Крым.Реалии повторяет публикации свидетельств оккупации Крыма Российской Федерацией
Тема «Крымской весны», обрастая новыми подробностями, еще долго не будет терять актуальности не только в отечественной экспертной среде. Еще бы, разыгранный как по нотам доселе невиданный сценарий так называемой «гибридной войны» принес их инициаторам желаемые результаты и одновременно поставил крест на устойчивом миропорядке. А в том, что это был не экспромт, а исключительно целенаправленный замысел профессиональных людей, наконец-то признался сам президент Путин в анонсе российского документального фильма «Крым. Путь на родину».
«Это было в ночь с 22-го на 23-е (февраля 2014 года.– Прим. авт.). Мы закончили около 7 часов утра. И, попрощавшись, я всем моим коллегам сказал – мы вынуждены начать работу по возвращению Крыма», – сказал Путин.
Впрочем, думаю, это все же не окончательная кремлевская вариация на тему «блицкрига» под кодовым названием «Крымская весна». Достаточно хотя бы вспомнить его начальные заявления («вооруженные силы России не входили в Крым») и «уточняющие» уже какой-то месяц спустя («за спиной сил самообороны Крыма, конечно, встали наши военнослужащие»). А еще посмотреть на реверс медали Министерства обороны Российской Федерации «За возвращение Крыма», где проштампована четкая дата этого самого «возвращение» – 20.02-18.03.2014 года. Не говоря об очевидном: план по внезапному, без согласования с украинской стороной «усилению» Черноморского флота ударными вертолетами, подразделениями десантно-штурмовых бригад ВДВ (воздушно-десантных войск), «спецназа» ГРУ, а тем более ночная симферопольская «увертюра» отрядов, скорее всего, напрямую подчиненных Генштабу России сил специальных операций (ССО), дату основания которых президентским указом не случайно в этом году установили именно 27 февраля, в годовщину «образцово-показательного» захвата зданий Верховной Рады и Совета министров Крыма, готовился, утверждался и спускался «к исполнению» штабами определенных уровней заранее. К слову, с привлечением близких к Крыму полумилитарных формирований в качестве отвлекающей «массовки» – «реестрового» Кубанского и Донского «войска казачьего» и др.
Как в той напряженной оперативной обстановке, сложившейся на момент закамуфлированной под «самодеятельность» местных «самооборонцев» агрессии, под которую, между прочим, сразу по нескольким пунктам резолюции Генассамблеи ООН об определении видов агрессии от 14 декабря в 1974 года, подпадают действия «вежливых людей», должны реагировать украинские военные? Точнее – почему не дали достойный отпор по всем правилам военной науки, в соответствии с уставными требованиями, действующими инструкциями и ведомственными установками?
Анализ фрагментарно увиденного «вживую» в марте 2014 года в местах дислокации воинских частей и соединений Вооруженных сил Украины в Симферополе, Бахчисарае, Феодосии, Керчи, Севастополе, Новоозерном и Перевальном, а также уже сегодняшние неоднозначные суждения некоторых непосредственных участников тех событий приводят к определенным выводам.
Сначала немного о тогдашнем раскладе сил на полуострове. Из более сотни крымских частей и соединений Военно-морских, воздушных сил ВСУ, центрального подчинения Минобороны, Внутренних войск МВД Украины, включая с военными госпиталями и санаториями общей численностью около 20 тысяч человек реально на равных противостоять агрессору на суше могли бы несколько тысяч, примерно три. Это прежде всего, Перевальненская тридцать шестая отдельная бригада береговой обороны, Феодосийский 1-й и Керченский 501-й отдельный батальон морской пехоты. Остальные – радиотехнические батальоны, зенитно-ракетные дивизионы, расположенные в горах и приморских местностях, разумеется, только держали «ключи от неба». Поэтому полноценно защищаться от десанта и «спецназа» могли разве что силами и средствами усиленной внутренней стражи.
