В Орловской области России 13 июля будет оглашен приговор по очередному "экстремистскому" делу, которое, однако, выделяется среди прочих. На скамье подсудимых – поэт, которого судят за его стихотворение. 42-летний учитель немецкого языка Александр Бывшев, проживающий в 7-тысячном поселке Кромы Орловской области, 1 марта 2014 года опубликовал в интернете свое стихотворение под названием "Украинским патриотам", в котором осудил действия России по отношению к Крыму и Украине.
Через месяц после этого в местную газету "Заря" обратились бдительные граждане, обеспокоенные произведениями Бывшева. В заметке под названием "Таким "патриотам" места в России нет!" они, в частности, писали:
"В неспокойное время, когда внешние враги оскалили свои зубы и затаились в смертоносном прыжке, находятся люди, которые подрывают Россию изнутри, действуя как пятая колонна. Так поступает А. Бывшев, приславший в редакцию одной из украинских газет свое стихотворение".
Редакция газеты "Заря" "не могла оставить данное письмо без внимания" и обратилась в прокуратуру – "за разъяснением". Надзорное ведомство разъяснило: и редакции, и самому поэту, предъявив ему обвинения по ч. 1 ст. 282 Уголовного кодекса "Возбуждение ненависти или вражды". Стихотворение "Украинским патриотам" было признано экстремистским, а самого Александра Бывшева внесли в федеральный список экстремистов. В августе прошлого года его временно отстранили от работы в школе, а его бывшие коллеги и ученики выступили против него свидетелями в суде.
Публикация в газете "Заря":
Во время прений сторон представитель прокуратуры попросил для поэта полгода исправительных работ и запрет на профессию. Сам Александр Бывшев считает, что своим стихотворением он "наступил на больную мозоль" российской власти, однако от своих позиций он отказываться не намерен – он продолжает украинский цикл стихотворений, который намерен вскоре опубликовать. В интервью Радио Свобода поэт рассказал подробнее о своем деле и о том, как он живет и пишет в условиях фактической травли.
– Этот процесс я рассматриваю исключительно как политический, – говорит Александр Бывшев. – В суд приглашались 43 свидетеля, в основном это были мои коллеги-учителя. По сути обвинения, то есть по моему стихотворению, которое было признано экстремистским, речи практически не шло. Обсуждались мои политические взгляды, моя политическая позиция. Что еще насторожило: в рамках еще гражданского дела была проведена экспертиза одной из самых опытных Гильдий экспертов-лингвистов – "Глэдис". В составе группы были два доктора наук и академик. Отвечая на 13 вопросов, поставленных прокуратурой, они не нашли в этом спорном стихотворении экстремизма. После этого суд назначил новую экспертизу, которую проводили сотрудники УМВД России, "Центра по противодействию экстремизму". Они как раз по долгу службы экстремизм нашли. В суде мы предъявляли материалы экспертов из Киевского института языкознания, поскольку мое стихотворение "Украинским повстанцам" было написано в основном на украинском языке. Но суду даже не пришло в голову привлекать для исследования носителей украинского языка. Все сводилось к тому, что у нас, у русских, слова понимаются именно так. Эти материалы не были судом даже привлечены к делу. Было сказано, что это эксперты из другой страны, с заинтересованной стороны. Многие, кстати, и не скрывают, что этот процесс чисто политический. Я имею в виду в целом то, как этот процесс проводился. Иначе как "шоу" его назвать нельзя. Постоянные переносы, какие-то странные свидетели. Ну что это такое? Даже двух шестиклассников приглашали в качестве свидетелей. Просто смешно.
Стихотворение "Украинским повстанцам" было написано в основном на украинском языке. Но суду даже не пришло в голову привлекать для исследования носителей украинского языка
– Как вы считаете, насколько суд вообще вас услышал?
