В национальном движении крымскотатарского народа самое деятельное участие принимали женщины. Одна из них Мунире Халилова, человек поразительной скромности и необычной судьбы… Впрочем, столь же необычной, сколь и типичной – ее жизнь во многом схожа на судьбы многих ее соотечественников из поколения тех, кто долгие годы прожил в местах изгнания...
Мунире Халилова родилась в январе 1945 года в местах спецпоселений в Пермской области, где оказалась ее семья после депортации крымских татар. Потом они перебрались в Узбекистан, здесь была сконцентрирована большая часть выселенных крымских татар.
В 1966 году Мунире окончила медицинское училище и по завершении учебы переехала в Чирчик, где устроилась на работу акушеркой.
Здесь она познакомилась с авторитетными участниками национального движения Джеббаром Акимовым и Муарремом Мартыновым. Это были авторитетные в крымскотатарском движении люди, общение с ними было для юной Мунире настоящей школой.
Вместе со своими соратниками по движению Мунире ездила по разным районам Узбекистана, распространяя информацию о ситуации с решением крымскотатарской проблемы.
Так прошло два года. В мае 1968 года, вскоре после принятия Указа от 5 сентября 1967 года, который так и не позволил крымским татарам вернуться на родину, Мунире вместе с единомышленниками, получив мандат активиста национального движения, выехала в столицу Страны Советов. Это был массовый заезд активистов национального движения в Москву.
Они писали информации, распространяли их – по правительственным учреждениям и различным организациям, заходили в редакции газет, рассказывая о положении депортированного крымскотатарского народа. Милиционеры и представители органов вылавливали их и отправляли в Среднюю Азию, в Краснодар – откуда они прибыли.
В Москве Мунире пробыла три месяца. Ее соратники занимались составлением информаций, а Мунире их перепечаткой. Они были настолько уверены в правоте своего дела, что ничего не боялись. Был случай, когда девушке пришлось ночевать в лесу – она прятала от милиционеров печатную машинку…
Ее начальница – главврач – сочувственно относилась к борьбе крымских татар. Так что даже когда Мунире запоздала со своего месячного отпуска – главврач отнеслась к этому с пониманием.
А вскоре Мунире арестовали. Ее забрали прямо с работы – куда за ней пришли вежливые, хорошо одетые «дядечки» в штатском… Девушку отвезли в Ташкент, в Комитет государственной безопасности, где ей показали санкцию на арест.
Юная 23-летняя Мунире, красавица с длинными волосами, оказалась в камере тюрьмы КГБ.
Два месяца она провела в камере-одиночке, допрашивал ее сам печально известный следователь Березовский, специализировавшийся на делах активистов крымскотатарского национального движения.
Интересно, что даже надзиратели симпатизировали девушке и всячески поддерживали. Они же и подсказали Мунире, что в соседних камерах находятся ее соратники по национальному движению – Айдер Бариев, Иззет Хаиров, Светлана Аметова.
Светлану Аметову – молодую и очень мужественную девушку она знала по совместной работе в национальном движении. У Светланы на свободе остался маленький ребенок…
Годы спустя на вопрос, не было ли страшно и как проходили допросы, Мунире-ханум отвечает буднично, но убежденно: «Мы ведь ничего плохого не делали, да, печатали, доводили до сведения общественности информацию о положении крымских татар».
И все бы ничего, но она находилась в тюрьме уже несколько месяцев, а ее мама толком не знала, где дочь и в каком она состоянии… Чтобы получить свидание с ней, Мунире объявила голодовку – об этом она тоже рассказывает как о чем-то само собой разумеющемся.
Шли месяцы, допросы за допросом, наконец, начался суд, который продолжался более месяца …
С 1 июля по 5 августа 1969 года в здании Ташкентского городского суда проходил «многофигурный» процесс крымских татар, вошедший в историографию как «процесс десяти», или «ташкентский».
Десять подсудимых – Светлана Аметова, Решат Байрамов, Айдер Бариев, Ридван Гафаров, Роллан Кадыев, Риза Умеров, Иззет Хаиров, Мунире Халилова, Руслан Эминов, Исмаил Языджиев – обвинялись в том, что они «включились в активную деятельность по решению так называемого крымскотатарского вопроса... занимались изготовлением и распространением различного рода документов, содержащих заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, сбором подписей под этими документами, проведением нелегальных сборищ... размножением клеветнических документов».
Теплыми словами Мунире ханум вспоминает московских адвокатов. Она по сей день благодарна тем, кто защищал ее и ее соратников, – Николаю Сафонову, Николаю Монахову, Владимиру Заславскому.
5 августа 1969 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Узбекской ССР, признав всех подсудимых виновными по предъявленным им статьям 190-1 УК РСФСР и аналогичным республиканских кодексов Украины и Таджикистана, приговорила: Решата Байрамова и Роллана Кадыева к трем годам лагерей общего режима, Айдера Бариева и Иззета Хаирова – к полутора годам, Ридвана Гафарова и Измаила Языджиева – к одному году ИТК общего режима. Руслан Эминов был приговорен к шести месяцам исправительных работ, в отношении Ризы Умерова суд нашел возможным применить условное осуждение, учитывая степень содеянного, то, что он ранее не был судим, а «его жена была участницей партизанского движения».
Осужденные на десять месяцев лишения свободы Светлана Аметова и Мунире Халилова были освобождены как отбывшие меру наказания во время предварительного следствия.
После освобождения с работы Мунире пришлось уйти. Отныне она была «политически неблагонадежной», на работу по специальности ее нигде не брали. Она уехала в Анапу. Через некоторое время вернулась в Узбекистан, в Ангрен, вышла замуж, родила троих детей.
А с началом перестройки крымские татары стали массово возвращаться в Крым… Землю им не выдавали…
Вместе с 13-летним сыном Мунире приехала в Крым, решив, что она не вернется обратно, пока не получит клочок земли на своей родине…
Наконец, в 1990 году вместе с семьей Мунире Халилова переехала в Крым… День за днем многие годы продолжалось строительство дома в родном Судаке – там, где родились и жили ее предки…
С того времени и до 1 февраля нынешнего года Мунире-ханум трудилась акушеркой в роддоме. Ведь что может быть благороднее и прекраснее, чем помогать появиться на свет новой жизни…
Позади долгая и трудная жизнь. Но, как говорит сама Мунире-ханум: «Я ни о чем не жалею».
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