Так же, собственно, как и части боевого или тылового обеспечения, авиационные соединения в Бахчисарае, Новофедоровке, Бельбеке. Части же Крымского территориального командования Внутренних войск МВД, скажем, полк специального назначения «Тигр» из Кизилташа во внимание не принимался. По той простой причине, что «вэвэшники» в ту пору совсем не оправились после событий на Майдане (отдельные военнослужащие получили там серьезные травмы и «огнестрел»), то есть, вероятно, были несколько деморализованы и дезориентированы.
«Зеленые человечки» же в зеленой «цифре» от Юдашкина почти в полной боевой выкладке представляли подразделения крымской 810-й отдельной бригады морской пехоты Черноморского флота России, Ульяновской 31-й отдельной десантной штурмовой бригады, 45-го отдельного полка «спецназа» ВДВ с подмосковной Кубинки, тольяттинской 3-й отдельной бригады («миротворческой») спецназначения ГРУ, Ивановской 98-й воздушно-десантной дивизии и других частей и соединений Российской Федерации. Известно также, что они на полуостров в последних числах февраля перебрасывались так называемым комбинированным способом – военно-транспортными Ил-76, которые ночью приземлялись на аэродроме флотской авиабазы в Гвардейском (об этом тогда рассказывали знакомые жители гарнизона, где с началом «Крымской весны» ввели пропускной режим) и большими десантными кораблями из Новороссийска в Севастополь.
Этот секрет полишинеля недавно подтвердил в комментарии российским СМИ экс-командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Касатонов: «Кое-что, конечно, (украинцы. – Прим. авт.) знали. Мне рассказывали, что украинцы получали информацию о том, что в феврале на Каче была заявлена посадка трех вертолетов, а сели шесть, на Гвардейском заказана посадка одного Ил-76, а сели три, 500 человек. Это были диверсионные подразделения, наводчики, проводники, которые действовали вместе с группировкой флота. Конечно, и морская пехота тоже получила боевые приказы».
Вероятно ставилась задача: в случае нежелательных «издержек производства», перевести стрелки на украинских военных или, например, кровожадных «правосеков», которыми тотальная пропаганда на ТВ упорно в те дни ужасала крымчан
Обратите внимание: первыми значатся диверсионные подразделения. Вероятно ставилась задача: в случае нежелательных «издержек производства», перевести стрелки на украинских военных или, например, кровожадных «правосеков», которыми тотальная пропаганда на ТВ упорно в те дни ужасала крымчан. Правда, адмирал не уточнил, что Черноморский флот России в этой операции был все же на «подтанцовке». Общее руководство операцией на месте осуществлялось командованием Южного военного округа (Ростов-на-Дону).
На это указывает хотя бы тот факт, что в Феодосию уговаривать командира здешнего батальона украинских морпехов подполковника Дмитрия Делятицкого сложить оружие и перейти на сторону россиян приезжал лично заместитель командующего округом генерал-лейтенант Игорь Турченюк. До этого так же безуспешно это делали два Героя России – командир 810-й ОБрМП Черноморского флота и его заместитель. Это те люди, с которыми когда-то Делятицкий и его матросы без задней мысли проходили совместные тактические учения на морском десантном полигоне «Опук», шагали на совместных праздничных парадах Победы в Севастополе. Однако Делятицкий, к слову, уроженец российского Дальнего Востока, не поддался ни на одно заманчивое предложение. В частности, в виде 100 тысяч долларов США, о чем офицер на прошлой неделе признался одному из отечественных телеканалов.
Даже тогда, в марте 2014 года, было известно, что, например, российские морпехи на БТР-80 блокировали своих украинских коллег в Феодосии и Керчи. А ульяновские десантники на «Тигре» захватывали в Симферополе четыреста шестую отдельную береговую Артгруппу ВМСУ.
