Крым наш, Крым ваш!

Радио Свобода продолжает серию публикаций о том, как изменилась жизнь в Крыму спустя 11 месяцев после аннексии полуострова Россией. На этот раз – интервью с крымским политологом

Наш очередной герой, крымский политолог, доцент Симферопольского государственного университета Дмитрий Омельчук, который не ожидает в Крыму никаких экономических реформ и не удивляется тому, как происходит криминальный передел собственности на полуострове.

– Почему новая власть так дерзко и грубо с помощью «масок-шоу» взялась за передел собственности? Согласно здравой логике, выгоднее начинать работу с добрых дел и набирать политические очки, а тут полным ходом идет «национализация».

– Дело не только в новой власти, а в сложившейся традиции. На протяжении почти четверти века существования независимой Украины передел собственности принял волнообразные формы. К власти приходит одна группа, отнимает собственность у предшественников, успешно работает, потом приходит следующая, отнимает у последних кресла, и также рулит хозяйством, как ни в чем не бывало, – это продолжение «генеральной линии» партии. Хорошо бы остановиться и перейти к цивилизованным формам ведения бизнеса, но такое время не наступило.

– Эта криминальная традиция устанавливается и поддерживается конкретным человеком или целым кланом?

– Это крепко сложившаяся система. Если бы человек, пришедший во власть, этого не делал, на него смотрели бы с удивлением, мол, больной на голову. Делай как все!

– Почему это делается так нагло с помощью людей в униформе с автоматами? Где адвокаты, мастера рейдерских захватов, битва юристов?

– Точно так же Могилев (бывший премьер-министр Крыма) отбирал в свое время собственность у нынешнего главы Крыма Сергея Аксенова. Отжали все, что у него было, остался один ресторан «Астория». История повторяется, те же механизмы и приемы.

– Но ни у кого из предшественников Аксенова не было собственных вооруженных бригад в Крыму, их называют отрядами «Народного ополчения»​. Военизированная группа не подчиняется ни министру обороны Шойгу, ни министру МВД Колокольцеву, ни ФСБ, ни МЧС, ни ФСО. Зачем Аксенову личный отряд боевиков?

– «Народное ополчение» появилось весной 2014 года, когда в Киеве бушевал Майдан, отряд условно военизирован, реальной вооруженной силы собой не представляет. Это своего рода не оформленная нормальным образом охранная структура. Российские законы не позволяют иметь губернаторам такую силовую структуру, значит, какие-то договоренности с Москвой у Аксенова на эту тему есть.

– Но вооруженные люди в масках с автоматами заходят в офисы, выбрасывают оттуда людей? Вряд ли сегодня в путинской России такое возможно, если только на Кавказе, да и то не везде.

– Пока это воспринимается как действие, имеющее право на существование. Будем рассматривать как особенности переходного периода.

– К примеру, когда речь идет о такой крупной компании, как «Крымавтотранс»​, где сменилась власть, юристы предприятия пытаются апеллировать к закону, требуют соблюдать процедуры, ссылаются на судебные решения. Аксенов открыто говорит: «У меня нет 3-5 лет ходить по судам, искать какие-то кавычки и запятые, чтобы судиться»​. Конец цитаты. Сказано – сделано. У «Крымавтотранса»​ новые хозяева. Аксенов не скрывает: таким, как он, закон не писан.

– Может быть, я не совсем прав, не знаю всех деталей чеченской системы управления или модели, но, судя по всему, то, как это организовано в Крыму, похоже на кадыровский вариант. Мы отдали Крым на откуп, вы наведите там порядок, и мы не вмешиваемся в ваши дела. Провалитесь – накажем, а все остальное – спишем.

– Почему нет жесткого сопротивления, попыток воспрепятствовать этому переделу собственности?

– Когда за «наездом и отъемом» стоит государственный аппарат, шансов отстоять собственность не так много. Несколько лет назад во властных структурах оказались «ребята из Макеевки и Донецка», чиновников привел в Крым Янукович, они делали все точно так же, никто не мог сопротивляться. И потом, в Крыму речь идет в том числе о национализации имущества олигархов Игоря Коломойского и Рината Ахметова, такие действия властей воспринимаются как бы с пониманием, а в других вещах, таких как «национализация» «Крымавтотранса», «Крымхлеба» и других объектов, понятное дело, возникают вопросы. И это еще не полный перечень, не все еще обнародовано.

– Народ смотрит на этот беспредел и безмолвствует?

– Народ если и будет возмущаться, то, скорее всего, против местных властей, против конкретных методов, гнев будет направлен не на Москву, а на крымских чиновников. Кремль останется в стороне.

– Почему «национализация»​ по версии главы Крыма Сергея Аксенова вызвала неприятие со стороны, казалось бы, политического союзника, «брата по референдуму»​, председателя заксобрания Севастополя Алексея Чалого, которого еще называют «народным губернатором»​?

