Киев – Почти год назад – 20 марта Государственная дума Российской Федерации ратифицировала «договор о принятии Крыма в состав России». Единственным депутатом российского парламента, который проголосовал против этого решения, стал Илья Пономарев – член фракции «Справедливая Россия» и один из лидеров «Левого фронта». В сентябре российские приставы наложили арест на имущество оппозиционера и запретили ему пересекать границу в то время, как он находился за пределами страны. В данный момент он проживает в США и не имеет возможности въехать в Россию. Накануне годовщины аннексии Крыма Пономарев посетил в Киев, где с ним встретился корреспондент Крым.Реалии. Во время беседы политик спрогнозировал, как будет развиваться ситуация на полуострове, и дал оценку действиям украинских и российских властей.
– Илья, спустя год после аннексии Крыма вы не пожалели о том, что проголосовали против присоединения полуострова к России?
– Безусловно, нет. Потому что, к сожалению, я оказался прав. Мотив, по которому я не голосовал – это неизбежная война, кровь, насилие, ссора между российским и украинским народами надолго. Все это произошло. К сожалению, сбылось ровно то, что было предсказано. Тогда все в России говорили: «Да нет, ничего этого не будет. Как раз наоборот, то, что мы сделали – это гарантия того, чтобы не было войны». Говорили, что это защита от мифических натовских войск. Сейчас мы как раз стоим на пороге того, чтобы были и натовские войска и все остальное. Сколько тысяч человек уже погибло, и сколько еще погибнет...
– Ранее вы говорили о том, что для Путина аннексия Крыма – это имиджевый проект, с помощью которого он пытается решить свои внутриполитические проблемы. Спустя год, можно ли сказать, что эта задача ему удалась?
– Пока, конечно, удалась. Мы же видим уровни поддержки этой политики, хотя я не считаю, что это уровни поддержки лично Путина. Когда людям задают другой вопрос – хотели бы вы, чтобы он остался на следующий срок, «да» отвечает половина от тех, кто сейчас говорят, что поддерживают его политику. Но, безусловно, у него не было и этого до того, как началась эта авантюра. Пройдет время, и это рассеется, а вражда, которая была создана между Россией и Украиной, останется надолго. И потребуется очень много усилий для того, чтобы ее загасить.
– Насколько сильными, на ваш взгляд, являются экономические последствия для России в связи с санкциями Евросоюза и США, которые стали ответом на аннексию Крыма и войну на Донбассе?
– В России серьезные экономические сложности. Я бы не сказал, что эти экономические сложности вызваны санкциями. Они санкциями усилены, вне всякого сомнения. Но вызваны они скорее некомпетентностью нашего собственного правительства, и начались они даже до аннексии Крыма. Они начались в конце 2013 года и связаны исключительно с внутренними экономическими причинами. У меня такое ощущение, что наши экономики соревнуются друг с другом, какая из них упадет сильнее. Все эти действия принесли много проблем и для вас, и для нас.
– Весь год Россия активно вливала деньги в Крым, в зарплаты бюджетникам, социальные выплаты, инфраструктурные проекты. Будет ли этот курс приостановлен? Начнется ли урезание расходов на Крым и крымчан?
– Я не могу сказать, что были какие-то супермасштабные вливания. То, что было обещано, большей частью осталось на бумаге. Пока нет ни строительства моста, ни модернизации инфраструктуры. Скорее были сделаны шаги для того, чтобы просто синхронизировать социальные стандарты с российскими. Но надо понимать, что повышение зарплат, которое произошло, например, в бюджетной сфере, шло на фоне резкого роста цен на продукты питания. Жители Крыма скорее от этого потеряли, чем выиграли. Есть категории населения, которые скорее выиграли, как обычно, но большая часть населения скорее потеряла. Тем не менее, это еще не превратилось в глубокое разочарование, потому что эта патриотическая волна еще продолжается. Я думаю, должно пройти еще полтора-два года, прежде чем люди начнут делать политические выходы.
– Эти политические выводы могут привести к серьезным последствиям? На ваш взгляд, вопрос территориальной принадлежности Крыма – это вопрос решенный на долгие годы, либо ситуация может развиваться более динамично?
Маловероятно, что Путин в ближайший год покинет свой офис в Кремле. Но я считаю, что конец 2016-го – 2017-й год станут переломным моментом для этой власти в РоссииИлья Пономарев
– Я считаю, что в краткосрочной перспективе, конечно, есть то положение, которое есть сейчас. Хотя бы потому, что маловероятно, что Путин в ближайший год покинет свой офис в Кремле. Но я считаю, что конец 2016-го – 2017-й год станут переломным моментом для этой власти в России. После этого к этому вопросу надо будет возвращаться. А вот с каким фоном мы будем к этому возвращаться – зависит от экономики прежде всего.
Я, как человек левых взглядов, уважаю право наций на самоопределение. Но должен быть честный референдум, честный вопрос по тому законодательству, которое в тот момент существовало в Украине, а не по законодательству страны, которая выступила агрессором в этой ситуации. Есть в мире примеры – например, Шотландия. Людям задали вопрос, два года шла активная дискуссия. Были очень близкие шансы на то, чтобы Шотландия отделилась или осталась в составе Великобритании. Но в итоге разум возобладал, и сохранилось статус-кво. Я считаю, что такой процесс обязательно надо проделать, чтобы никто друг друга потом не обвинял в односторонних действиях. И когда власть в России переменится, мы обязательно это сделаем.
– Мы – это Россия или Украина? Или и Россия, и Украина вместе?
– Мы – это новая российская власть.
– То есть вы, как и Михаил Ходорковский, считаете, что Россия должна провести еще один референдум в случае смены власти, а не просто отдать то, что забрала?
