В начале 1980-х Советский Союз переживал кризис, охвативший все сферы жизнедеятельности общества. Его черты были видны даже невооруженным глазом.
Коррупция, взяточничество, различные финансовые злоупотребления стали неотъемлемыми спутниками повседневной жизни советских людей.
Ввод «ограниченного контингента советских войск» в Афганистан в декабре 1979 года преподносился как «интернациональная помощь братскому народу». Эта непопулярная в народе война растянулась почти на десятилетие – и все это время с нее привозили цинковые гробы с советскими солдатами.
Газеты и телевидение сообщали о перевыполнении народнохозяйственных планов. В реальной жизни люди видели только пустые прилавки и постоянные очереди в магазинах – в стране царил тотальный дефицит.
Ложь и двоемыслие стали основными чертами общественного сознания. В этих условиях конформизм был для большинства способом психологического выживания, но это свидетельствовало и о нравственной деградации власти, обрекшей людей на столь жалкое существование.
«Наше общество оказалось (не вдруг, конечно, а в результате исторического процесса) глубоко больным. Симптомы болезни – последняя стадия которой получила название «эпоха застоя» – известны», – так позднее охарактеризует это время академик Андрей Сахаров, неоднократно обращавшийся в 1970-х годах к Генеральному секретарю Центрального комитета КПСС Леониду Брежневу о необходимости демократических реформ в стране. В январе 1980 года Сахаров был лишен всех наград и званий и отправлен в ссылку в Горький.
Начало 1980-х годов можно назвать временем дряхления и маразматизации власти. По стране ходил анекдот:
– Какие надежды связаны с новым 1982 годом?
– Советской власти исполнится 65 лет, и она выйдет на пенсию.
В 1982-1985 годах в СССР сменилось три правителя.
После смерти Брежнева в ноябре 1982 года Генеральным секретарем Центрального комитета КПСС стал бывший шеф КГБ Юрий Андропов. Именно в бытность его руководства госбезопасностью страны «органы» снискали себе ту зловещую славу, которая была у них разве что при Берии. Правда, с приходом Андропова в чекистское ведомство взаимоотношения партии и ее тайного полицейского органа несколько изменились. Как справедливо заметил американский историк Мартин Малиа: «Сталин использовал НКВД, чтобы править партией; Брежнев и Андропов использовали КГБ, чтобы править обществом».
Борьба за дисциплину по-андроповски запомнилась многим – в рабочее время людей «отлавливали» в магазинах, на улице, в транспорте
Андропов, пятнадцать лет стоявший у руля столь могущественной структуры, как КГБ, был известен как жесткий руководитель. На посту генсека он не изменил себе – усилились преследования инакомыслящих, прошла серия хозяйственных судебных процессов, преимущественно сторонников брежневского клана. Была сделана попытка наведения порядка в стране. Борьба за дисциплину по-андроповски запомнилась многим – в рабочее время людей «отлавливали» в магазинах, на улице, в транспорте – считалось, что в это время они должны находиться на работе.
И как знать, чем бы это закончилось, продлись правление Андропова еще несколько лет – глядишь, и сбылись бы в «одной отдельной взятой стране» мрачные пророчества оруэлловского «1984». Но... – 9 февраля 1984 года Андропов умер. Пребывание у власти опытного, но бесцветного кремлевского аппаратчика Константина Черненко тоже было весьма скоротечным – его не стало 10 марта 1985 года. Вместе с ним ушли в прошлое надежды на реформирование социализма силами старой, постсталинской, гвардии.
Впрочем, именно по рекомендации «последнего из могикан» этого поколения – Андрея Громыко – оказался у руля власти в марте 1985 года представитель нового поколения партийцев, бывший первый секретарь Ставропольского обкома Михаил Горбачев.
Все громче со страниц газет и журналов говорилось о необходимости перемен в стране и обществе
На апрельском Пленуме Центрального комитета КПСС 1985 года Горбачевым впервые был сформулирован курс на «ускорение», а в феврале 1986 года на ХХVII съезде КПСС им были произнесены слова о «застойных явлениях в обществе» и о том, что «нельзя уклоняться от решения назревших проблем». Все громче со страниц газет и журналов говорилось о необходимости перемен в стране и обществе.