– Видите ли, разные подходы. Севастополь использует несколько иные методы управления городом, все-таки власть в руках военных, нынешний губернатор Сергей Меняйло – вице-адмирал запаса, иной менталитет. Поэтому Чалый открыто осудил национализацию по-аксеновски.

– Можно ли говорить, что в Крыму и в Севастополе временная власть?

– Это распространенное мнение среди крымчан. Во власти преимущественно остались те люди, которые пришли в администрацию два-три и четыре года назад. Радикальных кадровых изменений не произошло. Хотя уровень поддержки Партии регионов Януковича на полуострове был очень высоким, пропасть между властью и народом оставалась неизменной, как, впрочем, и вообще в Украине. Успех двухлетней давности партии Януковича объясняется отсутствием альтернативы. В Крыму совершенно не воспринимают ни Тимошенко, ни Ющенко, ни лидеров Майдана. В значительной степени это продукт очень разумной и эффективной пропаганды, которую вела здесь более десяти лет Партия регионов. Принцип Ришелье – кто не с нами, тот против нас – был удачно трансформирован: кто не с нами, тот бандеровец.

– Как могли люди поддерживать Януковича, которого сегодня только ленивый не называет вором, коррупционером и трусом, который сбежал из президентского дворца в самый тяжелый и критический момент для страны? Даже Путин о нем доброго слова не сказал, хотя и предоставил убежище.

– Не сравнивайте ситуацию сегодняшнего дня, когда отчасти народ прозрел. Правящая здесь Партия регионов, вобравшая в себя фактически всю крымскую элиту, олицетворяла некую альтернативу «бандеровщине». Янукович шел под пророссийскими лозунгами, которые в Крыму, естественно, воспринимаются положительно. Когда говорят, что Аксенов пришел из политической организации, которая никогда больше пяти процентов не набирала на выборах, – это чистая правда. Русская идея была монополизирована не «Русским блоком», а Партией регионов. Никто не забыл, как Юлия Тимошенко грозилась опутать Севастополь ключей проволокой и навести там жесткий порядок. Никто не забыл Ющенко, который тут все и вся третировал на украинском языке. Году в 2007-м здесь ходил анекдот. После того, когда в Крыму все дорожные указатели и знаки перевели на украинский язык, аварийность резко уменьшилась. Ющенко в это поверил. Люди откровенно посмеивались над этим. Но когда чиновники заставляли любую паршивую бумагу переводить на украинский язык, кстати, сейчас тот же идиотизм начинается в обратную сторону, к сожалению, понятно, такие люди, как Ющенко и Тимошенко, не могли иметь авторитет, плюс компанию им составлял националист Тягнибок, который чаще других политиков появлялся на экране. Эту работу по дискредитации всей троицы профессионально провели сторонники Януковича. Поэтому Виктору Федоровичу альтернативы не было.

– Можно ли говорить о том, что крымчане несут ответственность за свой выбор, за Януковича, который, мягко говоря, разочаровал после этих разоблачительных золотых батонов и унитазов, после репортажей из Межигорья?

– Нет, что вы! Мы обладаем очень короткой памятью. Это касается крымчан и Украины. Мы посмеялись, поплевали, поиздевались, забыли и перешли на сегодняшние темы. И Янукович сегодня, если бы кто-то сегодня проводил социологические опросы, думаю, не получил бы больше десяти процентов.

– Аксенов, Чалый, Меняйло – это временные руководители? Или эти люди пришли надолго?

– Нет, политики надолго в нынешней ситуации вряд ли приходят. Они выполнят свои функции – кто-то лучше, кто-то хуже – и будут горизонтально перемещены куда-нибудь в другие места. Но это не будет завтра. Завтра это может произойти только в результате какого-то крупного провала, т. е. когда нужно будет наказать. А победителей не судят. Они заработали свое право. Ту задачу, которая перед ними стояла, наверное, другие люди бы так легко не выполнили, как это сделали они.

– Крымчане Украине желают добра или зла?

– Очень разная ситуация. Многие с остервенением относятся ко всему украинскому. Некоторые жаждут распада, развала и краха государства, причем с пеной у рта и с кулаками, но я бы не сказал, что это большинство. Достаточно много людей, которые с глубоким сожалением относятся к тому, что произошло, понимая ту большую беду, которая постигла сегодня Украину, и хотели бы, чтобы там все было спокойно.

– Я почувствовал недоброе отношение крымчан к беженцам из Донбасса. Почему?

