​Богдан Яременко: «Крым вернется, когда украинские солдаты вернутся в свои казармы»

Киев – Дверь в большой и светлый офис «Майдана иностранных дел» открыл председатель правления фонда – Богдан Яременко. Широкому кругу общественности дипломат стал известен после того, как, будучи генконсулом Украины в Стамбуле, публично осудил разгон студентов Евромайдана. Увольнение из украинского МИДа из-за «непозволительного для госслужащего поведения», впрочем, не расстроило энергичного дипломата. Свой 20-летний опыт в профессии Яременко вложил в создание благотворительного фонда «Майдан иностранных дел», который, кроме всего прочего, недавно презентовал Стратегию возвращения Крыма. О причинах и последствиях аннексии полуострова, а также о позициях Украины и международного сообщества по этому поводу мы и говорили. За чашкой кофе аналитик поделился своими мыслями о том, как нужно возвращать Крым.

– Стратегия начала писаться где-то еще в середине июня прошлого года и была готова к концу сентября в канун оглашения закона о свободной экономической зоне в Крыму. Готовый текст мы не хотели издавать сразу, так как в Украине шли выборы, и мы понимали, что это будет впустую, ведь главным читателем этого документа должна была стать власть, которая не совсем понимала в каком направлении двигаться по Крыму. В декабре презентовали книгу для иностранного дипкорпуса и для украинских силовиков.

Авторов стратегии – двое, но основной вклад в разработку текста сделал киевлянин, который к Крыму не имел никакого отношения – Алексей Куропятник – полковник Службы внешней разведки, который уволился с работы еще в мае 2014 года. Стратегия возвращения Крыма стала его первым таким масштабным трудом с точки зрения гражданской позиции.

Мы подумали, что должны начать реализовывать эту стратегию даже при условии, если власть нас не поддержит. Есть два основных элемента, которые необходимо делать сразу. Первое – экономическая блокада, как инструмент. Как правило, многие сразу воспринимают неправильно этот инструмент, ссылаясь на человеческий фактор, мол, крымчане умрут с голоду и так далее. На самом деле, задача не состоит в этом. К тому же, мы не говорим о блокаде граждан Украины, которые должны сохранять возможность выезжать на материк, передвигаться, привозить для себя продовольствие. Речь идет о мероприятиях, которые организовывает государство для прекращения системных поставок.

– Но ведь Украина декларирует, что Крым – это украинская территория, а крымчане – украинцы. По какому принципу будут сортировать украинцев и не украинцев.

– К тому, кто хочет выехать из Крыма и въехать обратно с украинским паспортом и с багажником колбасы, должно быть такое же отношение как к человеку, который везет колбасу из Львова в Житомир. Везет себе и везет, и никого не должно волновать, что именно он везет. В то же время, человек с российским паспортом или каким-либо другим с территории Крыма выехать на материк не сможет, и не должен, так как там нет границы. То, что сейчас там происходит – это форменное безобразие! Там не может быть ни таможни, ни пограничников. Там должны быть только Нацгвардия и вооруженные силы Украины, так как это линия фронта. Поэтому мы можем открыть гуманитарный коридор для наших граждан. Но для бизнеса, тем более государственного, и госкомпаний – это невозможно.

В Крыму, согласно праву, нет стороны, с которой можно было достигнуть каких-либо соглашений о поставках энергии, воды, продовольствия, передвижении поездов, автобусов. С нашей точки зрения, там нет власти, которая может обеспечить безопасность. В этом заключается блокада. Это не стена, через которую не перелезть. Это кран. Если мы достигаем понимания с российской стороной, к примеру, в вопросе обеспечения граждан Украины видом на жительства и свободного трудоустройства на территории Крыма и ставим подобные условия в переговорах. И этот краник мы закручиваем, пока не достигаем своих конкретных целей. Если идут на переговоры, мы открываем кран и ищем компромисс.

Блокада – это инструмент работы с Российской Федерацией. Пока его нет, на переговорах мы без козыря в руках, нам нечего противопоставить, в отличие от россиян. Они захватили Крым, эффективно его удерживают и там стоят российские военные, которых мы не можем убрать.

