12 июля – день рождения писателя, классика крымскотатарской литературы Шамиля Алядина.
Будущий знаменитый писатель родился в 1912 году в красивейшем крымском селении Махульдур (ныне Нагорное Бахчисарайского района). В семье было еще три сына и две дочери. Начальное образование Шамиль получил в местной школе, затем окончил семилетнюю школу в Бахчисарае – здесь его учителем был известный педагог, учитель крымскотатарского языка и литературы Ягья Наджи Байбуртлы, который и пробудил в нем интерес к литературе. С именем Байбуртлы связана и первая творческая высота Шамиля.
В 15 лет в молодежном издании «Яш къувет» (Молодая сила) он опубликовал стихотворение «Соловей рассвета», посвященное выдающемуся крымскотатарскому просветителю и общественному деятелю Исмаилу Гаспринскому. Подростка вызвали в учительскую, где учитель Ягъя Байбуртлы пожал ему руку, обнял и в присутствии других учителей показал газету со стихотворением: «Из Шамиля получится незаурядный мастер слова. После окончания школы его необходимо направить в Бакинский университет. В этом нам, конечно же, поможет Бекир Чобан-заде, который является профессором данного заведения». В Бакинском университете Шамилю учиться не довелось, но что может быть более вдохновляющим для ученика, чем доброе напутствие учителя…
По окончании школы в 1928 году юноша поступает в Симферопольский педагогический техникум. Здесь судьба сводит его с будущими известными поэтами Зиядином Джавтобели и Керимом Джаманаклы. А вскоре Шамиль становится студентом заочного отделения Московского литературного института.
В 1932 году увидела свет его первая книга стихов «Улыбнулась земля, улыбнулось небо» («Топракъ кульди, кок кульди»), а в конце того же года его призвали в армию. Он служил в 7-м полку Червонного казачества в городе Староконстантинов, там же окончил полковую школу, командовал кавалерийским взводом.
После службы в армии Шамиль возвращается к литературной работе. В 1935 году выходит его сборник стихов «Песни червонного казака» («Къызыл казакънынъ йырлары»). На некоторое время он становится заместителем редактора газеты «Яни дюнья», а затем уезжает в Дагестан, где работает школьным учителем в горном селе. Затем – Чирчикстрой – стройка пятилетки, здесь Алядин трудится экскаваторщиком, приобретает жизненный опыт, впечатления, которые впоследствии найдут отражение в его романе «Эгер севсен» («Если любишь»).
По возвращении в Крым в 1939 году Алядин становится главой Союза писателей Крыма. А вскоре выходит его книга «Омюр» («Жизнь»), куда вошло и его первое прозаическое произведение «Лестница» («Мердивен»).
Война... Уже в первые дни Шамиль Алядин на фронте. Он был командиром взвода на Юго-Западном фронте. В феврале 1943-го тяжело ранен, после госпиталя направлен в штаб Северо-Кавказского фронта, затем – в распоряжение штаба партизанского движения в Крыму. В апреле 1944 года возвращается в Симферополь, становится членом Комиссии по оценке ущерба, нанесенного войной Крыму. За несколько дней до депортации Шамиль Алядин выезжает в служебную командировку в Алушту...
Позднее его чувства и переживания найдут отражение в проникновенной фактически автобиографической повести «Я – ваш царь и бог», повествование в которой ведется от лица фронтовика-крымского татарина… Сколько их было – крымскотатарских фронтовиков, прошедших этот путь – вернувшихся в родной Крым и не нашедших здесь своих семей: «Уже которые сутки я ехал в воинском эшелоне. Прошло всего полгода, как кончилась война. Мимо окон проплывала израненная, обожженная земля, испещренная, словно оспой, воронками и окопами, над которыми все еще торчали деревянные ежи с рваной и заржавленной колючей проволокой. Почти все станционные здания были разрушены бомбежкой и хранили следы пожарищ. Но люди на перронах выглядели празднично, женщины были в ярких платьях. Даже стеганые телогрейки и грубые сапоги на ногах не умаляли их женственности, притягательности, красоты, от которых мы успели отвыкнуть за четыре с половиной года войны. Я видел, как вернувшиеся домой офицеры, солдаты, спрыгнув с подножки вагона, оказывались в объятиях родных, детей, и к моему горлу подступали спазмы».