– Ничего не могу сказать, что там на уме у судьи. Будет ли она один на один со своей совестью принимать решение, либо будет советоваться с соответствующими товарищами, сказать очень трудно. Вся беда заключается в том, что антиукраинская истерия в стране такая, что боюсь, что какие-то политические пристрастия, личные симпатии и общественное мнение могут давить на судью. Выносить в такой обстановке оправдательный приговор в пользу человека "нацпредателя", "друга хунты" и так далее чисто психологически трудно. По-человечески я понимаю этого судью. Как в такой обстановке выносить оправдательный приговор? Но если так случится, это будет действительно мужественный шаг с ее стороны! Сможет ли она это все выдержать и действовать по закону и совести, а не по политической конъюнктуре? Очень трудно сказать.
– Если говорить о начале вашего дела. Как я понимаю, все началось с публикации в газете, куда обратились особо бдительные граждане, заметившие ваши стихи...
– Это было в газете "Заря" больше года назад. Самое интересное – поведение этих людей. Когда к нам в Кромы приезжали журналисты и пытались встретиться людьми, которые написали в газету, они категорически отказывались от встреч. Одна только встреча состоялась, и первая фраза одного из этих людей была: "А что нам за это будет?" Ну а потом они просто отказывались об этом говорить. Единственное, один человек проронил: "Я запустил этот механизм". Что он под этим имел в виду, не знаю. Но эти люди отвечать за свои слова не готовы. То ли это был политический заказ, то ли они уже одумались, трудно сказать. Скорее всего, у них была какая-то заинтересованность или корысть.
– Но после этой публикации события в вашем отношении стали развиваться по нарастающей.
– Да, это было начало. Спусковой крючок был заведен, после этого пошло-поехало. В течение одного месяца были заведены два уголовных дела – за два стихотворения. Слава богу, меня уведомили в начале этого года, что второе дело по поводу стихотворения "Украинские повстанцы" было закрыто. Стихотворение было написано вообще о событиях Второй мировой войны. С их стороны это была настолько откровенная дурь. Слава богу, и до них это дошло. Но за второе стихотворение, конечно, не заступились. В нем упоминается Крым. А Крым для нашего высшего руководства – сакральное дело. Вокруг Крыма строится весь этот рейтинг. А я этим стихотворением покусился на самое святое для нашей власти и лично для Путина. Это, конечно, они и никак не могут простить.
– Что такого вы писали в этом стихотворении, что могло не понравиться? И что вас побудило начать писать на эту тему?
Этим стихотворением я покусился на самое святое для нашей власти и лично для Путина. Это, конечно, они и никак не могут простить
– Посыл стихотворения очень прост: Украина имеет право, в том числе с оружием в руках, сопротивляться бандам, которых я назвал "москальскими". В соответствии с законами украинского языка, одно из значений слова "москаль" – "военный", то есть против наемников, военных преступников. Другими словами, я их назвал "оккупантами". Обиделись они, видимо, по принципу: на воре и шапка горит. Они еще уцепились за строчку "Россия угрожает марш-броском". Это стихотворение было написано как раз 1 марта 2014 года. Именно в этот день Путин получил единогласное добро от Совета Федерации на ввод российских войск в любой регион Украины. Какую я тайну тут открыл? Как я понял, я просто немного опередил события насчет Крыма. В первом же четверостишье было написано про "неведомый спецназ" и путинских чекистов, то есть я напрямую указал, кто это такие. Ведь вначале наша власть стыдливо отрицала это, Путин говорил, что в Крыму нет наших военных, хотя потом это было признано. Но получилось, что я полез вперед батьки в пекло. Я не люблю громкие слова, но сподвигла меня совесть. Когда я посмотрел на всю антиукраинскую истерию, на шовинизм, переходящий уже в фашизм, я понял, что не могу молчать. Моя мама родом с Украины. Я часто бывал в этих местах, с двух лет практически каждое лето я проводил в Украине. Для меня эта тема тоже больная. Я просто счел свом долгом показать, что есть и другая точка зрения. Где-то лет пять назад я осторожно сказал своим коллегам, что есть у меня ощущение, что Россия постепенно скатывается в какие-то не то что националистические, а нацистские рельсы. Надо мной смеялись, у виска крутили. А потом оказалось, что я был прав. Слишком уже далеко это дело зашло. А потом, когда мои коллеги, бывшие учителя, говорят, что надо Киев бомбить, танки двигать, пропахать всю эту Украину… Это есть чистый фашизм. Во время судебных заседаний некоторые из моих коллег-учителей говорили: "Что он защищает Украину? Нет такой страны". Я счел своим долгом протестовать против этого.
