Я с детства терпеть не могла «совковое» наследие и все, что с ним связано. То ли это передалось с генами от раскулаченных родственников, то ли это обычный здравый смысл. Но на уровне подкорки я всегда знала, что слова «коммунизм», «ленинизм», «сталинизм» и тому подобные не несут в себе ничего хорошего. Меня до сих пор выворачивает при виде совкового ремонта, портретов вождям тоталитаризма, первомайских демонстраций трудящихся, самодельных салфеток и столовок а-ля СССР. И, в отличие от сегодняшнего Крыма, в моем детстве многие десятилетние дети ощущали неприязнь ко всему этому как к чему-то гадкому.
Одна зарисовка. Когда я училась в школе, а это было как раз в 90-х, ее директриса была самой настоящей алкоголичкой, из тех, что вечно ходят с опухшими лицами и красными носами. Ей было наплевать на школу, она пропивала деньги, которые поступали для детей, – и никто не мог на нее повлиять. Это воспринималось всеми как советская норма. И, что характерно, несмотря на постперестроечное время, в школе все еще стоял огромный бюст Ленина. Прямо в вестибюле. Дети его ненавидели и считали «отстоем». Поэтому ему всегда доставалось. То одно пририсуют, то другое, то подложат какой-то неприятный для уборщицы подарок. Тогда казалось, что этот Ленин – своего рода тормоз в развитии школы, что именно он виноват в ее несостоятельности.
По сути, что такое памятник? Это дань прошлому. Памятники возводят только тому, кого уважают, перед кем преклоняются. Эти сталины и ленины являются для всех будто напоминанием о том, что является нормой. А наличие таких памятников – своего рода индикатор незрелости общества.
Наверное, эти, на первый взгляд, наивные детские мысли не были лишены смысла. По сути, что такое памятник? Это дань прошлому. Памятники возводят только тому, кого уважают, перед кем преклоняются. (Есть и случаи, когда памятники возводили чуме, но это уже другая история, основанная на страхах, что она вернется.) Эти сталины и ленины являются для всех будто напоминанием о том, что является нормой. А наличие таких памятников – своего рода индикатор незрелости общества. Поэтому я считаю, что символы тоталитаризма, там, где они наличествуют, действительно, сдерживают движение вперед.
Когда я перешла в девятый класс, у школы появился новый директор. Относительно молодой, передовой, трудолюбивый и… первым делом он распорядился убрать Ленина. Детской радости не было предела. Наконец мы перестали быть «отстойной» школой коммунистического наследия. И после этого завертелось. В школе сделали полный ремонт, завезли современную мебель, директор самолично красил заборы, трудовиков заставил их сваривать, физкультурники тоже помогали, детей приспособили собирать листья (и это был чуть ли не единственный раз, когда все не филонили). Школа одна из первых в Симферополе получила свой надежный забор. Открылась масса секций и факультативов, часть из которых вел новый директор. Он даже попросил детей заполнить анкеты с пожеланиями о том, какой бы они хотели видеть школу. И она начала приобретать вид детской мечты. Но все началось именно с Ленина…
После этого я еще 15 лет мечтала, чтобы подобные памятники исчезли по всей стране, чтобы она не была такой «отстойной». И когда во время Евромайдана и после него коммунистических идолов стали сносить, у меня появилось ощущение, что хоть это и происходит не совсем так, как должно (то есть чинно и по закону), все же это показатель: люди заждались перемен и готовы к ним.
Помнится, после этого в Симферополе крымские татары вышли на митинг, на котором потребовали от власти санкционированного сноса памятника вождю тоталитаризма. А его, по большому счету, нужно было сносить не только перед Совмином, а по всему Крыму. Работы было бы очень много, ведь Крым являлся зоопарком коммунизма, и памятники были натыканы повсюду. Я радовалась тому, что и в Симферополе скоро их уберут, а после этого начнется глобальная реконструкция всего и вся. Но, как мы помним, многие люди на полуострове оказались психологически недостаточно зрелыми, чтобы поддержать эту идею. И Крым вывалился из зарождающегося демократического общества в Украине.
По логике развития событий, за падением всех памятников, которые на ментальном уровне сдерживают развитие территорий, где они стоят, должно последовать движение вперед
Теперь в моей стране, в которой я по-прежнему живу, хоть уже и не в Крыму, все эти процессы стали санкционированными. Наконец-то, Верховная Рада на законодательном уровне запретила памятники тоталитаризму и пропаганду коммунизма. По логике развития событий, за падением всех памятников, которые на ментальном уровне сдерживают развитие территорий, где они стоят, должно последовать движение вперед. Конечно, сложно представить развитие в условиях войны, но оно все равно будет, потому что война не может длиться вечно. Своими телодвижениями в наш адрес Путин просто замедлил нашу эволюцию (кстати, вместе со своей), но не отменил ее. И, думаю, ждать еще 15 лет для того, чтобы жить в нормальной стране, мне не придется.
Но нужно признать: этого развития не будет у Крыма. Старые кадры в политике и незрелая часть населения потянули его обратно в тоталитарную пропасть. Я прекрасно знаю, почему это произошло: страх неизвестного, нежелание совершенствоваться, боязнь болезненных трансформаций. Все эти причины можно понять, но от этого они не становятся менее постыдными.
Возможно, лет через 30-40 Крым очнется. Но это будет только после того, как он окажется на самом дне, а Украина станет процветающей европейской страной, в которой от ленинов и сталинов останется только один большой парк-музей, куда свезут все памятники, чтобы в дальнейшем показывать туристам и напоминать миру о том, что за избавление от коммунистического наследия мы заплатили самую высокую цену.
Настя Дрозд, блогер, крымчанка
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