Что ждет его? Неужели любимая жена Фатма не выйдет встречать его на вокзал? – задается вопросами герой книги Алядина. Неужели правда то, что он услышал от начальника нашего штаба? «В Крыму ваших никого нет! Поезжайте прямо в Среднюю Азию!» – сказал тот. Как так, никого нет? Разве можно этому поверить? Поговаривали, что фашисты собирались выслать из Крыма всех татар, раздать землю высокопоставленным чиновникам вермахта, а весь Южный берег превратить в место отдыха для одних только арийцев. Но ведь мы, в том числе и он, вышибли «арийцев» из Крыма? Так неужели же... Если – хоть это страшно представить себе и на минуту – все обстоит так, как сказал начальник штаба, то что тогда?
В таких раздумьях герой книги проводит всю дорогу на родину в Крым… «От этих мыслей мороз пробирал душу. Я сидел, уставясь в окно, ни с кем не разговаривая, не отвечая на вопросы, и мои соседи по купе, кажется, приняли меня за контуженого или глухого. На моих глазах счастливчики обнимались с женами, топча рассыпавшиеся цветы – не стесняясь слез, бегущих по их обветренным щекам, и у меня самого начинало щипать глаза, и все расплывалось в тумане». Герой Алядина сошел с воинского эшелона на симферопольском вокзале 14 ноября 1945 года – в надежде увидеть близких и родной дом. Но – дальнейшие события перевернули всю его жизнь…
В мае 1944 года Крым был освобожден. За несколько дней до депортации Шамиль Алядин выезжает из Симферополя в командировку в Алушту для набора артистов для создаваемого ансамбля «Хайтарма». По возвращении семью свою он уже не находит... Так же, как и герой его повести «Я – ваш царь и бог»…
«Всего полтора года назад город был освобожден от оккупантов, куда ни взглянешь – следы уличных боев. Во многих домах зияют проемы без окон. Улицы замусорены, кругом запустение. О том, чтобы доехать до центра каким-нибудь транспортом, нечего и думать. И я пошел с вокзала пешком. Благо ничего, кроме вещевого мешка, который я перебросил на плечо, у меня не было… Я вглядывался в лица редких прохожих. Ни один татарин не попался навстречу».
Радость встречи, которую испытывает каждый человек, оказавшийся в родных местах после долгого отсутствия, вытеснилась горечью обиды, и была она столь велика, что не умещалась в сердце и рвалась наружу, слезы застилали глаза: «Почему я так унижен? Ведь от первого и до последнего дня войны я защищал человеческое достоинство каждого советского человека... Отчего же так жестоко обошлись со мной, поправ мою честь? А может, все это страшный сон? И я, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли, вновь ускорял шаги, но очень скоро начинал сознавать, что напрасны надежды: реальность – страшнее некуда. В ногах появлялась слабость, сердце куда-то падало, и я боялся, что и сам упаду».
На нем серая длинная кавалерийская шинель с глубоким разрезом сзади, на плечах погоны с четырьмя звездочками. Шел он долго. Чем ближе к центру, тем становилось многолюднее. Он вглядывался в идущих навстречу людей. Думал, встретит знакомого, расспросит о Фатме, о ребенке. Он еще не знал, кто у него родился, мальчик или девочка. Когда уходил на войну, жене оставалось до родов месяца три. Сколько потом ни писал, не получил от нее ни единого письма... «Нет, все эти люди были мне незнакомы, никогда прежде я их не видел на нашей улице. Как странно, ни одного земляка, ни одного крымца. Будто не в Крым, а невесть куда меня занесло».
Особенность большого писателя – описать свою личную историю так, словно это личная история каждого или, по крайней мере, очень многих
Надежды фронтовика, что все это ошибка, что сейчас он встретит своих родных, что все будет по-прежнему, разбила суровая реальность…
Сколько их было – фронтовиков-крымских татар, кто думал так же, как и герой Шамиля Алядина: «Я был строевым командиром, командовал ротой, был дважды ранен. В первый раз очень тяжело. Во второй – полегче. Лечился в госпиталях. Попадал в окружение и с боями пробивался к своим. Тонул при форсировании Северного Донца. Горел, спасая коней из конюшни, в которую угодила фугаска. Все было... Все позади... И вот я стою и смотрю на темные окна родного дома».
Особенность большого писателя – описать свою личную историю так, словно это личная история каждого или, по крайней мере, очень многих…
Не найдя в Симферополе семью, узнав, что крымских татар выселили, Алядин едет в Среднюю Азию на поиски своих соотечественников. Наконец в узбекистанском Чинабаде он находит умирающих от голода жену Фатму и маленькую дочь Диляру…
Окончание читайте здесь
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