Достаточно было тогда просто пообщаться с некоторыми российскими солдатами, у которых, кстати, командиры накануне «вояжа» изъяли мобильные телефоны. Ребята действительно вели себя преимущественно довольно сдержанно. По крайней мере не угрожали оружием и не запугивали в противовес разношерстным «казакам», а тем более – аксеновской «самообороне». Примечательно, что 18 марта российские военные так же по команде легко «идентифицировались» – прикрепили на форму свои погоны и шевроны на «липучках». А в довершение еще и «по-дембельски» разрисовали ворота захваченных украинских частей эмблемами ВДВ и «спецназа».
С началом аннексии только морпехам и береговикам ВМСУ из Феодосии, Керчи и Перевального, подчиненным Центру войск береговой обороны ВМСУ (Симферополь), под силу и было дать надлежащий отпор россиянам. Их могла несколько усилить разведрота Днепропетровской 25-й отдельной воздушно-десантной бригады. Ребята как раз занимались горной подготовкой в районе Кизил-Коба вблизи Перевального.
Зато по приказу сверху десантников со штатным стрелковым оружием отозвали на «зимние квартиры». Впрочем, именно батальоны морской пехоты и бригада береговой обороны (бывшая восемьдесят четвёртая механизированная бригада 32-го армейского корпуса Южного оперативного командования (Одесса) по своему функциональному назначению несли ответственность, в том числе и за противодесантную оборону полуострова. Имели в достаточном количестве штатное вооружение и технику – танки Т-64, самоходные гаубицы «Гвоздика», РСЗО «Град», БТР-80, БМП-2, зенитные самоходные установки «Тунгуска» и «Шилка». На трех крымских (Ангарском, «Опуке» и Старокрымском), а также материковых полигонах и за рубежом сами, вместе с натовскими коллегами в рамках различных стратегических, тактических учений все эти годы учились различными способами блокировать, обезвреживать, правда, условные НОФ (незаконные вооруженные формирования). Многие офицеры и матросы побывали в международных миротворческих миссиях, в частности, в Косово, Ираке, Сьерра-Леоне и др. То есть люди получили определенные практические навыки, опыт, в том числе при обороне базовых лагерей, военных городков в так называемый кризисный период. Почему же тогда они этим багажом не воспользовались?
Кто сам когда-то долгое время носил погоны, хорошо знает: некий «задающий генератор» военного организма – это его командир, вышестоящий начальник. Их рефлексии, как правило, мгновенно передаются подчиненным, деморализуют коллектив
Кто сам когда-то долгое время носил погоны, хорошо знает: некий «задающий генератор» военного организма – это его командир, вышестоящий начальник. Их рефлексии, как правило, мгновенно передаются подчиненным, деморализуют коллектив. Если эти чиновники в трудную минуту теряют способность принимать самостоятельные грамотные решения, впадают в отчаяние, паникуют или того хуже – дают задний ход – все, пиши пропало. Такое подразделение, часть можно брать чуть ли не голыми руками.
Фактически именно такой негативный эффект имели классическая измена и дальнейшие действия командующего ВМСУ контр-адмирала, этнического украинца Дениса Березовского, который, как известно, буквально на следующий день после своего официального назначения Киевом присягнул новоиспеченному «главе» Крыма Аксенову. И, что не менее важно – 1 марта приказал войска сдать штатное вооружение на склады, снять технику с обороне военных городков и перегнать в парки. Зато руководство отечественного министерства обороны, генштаба колебалось, ожидало или в лучшем случае отделывалось «подходящими» советами вроде «Ребята, вы там как-то держитесь!»
«Если бы было четкое управление из Киева, – уверен военный журналист подполковник Леонид М., который в марте прошлого года все три недели находился в осажденной Перевальненской 36-й бригаде ВБО, а сегодня проходит службу в зоне АТО, – то Крым бы так не сдали. Стороженко (полковник, командир 36-й бригады, а ныне аналогичной 126-й бригады российского Черноморского флота.– Прим. авт.) не способен был принимать решения самостоятельно. Уже в начале мы заметили, что Стороженко и Бойко (подполковник, заместитель командира по воспитательной работе, ныне заместитель командира 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота. – Прим. авт.) играют в какую-то игру. Один давал конкретные задачи, второй доводил другие. Были офицеры, которые предлагали выйти из боевой техникой на полигон или выходить из Крыма в технике. Все эти предложения игнорировались. Было решено, что Стороженко остается, а Жук (полковник, заместитель комбрига.– Прим. авт.) будет выводить бригаду на материковую Украину. Почему получилось так, как получилось, сказать не могу. Сам был удивлен. Вся тайна крылась в том, что произошло в ночь на 21 марта. Ведь именно после этой ночи бригада «слилась».
