15 мая украинскому гражданину Александру Костенко вынесли приговор. Киевский районный суд Симферополя присудил ему четыре года и два месяца тюремного заключения. По версии следствия, 18 февраля 2014 года Костенко был участником «массовых беспорядков» в Киеве и причинил телесные повреждения сотруднику крымского спецподразделения «Беркут». Суд обвинил его в незаконном хранении нарезного ствола. Александр Янковский пообщался с Дмитрием Сотниковым, российским адвокатом Костенко, а также с украинским правозащитником Борисом Захаровым. За что судили Костенко и может ли быть в этом деле справедливое решение?
Александр Янковский: Решение суда по делу Александра Костенко — это окончательный вердикт или вы будете продолжать бороться дальше?
Дмитрий Сотников: Мы будем продолжать бороться дальше. Следующий этап — это апелляционная жалоба. Потом по законодательству России у нас две кассации и надзор.
Александр Янковский: По вашей оценке, на какой-то из этих стадий возможна отмена решения Киевского районного суда Симферополя?
Дмитрий Сотников: Я думаю, что отмена решения возможна на стадии Верховного суда, когда дело перейдет в Верховный Суд (уже на второй кассации). Поскольку я считаю, что судьи в Российской Федерации, которые находятся на континенте, все же более профессиональны. Они могут применить закон и исследовать доказательства.
Александр Янковский: На чем вы строите свою защиту?
Дмитрий Сотников: Свою защиту я строю на том, что вина моего подзащитного абсолютно не доказана. К сожалению, в отношении состава по хранению оружия меня абсолютно не стал слушать суд. В частности о том, что пакеты с вещественными доказательствами опечатанные понятыми, были распакованы. Кем и в какой момент? Поэтому мы не можем говорить, что ствол, представленный в суде, был найден во время обыска. У нас есть свидетели, которые говорят, что Саша Костенко во время Майдана (в тот день, когда ему вменяют бросок камня в сотрудника «Беркута») находился абсолютно в другом месте. Кроме того, «беркутовец» был по профессии снайпером, и синяк у него на предплечье мог образоваться от винтовки снайперского оружия. Свидетелей из Украины суд искать не стал, когда адвокат, то есть я, нашел их и заявил, то суд отказался соблюсти процедуру по извещению свидетелей, регламентированную УПК Российской Федерации. Суд отказался направлять судебное поручение, регламентируемое Минской конвенцией. В связи с этим свидетели защиты не были допрошены.
Александр Янковский: Дмитрий, скажите, привлечение к уголовной ответственности на территории России украинского гражданина за «преступление», которое он совершил на территории Украины, — это вообще впервые в российской уголовной практике?
Дмитрий Сотников: Из тех случаем, которые я знаю, да, впервые. Вопрос стоит в том, что еще в 1976 году у нас в Советском Союзе вступил в законную силу Международный пакт о гражданских политических правах. Статьей 15 данного пакта установлено, что обстоятельства преступления принимаются на момент совершения этого преступления. По настоящему уголовному делу обстоятельства были приняты на дату возбуждения уголовного дела. Причем сотрудник «Беркута» — потерпевший Палиенко — получил российское гражданство добровольно где-то уже в середине 2014 года, а Костенко был выдан российский паспорт при неустановленных сейчас обстоятельствах в январе 2015 года.
Александр Янковский: То есть он не писал заявление на получение российского паспорта?
Дмитрий Сотников: Не писал. Более того, в соответствии с шестым Федеральным конституционным законом, которым Крым присоединен к Российской Федерации, предусматривается, что, если человек в течение месяца после подписания соглашения с Республикой Крым о присоединении не обратился в органы о том, что он хочет сохранить украинское гражданство — он его автоматически утрачивает и получает российское гражданство. И следующий момент — формальное получение паспорта, а за неполучение паспорта — административная ответственность.
Александр Янковский: Борис, к вам вопрос. Костенко остается все равно украинским гражданином. Должна ли Украина ждать прохождения всех инстанций по российскому законодательству или уже сейчас украинские правозащитники могут, например, обращаться в Европейский суд по правам человека?
Борис Захаров: К нему применялись пытки — это 3 статья Европейской конвенции. И 5 статья — это право на свободу и личную неприкосновенность. Его (Костенко) вообще выкрали, незаконно задержали, незаконно удерживали в заключении. То есть по этим статьям мы уже можем обращаться в Европейский суд.