Последнее слово в суде Александра Бывшева, 7 июля 2015 года:
– В своем последнем слове в суде вы говорили, что в течение всего этого времени на вас оказывается давление, вас фактически травят. Расскажите, насколько серьезны трудности, с которыми вы сталкиваетесь? Я знаю, вы работу из-за этого потеряли. Много ли у вас недоброжелателей, есть ли те, кто вас поддерживает?
Травля действительно на серьезном уровне, если даже и Доренко в своей программе напрямую требует посадить "этого самого" за его гражданскую позицию
– На поддержку в самом поселке я, конечно, и не рассчитывал. Люди просто запуганы. Некоторые мне откровенно в приватных беседах говорили: "Ну вот что ты за свою правду получил? Работу потерял. А у нас семьи. Мы в герои не рвемся. Зачем нам эти приключения?" А травля действительно на серьезном уровне, если даже и Доренко в своей программе напрямую требует посадить "этого самого" за его гражданскую позицию, часть передачи мне посвятил и Алексей Пушков. Я уж не говорю о том, сколько в соцсетях я получаю угроз, и по почте приходили. Учитывая последние события, связанные с Немцовым, это все серьезно. Кое-какие меры безопасности я предпринимаю. Я прекрасно понимаю, что наступил на слишком больную мозоль. А учитывая эту истерию у нас в стране, люди настолько зомбированы, что всякое может быть. Как говорится, отморозков в нашей северной державе сейчас очень много.
– Как вы сейчас живете? Насколько я понимаю, вы сейчас не работаете, вы включены в список Росинфомониторинга как экстремист, что означает, что все ваши счета заблокированы.
– Да, совершенно верно. В финансовом плане кислород со всех сторон перекрыт. Сейчас живу только на пенсию родителей. Других вариантов у меня нет. Есть еще "чернобыльские", поскольку я проживаю в "чернобыльской зоне", и то это унизительная история. Чтобы получить эти копейки, я вынужден писать заявление на имя начальника нашего банка, кромского, она пересылает мое заявление в Москву, и они в течение недели рассматривают вопрос, выдать ли мне с барского плеча эти крохи или нет. Я получил полное поражение в правах, фактически уже в статусе персоны нон-грата и изгоя.
Единственный положительный момент в этой истории – меня словно прорвало: очень хорошо сейчас пишется
– А что говорит ваш адвокат, что вы сами думаете, что делать в этой ситуации?
– Пока никаких способов улучшить ситуацию нет. Я сейчас временно отстранен от работы. Если я напишу заявление и уволюсь, я уже не буду иметь прав на компенсацию. Хотя, видимо, в школе этого и хотели. Какие-то материалы мы с адвокатом уже переслали в Страсбург, в ЕСПЧ. Поскольку фигурирует запрет на работу, то в Страсбурге это будет однозначно выигрышное дело. Плохо, конечно, что там не так все быстро. Так что пока будем думать. Трудно, конечно.
– Но вы продолжаете придерживаться своей позиции, своих убеждений по Украине?
– Эта история только укрепила меня в мысли, что я на правильном пути. Так болезненно обижаться власть может только на правду в России. Сейчас я продолжаю украинский цикл и недавно написал еще несколько стихотворений. Сейчас я заканчиваю книгу "Записки русофоба", как раз в нее хочу включить свои украинские стихи. Поскольку в России я практически запрещенный поэт, книга с этими стихами будет печататься не в России. Единственный положительный момент в этой истории – меня словно прорвало: очень хорошо сейчас пишется. В творческом плане у меня взлет. Как это ни странно, атмосфера давления и травли очень сильно стимулирует творчество.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
