директором которого стал Абдурефи Абиев, а его друг и коллега Усеин Боданинский тогда же, в ноябре 1917-го, возглавил в бывшем Ханском дворце первый крымскотатарский национальный музей.
Абиев – теперь уже и как администратор, организатор учебного процесса, и как преподаватель училища – вкладывает в эту работу немало сил и энергии. Как профессионал с тонким пониманием искусства он, безусловно, на своем месте. В 1922-1923 гг. он добивается, что училище из старого здания медресе переезжает в новое и получает статус техникума. Увы, это короткое – буквально несколько лет – время расцвета крымскотатарской культуры, когда предпринимаются экспедиции, активно изучается история и этнография крымских татар, – очень скоро заканчивается.
Уже со второй половины 1920-х годов политическое давление на деятелей культуры национальных республик заметно усиливается. Кампания борьбы с местным национализмом не обходит стороной и Крым. Абдурефи Абиева снимают с должности. Известный крымскотатарский график и живописец Амет Устаев, который учился в техникуме как раз в пору директорства Абиева, вспоминал, что тот никогда националистом не был: «Он был идеальным трудовым человеком... Со студентами принимал участие в закладывании фундамента здания. Он жил прямо при техникуме, без роскоши, всегда нас наставлял на хорошее».
Опорой в это время для Абдурефи стала его юная супруга Екатерина. Он женился на ней – восемнадцатилетней девчушке, приехавшей в Бахчисарай на экскурсию из российской глубинки, – в сорок лет. Она родила ему сына и дочь, но судьба распорядилась так, что воспитывать их пришлось ей одной…
После увольнения из техникума Абиев переезжает в Симферополь, где преподает в художественном училище имени Самокиша. Как говорится в одной из характеристик: «Это был художник с большой культурой и знаниями, учившийся в Париже в академии художеств. Очень строгий и требовательный педагог, но чуткий и добрый человек. Учащиеся его любили. В училище его работы были выставлены как образцы высокого мастерства».
Несмотря на авторитет среди студентов, Абдурефи Абиева постигла та же участь, что и многих представителей крымскотатарской интеллигенции. Он был репрессирован и расстрелян в самый разгар репрессий, в 1938 году.
Как вспоминает его внучка Зекие Абиева, жена Абдурефи, хотя и была русской, сполна вкусила «прелести» жизни в изгнании, пережила ужас комендантского режима. «Она жила такой же изгойкой, такой же отверженной, как сотни, тысячи крымскотатарских женщин. В 1953 году умирает Сталин. Запуганный народ почти весь плакал, гудели траурные сирены. А она: «Одним мерзавцем стало меньше». Многие тогда боялись за ее судьбу. А она не побоялась пойти по тернистому пути за любимым… Умирая, она твердо завещала похоронить ее на мусульманском кладбище Янгиюля рядом с невесткой и внуком».
Чувства жены о самом дорогом человеке были настолько сильны, что в маленькой комнатке в небольшом городке в Средней Азии она создала мини-музей его работ. По воспоминаниям правнучки Гульнары, «жуткие подробности его кончины узнали только в перестройку, когда прабабушка уже умерла. Она всегда ходила в косыночке и фартучке. Красивая, с греческим носом и большими выразительными глазами женщина, как и весь крымскотатарский народ жила в депортации и привезла сюда работы своего мужа, привезла, что смогла. И никто бы и не подумал, что она – Екатерина Евгеньевна, в девичестве Малеева, – была не крымской. Зачем ей надо было ехать на верную гибель, без мужа, репрессированного и умершего еще до всего этого нескончаемого ада, остается только догадываться».
В комнате со старинной мебелью на стенах в красивых рамках бережно и аккуратно были вывешены его работы: портрет жены, интерьер комнаты, крымские домики. Маленькие дети любили приходить к ней комнату. Она раскладывала пасьянс и ласковым голосом терпеливо отвечала на их «почему» и «зачем». Вот тогда правнучка и узнала, что есть такая земля – ее родина – Крым и имя ее прадеда – Абдурефи Абиева…
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