Александр Янковский: Какие перспективы рассмотрения этого дела в Европейском суде?
Борис Захаров: Я думаю, что это дело будет выиграно.
Александр Янковский: Будет ли освобожден господин Костенко из российской тюрьмы?
Борис Захаров: Это дело политическое. Он является политзаключенным, и поэтому его судьба будет зависеть, по-моему, от решения (российских, — ред.) властей. Я считаю, что идет давление на суд. Может быть, Дмитрию Сотникову на уровне Верховного Суда удастся убрать политическую подоплеку. И российский суд покажет свою независимость и на этой стадии можно будет переиграть российскую репрессивную машину. Но на это можно только надеяться.
Александр Янковский: Дмитрий, а вы как думаете?
Дмитрий Сотников: Сейчас уже удалось привлечь и российскую общественность. Недавно было заявление Сергей Сергеевича Митрохина (председатель партии «Яблоко» — ред.). Он поддержал Костенко. Высказался о том, что приговор в отношении него незаконен. Сказал, что приговор вышестоящих инстанций будет отменен. Также у нас правозащитными организациями Костенко был признан политзаключенным. Информацию об этом можно посмотреть в Интернет. Поэтому реакция российской общественности в том числе достаточно неоднозначна на этот момент. Что же касается ЕСПЧ, безусловно, если в нем будет установлен факт пыток — это является вновь открывшимся обстоятельством по делу, поскольку у нас по УПК и по той же Европейской конвенции нельзя использовать доказательства, полученные в результате пыток. Поскольку у нас оглашались показания, полученные в результате пыток, у нас имеется явка с повинной, которую Костенко не делал. Соответственно, эти доказательства должны быть признанными полученными в незаконном порядке и должны быть исключены из материалов уголовного дела.
Александр Янковский: Что это означает для Александра Костенко? Это означает освобождение из-под стражи, отмену приговора или что все возвращается на досудебное расследование?
Дмитрий Сотников: Это означает отмену приговора, а дальше — уже на рассмотрение суда. У нас было 6 судебных заседаний, каждое из которых длилось по 4-5 часов. Судья очень форсировал это дело. Если удастся это дело как-то затянуть и заставить органы более детально рассматривать доказательства, полученные в ходе судебного следствия, думаю, что, скорее всего, удастся изменить отношение к этому делу. Поскольку на международной арене Россия, безусловно, теряет от такого качества следствия и суда.
Александр Янковский: Является ли дело Костенко прецедентном, угрозой для всех остальных граждан Украины, которые могут приехать, например, в Крым?
Даже на территории Украины активисты не могут чувствовать себя в полной безопасности. Особенно те, которые ранее проживали в Крыму
Борис Захаров: Безусловно, более того, так как он был выкраден на территории Украины, то, исходя из этого, даже на территории Украины активисты не могут чувствовать себя в полной безопасности. Особенно те, которые ранее проживали в Крыму.
Александр Янковский: Дмитрий, на ваш взгляд, как гражданам Украины обезопасить себя от такой «любви» российского правосудия?
Дмитрий Сотников: Лучше сейчас воздержаться от поездок в Крым — это более-менее разумное решение. Во-первых, если биография «нечистая», если человек был на Майдане, то однозначно в Крым лучше не ехать. Потому что, в том числе и в деле Костенко, используются видеозаписи СБУ. Поэтому, я думаю, что эти видеозаписи они имеются у России. И всем, кто был замечен в каких-то акциях от партии «Свобода», допустим, или в каких-то акциях на Майдане, в России однозначно не стоит появляться.
Александр Янковский: Это же внутренне дело Украины – где был Майдан и поднимались флаги, – какое это имеет отношение к РФ?
Дмитрий Сотников: Создан прецедент, как вы уже сказали. Этим прецедентом стало то, что судья применил законодательство на момент возбуждения уголовного дела. Сейчас достаточное количество сотрудников «Беркута» уже приняло гражданство России. И все эти сотрудники «Беркута» в любой момент могут быть признаны потерпевшими — потому что они непосредственно были на Майдане, противодействовали толпе. Таким образом можно на каждого гражданина, участвовавшего в массовых мероприятиях и появившегося в Крыму, найти своего сотрудника «Беркута», у которого либо синяк был по возвращению с Майдана, либо еще какой-то незначительный вред здоровью.
Борис Захаров: То есть против 15-20 процентов граждан Украины.