– В этом году Министерство образования России из бюджета выделило специальные квоты для беженцев. Но оказалось, что люди, приехавшие из военной зоны, таковыми не являются. Как только началась вся эта бодяга, в Крым, бросив свои дома и прочие дела, переехали семьи, которые имели здесь собственность, которым было куда уехать. И однажды наш декан в разгар предвыборной кампании говорит: ты пойди во двор и посмотри, какие машины стоят с донецкими, днепропетровскими и луганскими номерами. Это люди привезли по квотам своих детей поступать. Я со своей машиной представительского класса выгляжу достаточно скромно на этом фоне.

– Это были не те, кто нуждается в помощи?

– Совершенно верно, и это бросается в глаза, хотя есть студенты и из небогатых семей. Но факт остается фактом: в Крым заехало много людей, которые по своему положению и образу жизни беженцами не являются. Они ушли от кризиса, от войны, не пошли защищать ни ту, ни другую сторону. Это показательный момент.

– Их считают сепаратистами или людьми, которые попали в беду?

– Скорее, придерживаются мнения, что в Донбассе большая беда, но повторюсь, их не одобряют, некоторые богатые и состоятельные люди ведут себя вызывающе. На них еще накладывается в определенной степени стереотип, который пришел сюда вместе с Василием Джарты из Донецка, бывшим премьер-министром Крыма, посаженным сюда Януковичем. Джарты завез сюда первую и самую большую волну переселенцев на чиновничьи должности из родной Макеевки, часть этих бюрократов вернулась в Донбасс. Идут сигнальчики, что люди из команды Джарты возвращаются. А что им делать в Донецке: бизнес разрушен, по голове могут дать и пристрелить, чего доброго. Вот они и бегут сюда, назад, хотя по идее им тут тоже делать нечего.

– Я беседовал с разными людьми и к удивлению обнаружил, что большая часть населения Крыма смотрит украинские каналы.

– Смотрит и сравнивает. Скажу честно, в этой информационной войне побеждает Москва. Не в обиду России будет сказано, но, чтобы смотреть кремлевские новости, надо иметь крепкие нервы. Там уже настолько все монополизировано и управляемо!

– Некоторые эксперты называют это Геббельс-ТВ.

– Вне всякого сомнения, что Украина, при всех своих тенденциозных передачах, по профессиональному и, я бы сказал, объемному уровню просто не сопоставима.

– Почему в сознании людей российское телевидение выглядит более убедительно?

– Во-первых, недоверие к Украине, во-вторых, уровень населения таков, что они легко подаются манипуляциям с «распятыми младенцами», с сотнями изнасилованных женщин. К сожалению, это уровень восприятия и общей культуры населения. С другой стороны, идет явный перебор с дезинформацией, даже пророссийски настроенные люди, занимающие высокие должности, жалуются – смотреть это невозможно. Настроения меняются.

– Почему Кремль активно проводит ротацию в отдельных городах, на ключевых постах ставят варягов из России: в силовых структурах, в вузах, в судейском корпусе?

– Если речь идет о силовых структурах, это объяснимо, как и о судейском корпусе, – такого коррумпированного судейского корпуса, какой был в Украине, еще надо поискать. А вот вузы и подобные учреждения – это явный перебор, это может только навредить и создать определенную напряженность в обществе.

– Как на это реагируют представители местной элиты?

– В Севастополе элита очень жестко возражает против подобных методов ротации. До Симферополя и других городов так активно еще не дошло, но смею вас уверить, в этой части сопротивление, я имею в виду по вузам, по административным должностям, конечно, будет. Оно будет носить не открытый, а скрытый характер, но обязательно будет.

– Что будет происходить с теми, кто изменил украинской присяге и принял российскую? Эти люди попадают в какую-то неблагонадежную касту?

– Я бы не навешивал такие ярлыки. Россия большая и ротация, которая в любом случае сопутствует любому человеку, работающему в силовых структурах, станет нормальной вещью, и служить надо везде, и на Дальнем Востоке, и в Сибири, а не только в солнечном Крыму. Но в чем-то соглашусь с вами, что определенные ноты недоверия есть.

– Почему недоверие? Ведь все же на референдуме дружно проголосовали «за Россию»​.

– Оставьте в сторону выражение – «все дружно». Кто захотел, пришел и проголосовал.

– Это делается целенаправленно для того, чтобы взять под контроль все рычаги власти, в т. ч. придать нужный вектор идеологическим тезисам?

– В механике есть правило: когда гайку закручивают до упора, потом разворачивают на два оборота назад. Если ее затягивать и дальше, может произойти срыв. Люди очень недовольны. А севастопольцы, те, кто больше всех ратовал за Россию, кстати, по уровню и коэффициенту недовольства, сегодня стоят выше любого другого крымского города.

– Эйфория после референдума прошла или она еще существует?

