С приближением 9 мая в подавляющем большинстве российских музеев и галерей открываются выставки, посвященные 70-летию Победы над фашизмом. Эти проекты находятся под жестким идеологическим контролем со стороны государственных чиновников. По их мнению, главная задача таких выставок – продемонстрировать мощь страны и нерушимость ее устоев.
Накануне празднования Дня Победы активизировалось до поры мало кому известное Российское военно-историческое общество, руководителем которого является министр культуры России Владимир Мединский. Верная примета: если в числе организаторов какой-нибудь выставки помимо самого музея значится это общество, жди засилья эмблематики. Разумеется, ордена, стяги, парадные мундиры и парадные портреты маршалов и генералов имеют непосредственное отношение к Дню Победы, но главная, трагическая тема войны как национального бедствия, то есть цены победы все больше заслоняется георгиевской ленточкой.
В парадигме казенной радости и казенной скорби стали неуместными многие реальные сюжеты. Потому в Брянске запретили историко-краеведческую выставку фотографий, снятых в период немецкой оккупации 1941-1943 годов. Некий гражданин из некоего патриотического движения на вернисаже устроил скандал. Дескать, на снимках есть улыбающиеся дети, выставка воспевает оккупационный режим.
В Брянске запретили историко-краеведческую выставку фотографий, снятых в период немецкой оккупации. На снимках есть улыбающиеся дети, значит, выставка воспевает оккупационный режим
В Екатеринбурге до прямых обвинений дело не дошло. Там под надуманным предлогом попросту закрыли фотографический музей "Дом Метенкова" в аккурат перед открытием выставки "Триумф и трагедия: союзники во Второй мировой войне". Хотя по официальной версии причиной было ненадлежащее состояние обветшавшего здания, никто не сомневался: местным чиновникам не понравилось, что все снимки предоставлены консульствами США и Великобритании. А ну как кто-нибудь подумает, что решающая роль в победе над врагом принадлежала не СССР?
"Дому Метенкова" пришлось уравновесить экспозицию снимками советских фотографов, благодаря чему выставка теперь открылась. Правда, сообщает ее куратор Артем Беркович, в другом месте:
– Выставка открылась в киноконцертном театре "Космос". Это одновременно кинотеатр и место, где проходят различные торжественные мероприятия, один из главных, если не главный в Екатеринбурге.
– Но подходит ли это пространство для экспозиции?
– У любого пространства есть достоинства и недостатки. Конечно, это помещение не создано для того, чтобы там были выставки, зато там бесплатный вход, туда приходит достаточное количество людей на различные другие события, в том числе и с праздником связанные. И эти люди невольно станут посетителями выставки, в этом есть свои плюсы.
Если бы мы составляли десятку лучших, самых знаменитых фотоикон, снятых русскими, американскими или британскими фотографами во время Второй мировой войны, то многие из этих изображений сегодня висят у нас.
– Почему понадобилось расширять экспозицию? Предварительно предполагалось, что она будет более компактной, имеющей отношение лишь к союзникам.
– Смена концепции выставки всегда привносит какие-то дополнительные смыслы. И когда мы дополнили выставку работами советских фотокорреспондентов, то невольно появилась тема сопоставления, сравнения того, как работали американские, британские фотографы и советские фотографы. Оказалось, что было много общего. Прежде всего ощущение внутренней свободы. Потому что война стала действительно звездным часом нашей отечественной фотожурналистики, как это ни парадоксально прозвучит. Я думаю, что вообще в российской фотографии 20-го века есть два выдающихся достижения – это авангард фотографический 20-х годов и репортерская фотография военных лет. На войне фотографы смело нарушали многие табу, может быть, даже не рассчитывая на публикацию фотографий, но делая эти фотографии.
Сегодня, спустя десятилетия, когда уже подняты архивы, мы видим, что наши фотографы почти ничем не уступали фотографам американским и британским. Стремление к правде, иногда в очень безжалостной фотографии, и представление о войне как о колоссальной человеческой трагедии – это есть на работах всех военных фотографов, какую бы форму они ни носили.
Британским, американским и нашим фотографам было свойственно то, что можно назвать гуманизмом, то есть внимание к трагедии отдельно взятого человека. Потому что для фотографа недоступно представить всю грандиозность военных явлений, внимание его всегда сосредоточено на конкретном герое. Война через фотографию – это всегда война через конкретного человека. Буквально фотограф работает глаза в глаза со своим героем. И вот эти трагические судьбы людей, по большому счету, и являются главным в этой выставке.
Дополнить эту выставку нам позволил Московский дом фотографии, предоставивший свои материалы. Но это дополнение общей концепции выставки никоим образом не противоречит. Даже появилась, может быть, какая-то дополнительная и очень важная составляющая. Так что я, как куратор и первой версии выставки, и второй, в общем, доволен.
– Вы сейчас говорили о достоверности документальной военной фотографии. Между тем, я слышала, по крайней мере, о нескольких сюжетах, когда эти снимки были вовсе не репортажными, а постановочными. Самая известная история – снимок с флагом над Рейхстагом. Учитывали ли вы этот момент, когда формировали выставку?
