Херсон – Путешествие из Крыма на материковую Украину после отмены пассажирского сообщения с полуостровом для многих стало значительно протяженней и дороже. В данный момент, чтобы попасть в республику или, наоборот, выехать из аннексированной территории на континент, необходимо пересечь два пограничных контроля: украинский и российский, а также преодолеть так называемую «буферную зону». Корреспондент Крым.Реалии вместе с участниками Крымской полевой миссии по правам человека проделал путь из Херсона к «российской» границе и выяснил, какие трудности встречаются на этом маршруте.
В 9 утра на привокзальной площади Херсона пассажиров, приехавших на киевском поезде, встречает микроавтобус, следующий в Симферополь.
– Сколько стоит проезд? – спрашивает у группы мужчин, стоящих рядом, Ольга Скрипник – заместитель председателя Крымской полевой миссии по правам человека.
– 400 гривен с человека, – отчеканивает водитель.
– А вы прямо на этом автобусе везете до самого Симферополя?
– Нет, мы вас везем до Чонгара, а там все высаживаются и проходят контроль у украинских «погранцов». Потом пешком надо пройти буферную зону – это четыре километра. Затем проходите российскую границу, а там вас уже забирает другой наш автобус.
– Вся проблема в украинцах. Они только легковые машины пропускают, в которых едет не больше пяти человек, – перебивает водителя его товарищ – коренастый невысокий мужчина, одетый в темную куртку и спортивные штаны.
– А чек можно будет оформить? Нам в командировку нужно поехать в Крым, и надо отчитаться на работе, – спрашивает у перевозчиков Виссарион Асеев – супруг Ольги, который также является и ее коллегой по полевой миссии.
– Нет, чека не будет. Правительство ведь официально запретило перевозки в Крым. Лучше вариантов не найдете, – говорит водитель громким басом.
Решение, о котором говорит перевозчик, было озвучено министерством инфраструктуры и «Укрзализницей» накануне новогодних праздников 26 октября. На сайтах этих ведомств появилась новость о том, что сообщение с Крымом прекращается в целью обеспечения безопасности движения. Позднее президент Украины Петр Порошенко пояснил, что запрет на пассажирские перевозки был введен, чтобы противодействовать попаданию российских диверсантов на территорию материковой части страны. Глава государства назвал эти меры временными, но не уточнил даже примерных сроков, в течение которых сообщение восстановят.
Четырехкилометровая очередь
Виссарион и Ольга решают ехать к Чонгару – селу, где находится украинский пропускной пункт, на такси. За нами к зданию вокзала подъезжает белый минивэн.
– Вас предупредили, что заплатить нужно будет 5,5 гривен с человека? – спрашивает худощавый таксист – парень лет двадцати пяти.
Ольга задумчиво кивает, по видимому просчитывая в голове, во сколько обойдется поездка. От Херсона до Чонгара чуть больше двухсот километров. То есть доехать туда будет стоить больше тысячи гривен. Минивэн рассчитан на семь человек. Соответственно, если бы салон, был заполнен полностью, то за поездку из Херсона до украинского пограничного блокпоста, каждый пассажир заплатил бы где-то по 150 гривен. Дорого, учитывая, что до блокады почти столько же стоил плацкартный билет от Киева до Симферополя.
Спустя два с лишним часа оказываемся у Чонгара. За 4 киллометра до украинского пограничного пункта начинается колонна фур, везущих товары на полуостров. Виссарион пытается сосчитать, сколько именно грузовиков оказались заблокированными в очереди. Насчитывает 175 большегрузых авто.
– Стою здесь уже шесть дней, – рассказывает дальнобойщик Сергей, сидящий в развалку в одной из фур, которые находятся неподалеку от пропускного пункта. Выглядит водитель очень потрепанным и утомленным: густая щетина, засаленные волосы, грязная грубая куртка, под глазами – синяки.
– А почему такая большая заминка?
– Там в России идет какое-то строительство, а наши пропускают только по пятнадцать фур в буферную зону. Вот за сегодня ни одна машина границу еще не пересекла.
– А как же выдерживаете целую неделю на одном месте?
– Машина оборудована на такие случаи. Живем потихонечку. Согреваемся чем можем, – смеясь, отвечает Сергей, показывая рукой на «початую» литровую бутылку водки, лежащую под сидением.
В колоне у блокпоста стоят только грузовики, а легковые машины проходят контроль быстро и не успевают образовать очередь. Основная часть людей заезжает в буферную зону на авто, но есть такие, кто идет пешком.