– Прошел уже почти год после аннексии. Если действия России несложно квалифицировать, то действия Украины – сложнее. С одной стороны, мы считаем захват Крыма аннексией, а, с другой стороны, принимаем законы о СЭЗ, дающие возможность украинскому бизнесу без налогов торговать, но при этом объявляем крымчан нерезидентами, перекрываем транспортное сообщение, выключаем свет. Это двойные стандарты?

– Это даже не двойные стандарты, это элементарное отсутствие концептуального видения. Когда его нет, ты вынужден реагировать постфактум в меру ресурсов, которыми обладаешь. Вот, Украина, реагирует.

– А почему так?

– Несостоятельность госаппарата. По этой же причине мы потеряли Крым. Государство не в состоянии не только сохранять целостность, но и реагировать на потерю своей территории.

– Чья это ответственность – президента, премьера?

– Давайте сюда и парламент отнесем. Президент, как главнокомандующий и фигура, отвечающая за внешнюю политику. Парламент – структура, которая утверждает правительство и несет политическую ответственность за события в стране. Новый парламент пока не может эффективно реагировать в силу небольшого периода работы, но там уже создана межфракционная группа «Крым». Пока больше PR, но, во всяком случае, парламент двигается в правильном направлении. В целом – это ответственность всей политической системы государства, в которой не работают структуры, которые бы дали четкие ответы на вопросы «что и как делать»?

– Есть несколько мыслей на экспертном уровне о том, как Украина реагировала на аннексию. У многих складывалось впечатление, что на материке ничего не сделали, чтобы помешать аннексии? Украинские военные были полностью дезориентированы, ссылаясь на отсутствие координации сверху. С вашей точки зрения – что произошло в Крыму год назад?

– Были в Крыму военные начальники, которые еще до аннексии вывели свое имущество из Крыма. К примеру, авиация береговой охраны поднялась в воздух в условиях оккупации и вылетела на материк. В такой ситуации нет хороших и плохих. Все государство оказалось неготовым адекватно реагировать. Ни граждане не поднялись, ни правительство, ни вооруженные силы. Крым – это полный позор для всех нас. И для того, чтобы его смыть, мы должны начать бороться. Осознать свои просчеты и бороться. А иначе, если мы не готовы отстаивать свою государственность, имея все ресурсы, то чего мы достойны?

– В одной из статей бывший начальник Генштаба Украины Владимир Замана рассказывал, что у них были готовы люди для переброски в Крым, но тогда еще и. о. президента Украины Александр Турчинов якобы остановил этот процесс, ссылаясь на то, что международные партнеры советовали воздержаться от решительных действий. Может ли такое бездействие быть частью большего и далеко идущего плана международного сообщества или договоренностей в отношении Украины, России и Крыма?

– В то время я общался с и.о. министра иностранных дел Андреем Дещицей, и мое ощущение от всего, что тогда происходило – это полная несостоятельность и непонимание, как можно противостоять аннексии. В целом, власти с контролем вертикалей и горизонталей на тот момент не было. Я не думаю, что были какие-то глобальные решения и договоренности

– Это такой себе политический блицкриг России, на который Украина не смогла отреагировать?

– Ну да! А никто не смог адекватно среагировать. Мало того, никто в мире даже и не понял, что произошло. Только сейчас те же самые американцы и натовцы начинают осознавать военные последствия. Углубленный анализ аннексии Крыма все еще происходит. С точки зрения международного права, должная оценка событиям не была дана, кроме деклараций и решений Генассамблеи ООН, саммитов ЕС и НАТО только лишь с осуждением. По факту, правовых механизмов реагирования на эту ситуацию еще не нашли, и этот процесс еще не завершен.

– А отсутствие своевременной адекватной реакции международных партнеров на аннексию может привести к более агрессивным шагам Путина?

– По сути, такая несостоятельность в оценке аннексии и привела к тому, что Путин начал войну на востоке Украины. Война и аннексия неразрывно связаны между собой, войны бы не было без аннексии. И понятно, что теперь война очень виртуозно используется российской дипломатией для отвлечения внимания от Крыма. Теперь на международной повестке – не аннексия Крыма, а деэскалация конфликта на юго-востоке, Минские соглашения. Это такой дипломатический трюк и продолжение Россией гибридной войны дипломатическим методами. А сейчас уже началась дискуссия о том, что надо крымский вопрос как-то закрывать, может, компенсировать Украине потерю, чтобы не обижалась…

– Правильно ли я поняла, что расчеты ведомства Лаврова – развязать войну на востоке с целью окончательно закрепить за собою Крым – оправдались?

– Такой и был расчет. Но очень многое зависит от самой Украины. Есть определенная позиция Европы и США по вопросу Крыма, и, скорее всего, наши партнеры рекомендуют украинским дипломатам не особенно налегать на крымский вопрос, заверяя нас в своей поддержке. Но это совсем не означает, что Украина должна беспрекословно выполнять эти рекомендации. Украина – жертва агрессии. Мы имеем полное моральное право реагировать на эту агрессию так, как считаем нужным. Мы должны выводить вопрос Крыма обратно на переговоры.

Сколько в последнее время было проведено встреч в разных форматах по урегулированию кризиса в Украине? И ни на одной не поднимали крымский вопрос. Если Крым не нужен самой Украине, то о чем можно говорить? Для всего мира одной проблемой меньше – вот и вся арифметика! Если Украина будет более настойчивой в своей политике, в том числе и путем блокады, показывая, что не решен вопрос Крыма, что у Украины тоже есть инструмент влияния. Это задача для всего мира, а Украина должна генерировать ее!

– Санкции Европы и США по отношению к России – эффективный инструмент влияния на позицию России по Крыму?

– Сейчас уже все открыто говорят, что санкции не вводили с целью приструнить Россию или наказать Путина. Их ввели, чтобы заставить Россию слушать и говорить со всем остальным миром. Они достаточно действенные. Но, думаю, что те экономические трудности, которые переживает сейчас Россия – это не результат санкций, а по большей части, следствие огромных ошибок и экономических просчетов менеджеров Путина. Это коррупционный, олигархический уклад российской экономики и неэффективного управления ею. Ну, и плюс, падение цен на нефть. Санкции – это уже вторично. Но хорошо, что они есть. Если они продолжатся, они, скорее всего, будут иметь под собой более стратегический и растянутый во времени результат.

Россия лишается ресурсов не сейчас, а в будущем. К примеру, сейчас Россия лишена доступа к кредитам и заемам для развития малого и среднего бизнеса, на развитие нефтегазовой промышленности – это то, что очень больно ударит через несколько лет. Сейчас Россия съедает свое будущее. Для того, чтобы не развалились такие компании, которые должны кормить страну, такие как «Газпром», Россия дотирует их из фондов, рассчитанных на решение экономических проблем в будущем. А логика украинской политики должна заключаться в дирижировании оркестром так, чтобы Россия платила. Мир к этому готов.

– Кто главные игроки этого оркестра? Главные вершители политических и экономических процессов, связанных с Крымом, Украиной и Россией?

– Надо говорить о Германии, Франции и США. Все остальные более пассивны. Британия сама в проблемах с ЕС. Пытаются влиять на процесс литовцы и поляки, румыны, причем именно в выгодном для Украины ключе, но, конечно, их голос не настолько влиятелен. Есть и негативное влияние, особенно с учетом принципа солидарности ЕС, когда каждая, даже самая маленькая страна, может заблокировать то или иное решение по санкциям. Это Словакия и та же самая Венгрия. В Греции из-за всех кризисов тоже может прийти правительство, блокирующее санкции. Тем более, что влияние России там огромное. Россия также достигла множества соглашений с Турцией по транзиту энергоносителей, и почему-то они все ведут в Грецию, все маршруты. Это не просто так. Влияние российского капитала там увеличивается с каждым днем, а, значит, и политическое влияние. Для России бизнес и торговля – это политические инструменты.

– Позиция самой Турции в чем заключается? Мустафа Джемилев, к примеру, говорит о том, что Эрдоган проявляет дипломатичность в отношении Путина и разделяет бизнес и политику.

– Я думаю, что дипломатичность – это как раз все то, что Эрдоган говорит Джемилеву (Мустафа Джемилев, лидер крымскотатарского народа – Прим. ред.) и Чубарову (Рефат Чубаров, председатель Меджлиса крымскотатарского народа – Прим. ред.). Он с ними играет. Ничего дипломатичного в заявлении Эрдогана в присутствии Путина о том, что «в вопросах крымских татар Турция будет на стороне народа, а не отдельных лидеров», нет. Это очень прямой и четкий сигнал о том, что есть лидеры, которые не с народом, и мы понимаем почему, и есть народ, который живет собственным укладом с другими органами управления.

Думаю, что в политике России и Турции есть такой подход – энергетика в обмен на Крым. Турция в рамках НАТО и дальше будет голосовать по резолюциям, осуждающим аннексию Крыма. А на уровне реальной политики из Турции продолжают ходить корабли. После России – это второй самый большой нарушитель режима санкций против Крыма. Были и есть попытки пассажирской морской и воздушной перевозки. Ко всему, Турция уже много лет работает на статус основного энергетического хаба в Европе. И Эрдоган будет играть на санкциях Европы и США против России, расширяя свой собственный экспорт. И все это очень очевидно. Я бы сказал, что со времен Османов, не Топкапы руководит страной, а базар.

– Во всем этом беспорядочном процессе каждая страна пытается прагматично свои интересы отстаивать?

– Ну, не совсем так! Европейские страны и США, Япония и Австралия отказываются от выгод. Для Франции история с «Мистралями» – это большой скандал и проблема ценою в полтора миллиарда евро. Для любой страны это огромные деньги! Ангела Меркель не только приняла решение для себя, что торговлей придется пожертвовать, но и убедила в этом бизнес. Конечно, немецкий бизнес заскрипел зубами и, скорее всего, припомнит ей это, и она это прекрасно понимает. Но все же она пошла на такой шаг. А Турция демонстрирует полную беспринципность и двойные стандарты в вопросах аннексии Крыма.

– Какую роль будет играть крымскотатарский фактор во всем этом политическом пасьянсе?

– (после долгого молчания) Если лидеры крымскотатарского народа не найдут ответы на те суперсложные вопросы, с которыми они сейчас столкнулись, причем очень быстро, то, боюсь, что никакую роль не сыграет. Крымскотатарский вопрос может стать очень локальным вопросом. Единственным способом возродить этот вопрос будет политическая воля и мудрость Украины. Именно это и предлагаем в Стратегии возвращения Крыма. Украина должна без фактического контроля над Крымом решить крымскотатарский вопрос. Она должна создать крымскотатарскую национально-территориальную автономию как пилотный проект на материковой части с декларацией того, что когда Крым вернется в Украину, то этот пилотный проект реализуется уже на полуострове. Если Украина этого не сделает, россияне сделают очень быстро, а они уже фактически далеко продвинулись в вопросе раскола Меджлиса и формировании альтернативных структур управления. Или они просто возьмут контроль в том же Меджлисе путем подкупа. Сейчас это так не выглядит, но так может произойти.

Проблем для крымских татар более чем достаточно. Я бы не сказал, что нет выхода. Но пока я не вижу, чтобы Украина, крымские татары или международное сообщество двигались в направлении сужения для России пространства для маневра. Пока Россия переигрывает и в крымскотатарском вопросе. Она прекрасно умеет создавать иллюзию того, что и этот вопрос решен. Особенно буйных выгонит, а остальные будут сидеть тихо. Россия создаст крымскотатарские структуры, представители которых на международной арене будут говорить: «Мы – крымские татары, и у нас все хорошо! Россия – это наша родина!». Если не помешать этому, то крымские татары не сыграют никакой роли. Они станут униженным и оскорбленным народом без перспектив. В этом злая ирония судьбы.

– Крымские татары – главный козырь Украины в вопросе возвращения Крыма?