– Я считаю, что технически этот процесс просто невозможный. Ходорковский так же, как и я, говорит совершенно одинаково, что это – незаконный захват чужой территории. И он, и я считаем, что Крым – это украинская территория. Я считаю, что ситуацию невозможно нормализовать без того, чтобы вовлечь в это все население Крыма и дать возможность честно проголосовать, а не так как это было в прошлый раз – на штыках.
– На данный момент в крымских и российских тюрьмах удерживается ряд политических заключенных – граждан Украины, которые жили в Крыму и выступили против аннексии полуострова. Это кинорежиссер Олег Сенцов, антифашист Александр Кольченко, заместитель председателя Меджлиса Ахтем Чийгоз и другие. На ваш взгляд, какая перспектива у этих уголовных дел? Есть ли шансы на то, что при определенной активной деятельности Украины и мирового сообщества их освободят. Либо это заложники, за которых Кремль будет держаться, чтобы запугивать остальное население?
– Кремль – это власть, которая носит бандитско-мафиозный характер. Вы очень правильное слово сказали – заложники. Ничего просто так не делается. Я сейчас помогаю украинской диаспоре в Штатах и других странах вести глобальную кампанию за освобождение Надежды Савченко. Это острый вопрос, потому что там реально стоит вопрос жизни и смерти человека. Мы видим, как Россия, к сожалению, использует это для торговли. Мы видели, как вопрос Савченко использовался для торговли во время обсуждения, лишать Россию или не лишать слова в ПАСЕ. Напрямую наша делегация сказала – вы нам верните слово, а мы в ответ освободим Савченко. Вот ради этого и держат таких людей в застенках, чтобы выторговывать себе те или иные уступки. Я считаю, что это абсолютно недостойное поведение. Это позор великой страны, что во главе люди, которые мыслят таким образом.
– Как вы оцениваете политическую ситуацию в Украине и итоги работы новой власти?
– Я считаю, что это вы должны оценивать свою власть. Я, что называется, частное лицо. Мне кажется, что можно было сделать существенно больше, действовать гораздо решительней и провести обновление гораздо глубже, чем оно в итоге произошло.
Но есть целый ряд людей в нынешней системе власти в Украине, которых я знаю, как хороших профессионалов, которые могут достичь результата. Но не отдельные люди решают, а решает система, которая выстраивается. Самое большое мое опасение – это насколько глубоко реформируется система в целом.
– В смысле опасения?
– Мне кажется, что глубина реформ пока недостаточна. Говорится, что реформа еще только начинается, и она будет развиваться. Как говорится, поживем увидим. Но пока это главный вопрос, который задают иностранные инвесторы. Даже те, кто не боятся войны, говорят, что с войной все понимают и готовы рисковать, но готовы рисковать, если власть в Украине нас хочет. И если для нас есть хорошая налоговая система, если у нас не будут вымогать взятки, если нам будут помогать, если власть действительно хочет поднимать экономику, а не просто выжимать соки из той лошади, которая не сегодня-завтра умрет.
– Хотелось бы узнать также ваше мнение и прогнозы по поводу войны на Донбассе. Заключены новые Минские соглашения, однако, тем не менее, сепаратисты взяли Дебальцево и продолжают наступление в этом направлении. На ваш взгляд, чего хочет Путин в данный момент? Почему продолжается наступление, несмотря на заключение перемирия?
– Я считаю, что наступление будет продолжаться и дальше. Я с самого начала сказал, что считаю эти соглашения очень короткоживущими, потому что, на мой взгляд, это обман. Это нужно для пиара всем участвующим сторонам в этом соглашении. Это нужно и Западу, чтобы отчитываться перед своими избирателями. Это нужно и Путину.
На самом деле стратегия Путина – просто ждатьИлья Пономарев
А на самом деле стратегия Путина – просто ждать. Оценка действий украинского правительства в Москве состоит в том, что это правительство не справляется со своими обязанностями, что кризис будет углубляться и неизбежно приведет к общественному недовольству и падению этого правительства.
У Путина же нет задачи завоевать Киев, нет задачи дойти сюда войсками. Есть задача поставить лояльных себе людей у власти в Киеве через падение и тем самым доказать, что революция не может быть успешной. Это его главное послание российскому народу.
– То есть, на ваш взгляд, у него нет четкой военной стратегии, и он действует в зависимости от того, что позволяет каждая конкретная ситуация?
– Конечно. Он будет использовать любое перемирие для перегруппировки сил. Я уверен, что очень вероятно, что будет наступление на Мариуполь. Запад, как всегда, будет выражать глубокую обеспокоенность. И такими постоянными отгрызаниями территории, пока вся территория Донецкой и Луганской областей не будет под контролем, остановка невозможна. Если будет дальнейшее развитие ситуации, то тогда они пять раз подумают. Но никакого стопора в том, чтобы дойти до границ этих областей, у России точно нет.
– Как вы думаете, есть все-таки план прорубить коридор в Крым?
– Я думаю, что, как у любого генштаба, такой план существует и просчитан. Но я очень невысоко оцениваю вероятность того, что это будет реализовано. Такая вероятность, безусловно, есть. Но что будет сигналом, чтобы это начать реализовывать? Какие-то особые сложности в Крыму или поставки оружия из США в Украину, или просто какой-то внутрироссийский кризис? Это может быть что угодно.
Сейчас доминирует «партия мира» – условного мира через падение украинского правительства. И она достаточно правильно говорит, что если будет вторжение в сопредельные области, то это только повторно консолидирует украинское общество и тем самым спасет украинское правительство. А если этого не делать, то будет повторяться чеченский сценарий, когда общество будет готово махнуть рукой и сказать – да черт с ним с этим Донбассом, пусть катится, главное – чтобы все успокоилось, и люди занялись экономикой.