Единственное место, где здесь можно согреется и передохнуть – это автозаправка, стоящая в 50-ти метрах от пограничного блокпоста. Но дальнобойщики в нее заходят редко – говорят, дорого, и гораздо экономней «затариться» в супермаркетах по пути.
«Поставлю штамп в графе «Семейное положение»
Крымская полевая миссия по правам человека решила провести мониторинг действий российских и украинских пограничников, а также выяснить условия, в которых людям приходится пересекать границу с полуостровом. Ольга и Виссарион проверяют ситуацию на Чонгаре, а их российские коллеги въезжают на континент из Крыма, оценивая при этом работу российских пограничников и таможенников.
Ольга приступила к выполнению своих планов и направилась в сторону блокпоста.
– Съемка видео и фото запрещена, – строго говорит один из двух вооруженных сотрудников погранслужбы, выдающих талоны для прохождения блокпоста.
– Почему, это что государственная граница? – спрашиваю у постового.
– Нет, это административная граница. Но съемка все равно запрещена, – говорит он, немного удивившись тому, что я тут же не спрятал фотоаппарат после его приказа.
– А на основании какого документа? – пытаюсь понять, сможет ли мне пояснить законные основания для своих действий сотрудник Госпогранслужбы.
– Постановление было принято недавно правительством…
Название и номер документа, который запрещает мне вести съемку, пограничник назвать затрудняется. По-видимому, он имеет в виду постановление Кабмина №38 от 30 января 2015 года, в соответствии с которым Геническому и Чаплынскому районам Херсонской области присваивается статус приграничной территории.
Ольга отдает талончик и паспорт в окошко для проверки документов.
– А вы ставите какой-нибудь штамп в паспорте? – говорит она.
– Могу вам поставить вот здесь – на страничке «Сведения о браке», – отшучивается пограничник.
Через минуту нам отдают паспорта, а также талон с печатью и пропускают дальше.
– Покажите, пожалуйста, а где начинается российская граница? – обращается Ольга к молодому сотруднику погранслужбы, вооруженному автоматом.
– Какая еще российская граница? Где вы видите там Россию? Вы направляетесь на оккупированную территорию, – решил провести с нами политработу пограничник.
– Но все-таки, где россияне-то стоят? – повторяет вопрос Ольга.
– Вы увидите, – сердито отвечает ее собеседник, видимо, разозлившись на то, что она назвала Крым российским.
Ольга заходит в «буферную зону». Здесь нет отдельной зоны для пешеходов, и люди, самостоятельно проходящие 4 километра нейтральной территории, идут по той же дороге, что и автомобили.
По обочинам дороги на «нейтральной полосе» стоит полуразрушенное здание с надписью «Гостиница», неподалеку от нее – ряд строений, в которых не так давно располагались кафе и магазинчики. Ветер гоняет мусор по трассе и обочинам. Внутри домиков все разгромлено, и люди, проходящие 4 километра «буферной зоны», используют их, как общественный туалет. В одном из бывших кафе уцелел прейскурант, висящий на стене. Сверху цен, указанных в гривнах, налепленные наклейки, в которых стоимость значится в рублях.
Российские военные ушли отсюда только в конце декабря прошлого года, и, по словам украинских пограничников, погром здешних зданий – это их рук дело. Все строения, расположенные в «нейтральной полосе» – собственность семьи бывшего главы Генической РГА Сейтумера Ниметтулаева, объявленного в розыск Генпрокуратурой Украины. Сейчас в райгосадминистрации утверждают, что бывший руководитель района присвоил эти земли себе незаконно. Снести его кафе и другие здания не могут, так как в данный момент продолжаются судебные тяжбы по поводу судьбы этих строений. Суды, по прогнозам руководства РГА, могут затянуться на несколько лет. Новый глава райгосадминистрации планирует обнести разрушенные строения забором. Кроме того, в РГА отмечают, что нашли инвестора, который готов построить на Чонгаре полноценный пункт пропуска, в котором будет комфортно людям, пересекающим админграницу.
– Подышали родным воздухом, и пора возвращаться, – с грустью говорит Ольга. Она является одной из самых активных крымских правозащитниц и поэтому не хочет рисковать и приближаться к российскому блокпосту.
Больше двух литров вина вывезти нельзя
На въезде к украинскому пограничному контролю нет затора из транспорта – своей очереди заехать на материк ожидают максимум 5-6 автомобилей.
Пограничники и таможенники въезжающие машины не досматривают. Странно, учитывая, что официальной причиной отмены пассажирского сообщения с Крымом является угроза попадания на континент российских диверсантов под видом мирных граждан.