– Я бы не сказал, что это козырь. В Крыму не меньше не крымских татар, которые лояльно относятся к Украине. Просто крымские татары более организованны. Кроме того, что крымские татары – это огромная часть лояльного населения для Украины, это и большая проблема. Крымскотатарский вопрос должен был быть решен давно, и это одна из причин аннексии! В Украине в вопросах Крыма, к сожалению, пока нет козырей.

– 22 декабря на научно-практической конференции эксперт Института демократии имени Пилипа Орлика Наталья Белицер представила результаты своих социологических исследований. Согласно им, украинское общество не готово к созданию национально-территориальной автономии крымских татар.

– Обществу необходимо разъяснять, для чего это нужно, как это будет происходить! Должен быть диалог! На материковой Украине нужно сейчас создавать зеркало крымских органов власти. Должны быть и правительство Крыма, и парламент. Мы не сможем провести выборы, но юридическую форму можно найти. К примеру, консультативный орган с формальными правами крымского парламента. Треть его будет назначена Меджлисом, треть парламентом Украины, а еще треть – правительством. Это все можно обговаривать и решать. Главное в этом вопросе – это политическая воля.

На уровне законодательства все равно Украине надо будет декларировать права коренного народа. И это небезболезненный процесс. Конечно, Порошенко и Путина сложно сравнивать, да и нет оснований. Но назначение Мустафы Джемилева своим Уполномоченным по вопросам крымских татар – это и есть такой политический трюк, который проделывает Путин в Крыму с крымскими татарами. Вот создали структуру по вопросам крымских татар, а дальше? Прошло уже полгода. Где политика? Где решения? Уже можно было бы и озвучить что-то. У Мустафы Джемилева, как лидера народа, есть и потенциал, и опыт, а главное – он легитимен в глазах своего народа. И Мустафе Джемилеву поверят. Но через полгода-год ситуация может поменяться. Мы теряем время и получаем такую же игру и правительства, и президента. Они использует крымских татар не для того, чтобы решить вопрос, а для того, чтобы прикрыть тему.

– Что еще на уровне власти надо сделать, чтобы вернуть Крым?

– Есть большие ожидания от власти и по реформам, и по нестандартным решениям, когда Украина будет не реагировать постфактум на события, а сама устанавливать правила игры. Мне кажется, вопрос не в том, чтобы затянуть или отодвинуть крымскотатарский вопрос с политической повестки дня Украины, а просто в несостоятельности нынешней власти решать этот вопрос. Наше правительство почему-то упорно отказывается создавать центральный орган исполнительной власти, который бы, условно, назывался Агентством или Министерством по делам реинтеграции, а министр был бы главою Совета министров Крыма. Соответственно, главы департаментов могли бы быть профильными министрами.

– Какие еще конкретные шаги?

– Уже сейчас надо откладывать деньги. На государственном уровне надо формировать фонды, чтобы, когда Крым вернется, иметь определенный бюджет. У россиян сейчас нет денег на Крым, они забирают их у собственных пенсионеров и учителей. Мы должны будем избежать этого. Есть масса вопросов, которые мы уже должны готовиться решить. Основное, конечно – создание органов власти, как исполнительной так и законодательной, которые бы хоть как-то смогли представлять крымчан и их интересы. Пока нет центрального органа по Крыму, нет и политики. Не может премьер и президент заниматься всем. Политику должен формировать орган, ответственный за это.

– Понимаю, что сейчас сложно делать какие-либо прогнозы о том, когда же именно Крым вернется. Есть ли у вас ответ на этот вопрос?

– Я не готов на эту тему говорить. Это произойдет тогда, когда украинские солдаты вернутся в свои казармы. Мы можем прогнозировать механизмы возврата, но не временные рамки. Формы возврата Крыма могут быть разными. Абсолютно возможным считаю и сценарий, когда возврат Крыма будет в результате переговоров с Российской Федерацией. Мы видим, что экономическая ситуация в России не улучшается, а наоборот. С каждым днем она будет все более чувствительной к внешнему влиянию вплоть до того, что и воевать за Крым будет некому. Это может произойти и достаточно быстро. А может, что Россия удержится. Тогда это растянется во времени. Так что, о сроках говорить считаю не совсем целесообразным.