Однако претворить в жизнь радужные планы «демократического социализма» оказалось совсем не просто. Системный кризис, который переживал СССР, затронул все сферы жизни. В числе многочисленных проблем, с которыми столкнулся реформатор Горбачев, были и национальные.
Многие десятилетия власти уверенно прокламировали, что национальный вопрос в СССР решен успешно и бесповоротно. Вытесненные на периферию политической жизни национальные проблемы тщательно скрывались и замалчивались – власть предпочитала приуменьшать их значение или попросту игнорировать. Однако с наступлением новых времен эти проблемы обозначились с новой силой, причем едва ли не во всех регионах – даже в тех, где, казалось бы, их не было и быть не могло.
Национальные проблемы оказались в стране «победившего социализма» столь же нерешенными, как и экономические, политические, социальные
В мае 1986 года ссора на катке в Якутске переросла в трехдневную драку между студентами-якутами и русскими подростками, а затем – в антирусские демонстрации. 1 декабря 1986 года председатель КГБ Виктор Чебриков на совещании у Горбачева по подготовке пленума Центрального комитета КПСС настаивал на необходимости вынести на обсуждение пленума национальные вопросы. В декабре 1986 года после отставки первого секретаря Центрального комитета Компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева и попытки назначить эту должность горбачевского ставленника, русского Геннадия Колбина начались беспорядки в Казахстане. В ходе столкновений 17-19 декабря 1986 года в Алма-Ате погибли два сотрудника милиции и один демонстрант. Но... – власть по-прежнему не хотела замечать очевидного и называть вещи своими именами – национальные проблемы оказались в стране «победившего социализма» столь же нерешенными, как и экономические, политические, социальные.
Крымскотатарская проблема относилась к застарелым, хроническим болезням режима. О ее существовании также предпочитали «стыдливо» умалчивать, что отнюдь не означало, будто власти всех уровней о ней не знали. Свидетельство тому – масса ныне рассекреченных документов официальных советских инстанций, и тонны тех, которые все еще закрыты для доступа исследователей.
Корифеями в области «решения» «крымскотатарского вопроса» были, разумеется, КГБ и МВД, благодаря которым активисты крымскотатарского движения на протяжении многих десятилетий исправно пополняли список политзаключенных. Но не стоит приуменьшать и роль партийных органов – без их санкции и руководящего перста в стране ничего не происходило.
К началу перестройки в тюрьмах и лагерях оставались осужденные еще в «застойные» годы активисты крымскотатарского движения Мустафа Джемилев, Исмаил Билялов, Юрий Османов, Джелял Челебиев. Появились и новые политзеки.
В конце 1985 года в Ташкенте были арестованы Решат Аблаев и Синавер Кадыров – по стандартному обвинению в составлении и распространении документов, порочащих советский государственный и общественный строй. Им инкриминировались документы и материалы по «национальному вопросу крымских татар» (в частности, «Информационный бюллетень Инициативной группы крымских татар имени Мусы Мамута»).
Приговор был вынесен в марте 1986 года Ташкентским городским судом – оба получили максимально возможные по этой статье сроки заключения – 3 года лагерей общего режима.
Юрий Османов не был освобожден из мест заключения, как ожидалось, в декабре 1985 года. Его перевели в Благовещенскую спецпсихбольницу.
C 30 ноября 1986 Джемилев находился в состоянии голодовки
Не вышел на свободу и Мустафа Джемилев, лагерный срок которого должен был закончиться 10 ноября 1986 года. Ему было предъявлено новое обвинение по статье 188-3 Уголовного кодекса РСФСР («Злостное неподчинение законным требованиям администрации мест лишения свободы»). Психиатрическая экспертиза признала его вменяемым. C 30 ноября 1986 Джемилев находился в состоянии голодовки. Друзья и родственники объявили, что в знак солидарности каждый день нового срока будет отмечен голодовкой одного из них. На состоявшемся 17-18 декабря 1986 года в Магадане суде в обвинительном заключении ему инкриминировалось 29 эпизодов. Приговор – 3 года лишения свободы условно с 5-летним испытательным сроком, и освобождение из-под стражи в зале суда.