– Вы до Новоалексеевки? – спрашивает водитель легковушки, стоящей в буферной зоне, в надежде подзаработать.
У окошка для проверки документов – небольшая очередь. Люди суетливо выбегают из машин с паспортами в руках.
– Да где тебя носит, блин?! Где твой паспорт?! Россияне нас мурыжили, теперь еще тут придется торчать! – ругается на свою нерасторопную попутчицу нервный водитель одной из машин, стоящий у окошка.
Настает наша очередь.
– Куда едем? – спрашивает молодой сотрудник погранслужбы хитрым бодрым голосом.
– До Новоалексеевки, – отвечает Ольга.
– А потом куда? – продолжает профилактическую беседу пограничник.
– В Киев.
– А зачем вам в Киев?
– Прогнали нас из оккупированного Крыма, теперь живем там, – говорит Ольга, давая понять о своей благонадежной позиции.
– Чего ж вы врете, что живете в Киеве. Прописка-то у вас ялтинская, – смеясь, говорит пограничник, возвращая паспорта и талон, дающий право на прохождение пропускного пункта.
Последним пунктом пограничного контроля является кабинка таможенников.
– Нам нужно к вам подходить? – спрашивает Ольга.
– Нет, у нас только автомобили отмечаются, – отвечает таможенник.
– Скажите, а у вас тут действуют ограничения, как на государственной границе? Например, нельзя провозить больше двух литров вина и так далее, – интересуется правозащитница.
– Да, действуют.
Пройдя таможенный контроль, мы выдаем свои талоны о праве на пропуск пограничникам и выходим за пределы блокпоста.
– Вот видишь, какой парадокс возник в связи с принятием закона «О свободной экономической зоне», – говорит мне Ольга. – Пограничники нам не поставили штамп в паспорт, потому что считают, что это граница – административная. А таможенники предъявляют такие требования, как будто Крым – это не территория Украины, а граница здесь – не административная, а государственная.
На армянской трассе комфортней, чем на джанкойской
Все время нашего небольшого путешествия за границу и обратно рядом с блокпостом нас ожидали российские участники Крымской полевой миссии Александра Крыленкова и Николай Кретов. Они также мониторили ситуацию на границе, но в их задачи входило изучение порядка прохождения контроля на российских блокпостах. Активисты успели посетить сразу два объекта – пункт на участке трассы «Джанкой – Новоалексеевка» и блокпост рядом с Армянском.
Когда мы пришли, Александра и Николай, которые изрядно замерзли за время путешествия, продолжали отогреваться в помещении заправки.
– На армянской трассе чуть лучше, чем в Джанкое, обустроено прохождение пограничного контроля. Там выделена пешеходная полоса со стороны Украины. А вот со стороны Крыма, к сожалению, нет, но расстояние там небольшое, и люди его свободно проходят, в отличие от джанкойской трассы, где расстояние очень длинное, и нет никаких выделенных полос, – делится впечатлениями Александра.
– Мы видели людей с большими сумками и детьми на руках, а идти там по буферной зоне минут 40. А идти приходится по ветру зимой, это очень неудобно, – дополняет свою коллегу Николай.
– А есть разница между прохождением контроля на украинском и российском блокпостах? – интересуюсь я у своих собеседников.
– Когда мы были на российском пограничном пункте на джанкойской трассе, там временно приостановили проезд автомобилей и пропускали людей только пешком. Там строят какое-то сооружение, и запрет на проезд связан с этим, – отвечает Николай.
– Еще на российской границе всех граждан Украины заставляют заполнять бумаги на въезд в Россию. А российских граждан запускают, отмечая въезд или выезд на территорию Российской Федерации, – уточняет Александра.
Я прощаюсь с активистами в Новоалексеевке – ближайшей к Крыму железнодорожной станции на континенте. Остаюсь здесь, а они продолжают путь на микроавтобусе в Херсон. Через час мне звонит Ольга.
– У нас авария. Мы наехали на очередную дыру в дороге, и у водителя пробило колесо, а запасного у него нет. Не знаю, успеем ли на поезд, – говорит она.
Трасса, ведущая из Новоалексеевки в Херсон, годами не ремонтировалась и вся изрешечена дырами и размытыми дождем латками. Такое состояние дороги значительно удлиняет путешествие и чревато авариями. Это является еще одной проблемой на долгой полосе препятствий, ведущей из блокадного Крыма на континентальную Украину.
