Семья моей жены – родом из Балаклавы. Дом ее предков, большой дом, до сих пор стоит у дороги. Теперь это магазин.
Где-то в земле – тайник и кости расстрелянного большевиками прапрадеда.
В Балаклаве остались старики, которые до сих пор хранят память об этом гордом конезаводчике, не принявшем коммунизм, и его семье. И еще о диковинке – белом рояле, который «освободители» уволокли с собой.
Мама жены родилась уже в Узбекистане и встретила детство в землянке, вырытой на кладбище
Мама жены родилась уже в Узбекистане и встретила детство в землянке, вырытой на кладбище. Ей дали имя старшей сестры – младенца, умершего в вагоне для перевозки скота. В этих вагонах нелюди везли людей вдаль от Родины.
Не хочу делиться деталями выживания. Это безумно страшная гнетущая история, которую прошли практически все депортированные крымские татары...
Голод, холод, чреда непрекращающихся личных драм и трагедий не помешали анайке с годами встать на ноги и заслужить репутацию «цельнометаллической» селф-мейд.
Она выжила. Она дала жизнь троим детям. Она служит моральным примером своим внукам.
Эта семейная история – история несломленной частички несломленного народа – стала, в том числе, моей личной историей
Двенадцать лет назад я стал частью этой семьи. Которая не забыла откуда она и куда должна вернуться из мест депортации. Эта семейная история – история несломленной частички несломленного народа – стала, в том числе, моей личной историей.
Поэтому не забуду и не прощу тоталитарному режиму трагедию 18 мая так же, как никогда не забуду и не прощу раскулачивание и убийства тем же режимом своих предков.
Аминь.
Сергей Костинский, крымчанин
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