– Процент людей, находящихся в состоянии эйфории, стал значительно меньше. Причины, прежде всего, экономические. С одной стороны, часть населения такого постсоветско-патерналистского настроя очень легко поверила в обещания, что здесь все будет хорошо, Россия все сделает, Россия все даст. Разочарование начинается, прежде всего, в экономической сфере. Прошло 9-10 месяцев, ничего не изменилось по большому счету. Выиграли пенсионеры, да. Вообще же эйфория проходит. Это сегодня, пожалуй, определяющее настроение в Крыму.

– Но цены, которые я сейчас вижу на продукты питания, подтягиваются к московским.

– А зарплаты не подтягиваются, это самая большая проблема. Зарплаты урезают под видом того, что денег нет. Знаю людей в силовых структурах, которые очень недовольны тем, что им значительно меньше стали платить, чем обещали. Муж одной моей знакомой, он перешел из украинской армии в российскую, получает на аналогичной должности в два раза меньше, чем его коллега, приехавший из России. Может, это не частое явление, но вопрос в том, что вину за это население пока возлагает на местных чиновников, считая, что в Москве об этом просто не знают. Идет жесткая фильтрация жалоб и критических писем. До Кремля это не доходит. Но эйфория переходит в новое качество. Может быть, мы не всем довольны, но мы готовы терпеть, потому что у нас нет войны, а там за перешейком беда. Такие настроения даже у тех людей, которые сохраняют проукраинские ориентации.

– Будут ли проводиться в Крыму реформы?

– Думаю, их не будет. Я вижу, как закрываются многие предприятия. Люди, которых я знаю, уходят из малого бизнеса, сворачиваются. Зажались и затаились многие другие, в том числе и более крупные предприниматели. Значительно потеряли влияние люди из банковской сферы. Это не проукраинское недовольство, они недовольны нынешним положением. Они, конечно, будут ждать перемен, в том числе кадровых.

– Допускаете ли вы, что здесь будет резкая перемена настроений? От чего это может зависеть?

– Не исключаю. Например, хотим мы или нет, дальнейший рост цен на коммунальные услуги неизбежен. Уже сегодня мне позвонила девочка, наш контролер по газу, и сказала: поднялись тарифы на газ с 1 января. Чалый, кстати, где-то с неделю назад говорил о том, чтобы избежать техногенного коллапса, Севастополю нужно поднимать цены на электроэнергию примерно в 3 раза. Мы уже начинаем пожинать плоды несложившегося курортного сезона. Сейчас пока еще люди на каких-то ресурсах сидят, но с каждым месяцем эти запасы будут таять. Не секрет, что курортный сезон в этом году полностью провален. Были разговоры о 600 тысячах отдыхающих с Украины – этим словом обозвали беженцев. Дело в том, что понятие «отдыхающий» носит не физический, а финансовый характер. Есть люди, которые приезжают с деньгами, а есть люди, которые приезжают без денег. Если говорить о туристах из России, их в прошлом году было ровно столько же, как и в 2013-м, может, даже чуть больше, а могло бы быть еще больше, если бы не проблемы с транспортом.

– Татарская тема способна дестабилизировать ситуацию в Крыму, учитывая, что Меджлис, возглавляемый Мустафой Джемилевым и его сторонниками, до сих пор не признает легитимность российских властей в Крыму?

– Начнем с того, что Меджлис сегодня уже не тот, который был 10-15 лет назад, он не представляет всех крымских татар. Думаю, этот фактор не будет серьезно дестабилизировать обстановку. Какой-то элемент может быть, но то, что Меджлис возглавит здесь какое-то сопротивление, уверен, такого не произойдет.

– Можно ли сказать, что татарский вопрос решен?

– Однозначно нет. Но он не станет источником тяжелого напряжения. С одной стороны, Москва проявит дипломатию и сделает несколько шагов навстречу татарам, с другой стороны, здравомыслящие представители крымских татар найдут компромисс в этой ситуации, с тем чтобы избежать обострений.

– Есть ли в Крыму легальная оппозиция, которая открыто критикует власть? Могут ли люди, которые думают иначе, собираться вместе и не бояться того, что отряд «самообороны»​ придет и закроет их?

– На сегодняшний день в Крыму оппозиции нет. Некие критические замечания позволяется высказывать и довольно круто группе, так скажем, приближенных политологов и известных деятелей. Но это критика в пределах, как сделать лучше, а не в принципе.

– Грубо говоря, это косметические процедуры?

– Реально – да. Один из самых известных политологов и экспертов, выживаемый при любом режиме, Александр Форманчук позволил себе недавно очень жесткую критику. Что же это, говорит, за преобразования, если нет новых лиц?! Это публично было заявлено. Ничего, живой, ходит пока еще.

– Есть ли в Крыму альтернативные СМИ, подобные «Дождю»​ и «Новой газете»​ в России?

– Нет. Все зачищено под ноль. Более того, однажды позвонили мне с «Дождя» по скайпу, пригласили принять участие в конференции. Пришло время настраивать скайп – и тут весь интернет в районе умер.

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода