Киев – В последние месяцы российские следователи резко ускорили рассмотрение дела Надежды Савченко. И создается впечатление, что судебный процесс хотят завершить в «мертвый сезон»: пока люди в отпусках и интерес прессы ослаблен. Об этом заявил в эксклюзивном интервью Радіо Свобода один из адвокатов украинской летчицы Илья Новиков. Он прокомментировал опубликованное Следственным комитетом России изменение обвинения против Савченко на более тяжелое: теперь Надежде инкриминируют убийство двух российских журналистов, а не причастность к нему. Такое заявление от имени представителя комитета Владимира Маркина обнародовали на сайте ведомства. Как отметил Илья Новиков, судьба Надежды Савченко зависит не от судей, а от Владимира Путина.
– Нужно понимать, что это изменение – только техническое, такая задача для юристов третьего курса: когда под нарисованную картинку нужно подобрать точное определение по статьям закона. И под первую версию больше подходило «соучастие», то есть Надежда вроде бы передавала данные куда-то, не зная, как их будут использовать, а во вторую «картинку» – когда считается, что Надежда знала об артиллеристах, знала, куда и в какое время они будут стрелять, – решили, что больше подходит так называемое «совыполнение». С точки зрения ответственности, эти вещи, в принципе, не отличаются. То есть, изменений нет в действительности.
– Почему тогда изменили эту, как Вы сказали, «картинку»?
– «Картинку» изменили в мае этого года, когда поняли, что у Надежды есть алиби, что она не была даже вблизи поселка Металлист (в прошлом году, у Луганска, где погибли во время обстрела двое российских тележурналистов – ред). Российские следователи провели так называемую ситуационную экспертизу и задали экспертам вопрос: откуда человек, не находясь в поселке Металлист может увидеть блокпост и что там происходит? Эксперты ответили: с вышки телефонной связи, которая стоит в трех километрах оттуда. На основе этого сделали вывод, что Надежда Савченко могла находиться на этой вышке, и дальше все подстраивают под эту версию. Эта вторая версия такая же фальшивая, как и первая.
– Вы писали в Facebook о каких-то дополнительных судах. Что вообще сейчас происходит?
Это такие технические заседания, не имеющие прямого отношения к сути дела. Их в этом деле было уже десятка два
– Это суды, рассматривающие промежуточные вопросы. Одно заседание чуть ли не произошло в понедельник, то есть нам сказали, что оно будет, но в результате все отменилось, и нам не сообщили причины. Это такие технические заседания, не имеющие прямого отношения к сути дела. Их в этом деле было уже десятка два, они проходили по одинаковому сценарию: нас выслушивают, судья выходит и возвращается с решением, где наше предложение просто не упоминается.
Но на самом деле это неплохо, потому что на этом этапе, когда приближается суд по сути дела, основная задача защиты – это дискредитация этого будущего суда в глазах политиков, которые будут принимать решение: усиливать им поддержку Надежды Савченко или отстраниться от этой тематики. То есть если в глазах западных политиков, западного общества этот суд будет выглядеть не явно сфальсифицированным, а имеющим какую-то разумную основу, то эта поддержка может сократиться, что было бы губительным для дела.
– Это нужно показать именно западным политикам, по Вашему мнению?
Основная задача защиты – это дискредитация этого будущего суда в глазах политиков, которые будут принимать решение: усиливать им поддержку Надежды Савченко или отстраниться от этой тематики
– В первую очередь – да, потому что только они имеют ресурс, чтобы повлиять на решение Владимира Путина, когда он обменяет, освободит или каким-то другим способом выпустит Надежду Савченко.
– Насколько вероятен вариант обмена?
– Не понятно. Я знаю, что такие разговоры продолжаются. Они были и раньше, разница – что теперь появились конкретные кандидатуры: двое российских военных Александров и Ерофеев. Мы не можем знать, какие переговоры идут непублично, и это затрудняет возможность судить, насколько это вероятно или нет.
– Ваш коллега Марк Фейгин писал, что обвинение заинтересовано ускорить рассмотрение дела и завершить его уже этим летом?
– Это наше общее мнение, я думаю, в конце августа все закончится. Начало сентября – такой предельный срок. С марта произошло резкое ускорение (рассмотрения дела – ред.), то есть все решения принимаются максимально быстро, и создается впечатление, что они хотят провести процесс «в мертвый сезон»: пока люди в отпусках и интерес прессы ко всей этой тематике ослаблен.
Оригинал публикации – на сайте Радіо Свобода