– Да, конечно. Понимаете, есть две вещи. Есть правда жизни, и есть правда искусства. И очень многие фотографии, не только, скажем, "Знамя над Рейхстагом", но и знаменитая фотография Джо Розенталя "Водружение флага над Иводзимой" – тоже постановочная фотография. Клинт Иствуд целый фильм снял на эту тему. Это фотографии-плакаты, это фотографии с концентрацией смысла. И документальные они или постановочные – по большому счету, конкретно по отношению к этим фотографиям не важно.
Но ведь есть и другие фотографии, и может быть, они даже важнее. Есть фотографии о человеческих трагедиях, и они не постановочные. Когда мы видим на знаменитой фотографии Юджина Смита человека, получившего страшное ранение, потерявшего зрение, человека, который молится, и, по большому счету, ему больше не на что надеяться в этой жизни, кроме как на бога, мы понимаем, что это соприкосновение фотографа с большой человеческой трагедией, очень индивидуальной, персональной трагедией.
Через такие изображения как раз раскрывается весь ужас войны как явления истории. Еще можно сказать про эту выставку, что в ней войны больше, чем победы. Может быть, эта фотография с водружением знамени над Берлином – единственная пафосная фотография. Ну, не единственная, есть еще несколько. Но в целом это очень трагическая выставка. По крайней мере, мне хотелось бы, чтобы она была такой, и она такой является, чтобы люди, которые смотрят на эти работы, поняли, что такое война. Что война – это не игра компьютерная, это не блокбастер, не детективный сюжет. Это, прежде всего, насилие над телом человека, и война деформирует его сознание навсегда. То есть мы делали антивоенную выставку.
– Не тем ли, что у вас не пафосная выставка, в ней много страданий, объясняется то, что ее не удалось открыть с первого захода, то есть непосредственно в помещении вашего музея фотографии?
– Знаете, у всех учреждений культуры есть свои внутренние проблемы, которые я бы сейчас не хотел комментировать. Главное, что выставка, несмотря ни на что, состоялась. Для меня это важнее. И что у нее есть зрители. А все те проблемы, которые возникали вокруг этой выставки, я думаю, уже стали тоже своего рода историей.
– Ваше здание в какие-то обозримые сроки откроется или там предстоит реконструкция, ремонт и так далее?
– Я думаю, что мы откроем здание к "Ночи музеев" после соответствующих ремонтных работ.
– То есть уже к 18 мая?
– Надеюсь. "Ночь музеев" – это главное событие года для любого музея. "Дом Метенкова" не закрыт совсем, он продолжит свою работу, – говорит Артем Беркович.
Одним из главных в России проектов к 70-летию Победы считается выставка в Историческом музее. Это как раз тот случай, когда в организации выставки участвовало Российское военно-историческое общество. На открытии много говорили о том, что никому не позволено искажать историю, что здесь все подлинное и достоверное.
В числе "достоверных" экспонатов – картина художника Герасимова "Приезд Сталина на фронт". И никаких дополнительных пояснений, хотя бы на этикетке, что картина лжива. На самом деле, когда верховный главнокомандующий совершил в пригород Ржева короткий визит, город был уже освобожден. Однако посетителю об этом не сообщают. Зато ему предложено любоваться кителем Сталина, фуражкой Сталина, сапогами Сталина. Без этих сапог рассказ о великой победе, конечно, был бы не полным.
В зоне ответственности одного из создателей выставки руководителя отдела Исторического музея Андрея Матвеева – все, что связано с металлом. От наградных знаков до предметов вооружения. Так что инициатива вынуть из запасников сталинский портрет, к тому же на редкость скверно написанный, принадлежит другим людям. Однако своих коллег-экспозиционеров Андрей Матвеев оправдывает:
– Картина Герасимова была написана именно в этот период, это дань времени, стремление каким-то образом отразить эпоху. Например, на выставке находятся работы Кукрыниксов, где немцы показаны такими смешными, такими глупыми, комичными, а это было далеко не так, иначе что же мы с ними четыре года воевали, так долго и кроваво? То же самое касается и Сталина. Действительно, был его культ, и это нельзя вычеркнуть из истории. На знаменах, на медалях, на орденах тоже есть профиль Сталина. "За победу над Германией", например. И это никуда не денешь, не выбросишь.
У нас все время бросаются из крайности в крайность. Сейчас многие обвиняют, что мы очень много внимания уделяем Сталину. Но давайте не забывать, что, например, после 1953 года вообще про Сталина упоминалось вскользь. Из-за этого необъективного взгляда, из-за того, что боялись такого понятия, как сталинизм, даже не произносить такое понятие, как массовые политические репрессии, старались полностью имя Сталина забыть.
Это привело к обратному эффекту. Вокруг Великой Отечественной войны накрутили столько всяких слухов и домыслов, что, например, одних очень сильно возвеличили, других, наоборот, втоптали в грязь. Объективного взгляда не было на вопросы Великой Отечественной войны. То, что у нас действительно присутствует целый комплекс личных вещей Сталина, совершенно естественно, потому что этот человек был главой государства в этот самый сложнейший момент. Таким же, в принципе, как Рузвельт и Черчилль, – говорит Андрей Матвеев.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