Айше Сеитмуратова в передаче Радио Свобода в начале 1986 года сообщала о судебных преследованиях активистов национального движения и о том, что в их поддержку выступили в США: «Чтобы не допустить смерти Мустафы Джемилева и Юрия Османова, правозащитные организации и этнические группы в Нью-Йорке провели демонстрацию в защиту Джемилева и Османова. Кампания в их защиту усиливается!».
Объявленный в стране новый политический курс никак не повлиял на вопрос о прописке крымских татар в Крыму. Напротив, как сообщал правозащитный бюллетень «Вести из СССР»: «В Крыму значительно ужесточилось преследование крымских татар, пытающихся возвратиться в Крым и обосноваться там. ЗАГСы отказываются регистрировать браки, если один из супругов проживает за пределами Крыма. Продолжаются выселения крымских татар за пределы области. В августе 1985 из Красногвардейского р-на второй раз была выселена семья Асановых из 5 человек (в том числе 3 детей), из с. Лиговка Советского р-на – семья Джафаровых из 4 человек (в том числе 2 детей). Разрушен купленный Джафаровыми дом. В г. Старый Крым продолжают преследовать вот уже более 10 лет семью Фахри Мизидова (в ней 2 детей): их не прописывают в купленном ими доме, откуда их неоднократно выселяли. Более 10 лет отказывают в прописке в Симферополе престарелой Бахташевой».
Между тем для крымскотатарского движения начался новый этап.
11-12 апреля 1987 года в Ташкенте в доме патриарха национального движения Мустафы Халилова состоялось Первое Всесоюзное совещание инициативных групп движения
11-12 апреля 1987 года в Ташкенте в доме патриарха национального движения Мустафы Халилова состоялось Первое Всесоюзное совещание инициативных групп движения. Участниками совещания был принят текст Обращения крымскотатарского народа Генеральному секретарю Центрального комитета КПСС Горбачеву. В Обращении излагались основные требования народа, приводился список выдвинутых совещанием шестнадцати народных представителей для встречи с руководством страны о положении крымских татар.
Было решено отправить Горбачеву текст данного Обращения, скрепив его подписями участников Всесоюзного совещания, а затем начать под ним сбор подписей соотечественников. Предусматривалось также отправить в Москву многочисленную народную делегацию, если через месяц после передачи текста обращения названные в нем представители не будут вызваны в Москву для приема на высоком уровне и не будет существенных сдвигов в решении проблемы крымских татар. Были определены и задачи делегатов в столице: они должны были не только добиваться приема руководством Центрального комитета КПСС, но и широко информировать общественность о национальной проблеме крымских татар.
Для создания координационной группы национального движения и проведения работы на местах были избраны еще 20 представителей, которые вместе с выбранными ранее шестнадцатью активистами составили Центральную Инициативную Группу (ЦИГ).
18 мая 1987 года, в день очередной годовщины депортации, Бекир Умеров, житель станицы Крымской Краснодарского края, объявил голодовку, добиваясь того, чтобы Горбачев принял делегацию из 36 представителей крымскотатарского народа, избранных на встрече в Ташкенте в апреле 1987 года. Как вспоминал позднее сам Умеров, его решению о голодовке, продлившейся месяц, предшествовала поездка в марте 1987 года группы крымскотатарских активистов в столицу, где они еще раз напомнили властям о существующей проблеме. Главным итогом той поездки, по словам Умерова, стало осознание того, что «демократизацию и гласность нужно «делать» самим, а не ждать этого «сверху».
C 20 июня 1987 года началось прибытие крымскотатарских делегатов в Москву.
Надвигались события поистине эпохальные. Было понятно – крымские татары настроены решительно… Дальнейшие события показали, что это действительно так.
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
