То, что на востоке Украины в боевых действиях участвуют не только добровольцы-отпускники, но и регулярные части российской армии, уже не является ни для кого секретом. Правда, судя по новым сообщениям, у военных подразделений есть и национальный колорит. На Донетчине воюют буряты, калмыки, чеченцы и другие народы России. Впрочем, считает ли этих людей российский обыватель русскими? Как чувствуют себя другие народы в России, когда на патриотическом подъеме россияне трактуются лишь как этнические русские?
На фоне войны с Украиной и аннексии Крыма в России происходит патриотический подъем, рейтинги поддержки президента как лидера нации зашкаливают, пропагандисты рассказывают о том, что русская нация поднимается с колен. Но эксперты предупреждают, что в результате нечеткого осознание, кем же все-таки является «русская нация», поднимаясь с колен, россияне могут растоптать многих соседей, причем, в собственной стране.
Руководитель российского информационно-аналитического центра СОВА Александр Верховский считает, что недавняя попытка Русской православной церкви определить идентичность русского внесла лишь еще больше путаницы в этот вопрос.
«Конечно, это даже не официальная позиция патриархии, и уж тем более не официальная государственная позиция. Официальной позиции здесь толком нет. Есть представление о том, что действительно есть гражданская нация россиян, но русская культура и древнее российское государство, скажем так, является ядром этой нации. Как это надо понимать – неизвестно, нет никакого общего понимания соотношения «российскости» и «русскости». Поэтому каждый это понимает, как хочет. На самом деле, в той же Америке гражданином, разумеется, является каждый, но это не отменяет расовых коллизий, как мы все понимаем. Я подозреваю, что и в Украине при всем патриотическом единении, которое сейчас наблюдается, тем не менее, коллизии остаются. Коллизии всегда остаются, к сожалению, так просто их не выведешь», – говорит Верховский.
Новая «роль» украинцев в России
Конфликт с Украиной, который длится уже год, еще больше обнажил проблемы национальной самоидентификации. Доктор филологических наук, профессор университета «Высшая школа экономики» Гасан Гусейнов говорит, что понятие национального отождествления в связи с войной обострилось и встретилось со стереотипами, которые существовали в российском обществе ранее. Например, раньше с ксенофобией в России чаще всего встречались выходцы с Кавказа, а наиболее благосклонно там относились к украинцам. Сейчас же украинцы, которые определяют себя именно так, превратились если не во врагов, то в очень подозрительных лиц. И то, что они и дальше остаются «славянами», то есть частью позитивного дискурса, их совсем не спасает.
Украинцы тоже славяне, но попробуй сейчас определи кого-то как украинца сознательно, нарочито, вот «украинец снимет комнату» – сразу возникнут вопросы, а почему это он себя определяет, как украинец, что это значит, означает ли это что-тоГасан Гусейнов
«Во многих случаях люди прибегают к каким-то совершенно экзотическим способам самоописания. Например, сейчас очень часто встречаются объявления на столбах «Семья славян снимет квартиру или комнату». Люди сами определяют себя как «славяне», имея в виду не то, что они славяне обязательно, а что они не выглядят как восточные люди, например. От них местная публика, так сказать, ожидает, как должны выглядеть славяне. Но славянами являются разные люди. Украинцы тоже славяне, но попробуй сейчас определи кого-то как украинца сознательно, нарочито, вот «украинец снимет комнату» – сразу возникнут вопросы, а почему это он себя определяет, как украинец, что это значит, означает ли это что-то», – замечает Гасан Гусейнов.
Страх языка?
По словам заместителя председателя общественной организации «Украинцы Москвы» Валерия Семененко, даже разговор на украинском в публичных местах может быть воспринят как вызов.
Например, я звоню кому-то по-украински, мне отвечают по-русски. Тогда я понимаю, что, наверное, человек находится в таком окружении, где он не хочет или боится говорить на украинском языкеВалерий Семененко
«Например, я звоню кому-то по-украински, мне отвечают по-русски. Тогда я понимаю, что, наверное, человек находится в таком окружении, где он не хочет или боится говорить на украинском языке», – говорит Семененко.
Вопрос национальной самоидентификации на территории бывшего СССР после распада Союза не исчез, а усложнился. И исключение из паспорта графы «национальность» тоже сыграло свою роль. 25 лет назад казалось, что это признаки цивилизованного общества. Однако вместе с исчезновением так называемого пятого пункта ухудшилась и ситуация с сохранением культуры и языка, как одного из важнейших ее составляющих.
Развитие национальных культур, особенно в крупных и экономически важных регионах России, как, например, Татарстан, воспринималось как первый шаг к возможному отделению от России. Из Москвы решали не только вопрос учебников по татарскому языку, но и законодательно запретили использование другого алфавита, кроме российского, для всех языков народов России. Как и украинские организации в Москве, которые были закрыты под предлогом пропаганды экстремизма, татарские активисты подвергаются преследованиям с теми же формулировками.
В конце прошлого года по обвинению в экстремизме к году тюрьмы была приговорена 61-летняя татарская писательница Фаузия Байрамова. Она позволила себе выступать не только в защиту мусульман Татарстана, но и против аннексии Крыма. Требование подсудимой по переводу материалов ее дела на татарский язык, как это предусмотрено законом, не было удовлетворено.
Оригинал публикации – на сайте Радіо Свобода