А вот что рассказывает по этому поводу майор Игорь П., заместитель командира одного из дивизионов бригады: «Об открытии огня (при обороне города. – Прим. авт.) говорить трудно. Особенно учитывая, что бригаду готовились отправлять на Майдан (и почти отправили). Поэтому Стороженко был, наверное, напуган сменой власти, которая могла бы сделать его в чем-то виноватым. Ходили слухи, что на него и Бойко завели уголовное дело в Киеве. На сдачу бригады наиболее повлияло, наверное, молчание власти. Ведь россияне и Аксенов были активными, даже гиперактивными. Хотя бы власть что-то пообещала, командир, возможно, и не сдал бы часть. Трудно достичь в жизни чего-то (семья, квартира, дача), и всего этого сразу лишиться. Первая встреча с россиянами состоялась 2 марта, на мой день рождения. Тогда на собрании офицеров было принято решение стоять до конца. Стороженко будто бы спрашивал мнение подчиненных. Были ли у него до этого контакты, в т.ч. с Аксеновым – неизвестно. Скорее всего, Стороженко принимал решения по обстановке. Какое мнение высказывали офицеры – на то он и соглашался. Где-то ближе к референдуму Бойко потихоньку опрашивал нас, кто, возможно, останется, а кто продолжит служить Украине. Что касается нашей огневой мощи, то на тот момент у нас было всего 10 БМП с боекомплектом, минометная батарея с б/к. Каким-то чудом успели привезти и 3 танка с б/к в дальнем парке, которые 1 марта не успели разрядить. Ну и стрелковое оружие. 1 марта вечером поступила команда «разрядиться», а 2 марта утром блокировали бригаду. Сколько мы продержались бы? Несколько дней, наверное. Возможно, разбили бы тех, кто нас блокировал. Однако была опасность, ведь рядом общежития с семьями, оставленные семьи офицеров в Симферополе (КЭЧ с жилыми делами, адресами и т. д. уже захватили). Что было бы дальше – прогнозировать трудно. Возможно, воздержались бы, возможно, после окончания большей части боеприпасов пришлось бы выходить в горы и партизанить (готовились и к этому). Информационный вакуум и бездействие власти свое сделали. Если бы связывались не с командирами частей (у которых свой заговор), а вышли бы на командиров батальонов (Головашенко, Ярошенко, Мусиенко, у которых свое собственное мнение), возможно, все было бы иначе».
«Мы сдали батальон, – вспоминает офицер Керченского 501-го отдельного батальона морской пехоты майор Алексей Н., – 21 марта. На это число, на 16.00, командиры частей договорились поднять одновременно российский триколор». Рулил процессом, скорее всего, Стороженко. Звонил Ильину (тогдашнему начальнику Генштаба. – Прим. авт., тот поддакивал. В результате все командиры, кроме Делятицкого, подняли триколор. Словом, все зависело от командиров всех уровней. Им в уши влили, что в Украине их спросят за технику и людей, вот они и испугались и подчиненных подвели. Где командиры вышли в Украину (1-й батальон морской пехоты, десятая бригада морской авиации, двести четвёртый бригада тактической авиации и т.д.), там вообще процент выхода личного состава выше».
Владимир Личко, крымский журналист
Мнения, высказанные в рубрике «Свидетельства оккупации», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Текст впервые был опубликован в марте 2015 г.
Поделитесь тем, что видели и что знаете, пишите нам на email: krym_redaktor@rferl.org
