Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
В конце декабря 1979 года над Душанбе стоял гул – в небе пролетали сотни транспортных самолетов, по улицам громыхали танки. Все направлялись в Афганистан, где советское руководство решило в очередной раз повоевать, назвав новую авантюру «интернациональным долгом». Моя соседка Саида-апа, похоронившая недавно одноногого дедушку Курбана, вглядывалась в небо и сдавлено причитала: «Опять инвалиды будут на улицах, опять горе в дома придет...»
Инвалиды появились, довольно скоро. Иногда на улицах можно было увидеть инвалидов двух поколений – на костылях старичка-фронтовика времен Второй мировой и молодого парня-«афганца» на коляске. Или наоборот, все зависело от настырности инвалидов, сумевших доказать свой героизм и добиться хотя бы какой-нибудь помощи от государства. Фронтовику времен ВОВ повезло больше в том, что его когда-то не отловили и не отправили на Соловки или еще какой «интернат», куда свозили инвалидов со всего Советского Союза.
Никита Сергеевич, очень много инвалидов-попрошаек ездит по поездам. Мы в 1951 г. задержали сто тысяч человек, в 1952 г. – 156 тысяч человек, в 1953 г. – 182 тысячи человек
Нарком внутренних дел Сергей Круглов докладывал Хрущеву: «Никита Сергеевич, очень много инвалидов-попрошаек ездит по поездам. Мы в 1951 г. задержали сто тысяч человек, в 1952 г. – 156 тысяч человек, в 1953 г. – 182 тысячи человек». Точной статистики не было, но примерно 70 процентов из инвалидов войны, – безногие, безрукие, безглазые. Часть из них стали побираться по разным причинам, прежде всего, семейным (жена не смогла терпеть дома немощного человека), процентов 10 стали профессиональными нищими, «впавшими во временную нужду» – еще 20. По рассказам очевидцев, инвалидов просто как собак бешеных ловили по дворам, по закоулкам, по железнодорожным вокзалам – людей без рук, без ног, увешанных орденами. Есть воспоминания: в Киеве один из генералов заступился за инвалидов, которых загружали в товарные вагоны. Их просто раскачивали и зашвыривали туда, и они залетали в эти товарные вагоны, звеня своими боевыми наградами.
После каждой войны подсчитываются потери – убитых и раненых. Убитым ставят памятники и монументы, о раненых, чаще всего, забывают. Их всегда в несколько раз больше, чем убитых, их еще называют бездушным определением – «санитарные потери». То есть, вроде живые, но к войне уже не годные. В традициях русской армии не считаться с потерями, поэтому приведенные ниже цифры – жестокая реальность. Для сравнения: во время Отечественной войны 1812 года при обороне города Смоленск армия Багратиона, насчитывавшая около 15 000 сабель и штыков, в течение 16 и 17 августа, за 35 часов боя понесли потери ранеными в количестве около 6 000 человек личного состава. В зависимости от применяемого оружия, соотношение санитарных потерь превышают безвозвратные потери значительно и это соотношение приблизительно составляло: в Первую мировую войну 1914-1918 годов – 4:1, во Вторую мировую войну 1939-1945 годов – 3:1.
Советский Союз любил воевать – то ли от неизбежности развала, то ли от нежелания всем предоставить работу и обеспечить «светлое будущее»
Советский Союз любил воевать – то ли от неизбежности развала, то ли от нежелания всем предоставить работу и обеспечить «светлое будущее», но объяснить это бесчеловечный феномен невозможно. Страна Советов постоянно воевала, делая себе передышки в два-три года. Воевала отчаянно, не обращая внимания на миллионные человеческие потери, одновременно создавая новый подвид человека, которому нравилось воевать, воспевать умерших и постоянно угрожать возмездием врагам, которых всегда было очень много. В Советском Союзе был создан культ мертвых героев – с автоматами, гранатами, в танкистских шлемах или пилотках. Этими бронзовыми, каменными или просто бетонными фигурами заставляли пространство, чтобы каждый советский человек вырабатывал в себе чувство неизбежного долга – пойти и погибнуть.
Чтобы понять масштаб трагедии, в которой постоянно жил СССР, необходимо привести статистику. Она неполная, отчасти искаженная или просто невосстановимая из-за цензуры или утерянных документов, но выглядит примерно так.
Гражданская война, 1919-1923. Данных о раненых и инвалидов нет, возможно, учитывая правило соотношения, их было до 7-8 миллионов.
Советско-польская война, 1919-1921. В Киевской операции РККА 1920 года армия потеряла убитыми, ранеными и пленными более 12 тысяч. В Варшавском сражении 1920 года – 15-25 тысяч убитых, раненых или пропавших без вести.
Конфликт на Китайско-Восточной железной дороге, 1929. 281 погибших и 729 раненых.
Бои у озера Хасан и реки Туманная, 1938. В столкновения с японской армией – 865 погибших, 95 пропавших без вести, 2752 раненых.
Вооруженный конфликт на реке Халхин-Гол, 1939. Советско-монгольские войска потеряли 18,5 тысяч убитыми и ранеными.
Польский поход РККА, 1939. Погибло 1475 человек и ранено 3858 человек.
Советско-финская война, 1939-1940. 126 875 убито и умерло на этапах санитарной эвакуации, в том числе 16 292 умерло от ран и болезней в госпиталях, 264 908 санитарных потерь.
Вторая мировая война 1941-1945. Потери Советской армии – около 7 миллионов погибших, в соотношении 3:1 – примерно 21 миллион раненых.
Советско-японская война 1945. Погибших 12031 человек, 24425 – санитарные потери.
Афганистан, 1979-1989. Погибших – 15 051 человек, раненых – 53 753.
Кроме объявленных войн и столкновений, Советская армия и спецслужбы участвовали в многочисленных военных операциях, о которых долгое время не было известно
Кроме объявленных войн и столкновений, Советская армия и спецслужбы участвовали в многочисленных военных операциях, о которых долгое время не было известно. Гражданская война в Китае, 1946-1950; боевые действия в Северной Корее, 1950-1953; боевые действия в Венгрии, 1956; боевые действия в Лаосе, 1960-1970; боевые действия в Алжире, 1962-1964; Карибский кризис, 1962-1964; боевые действия в Чехословакии, 1968; боевые действия на острове Даманский, 1969; боевые действия в районе озера Жаланашколь, 1969; боевые действия в Египте, 1962-1975; боевые действия в Йеменской Арабской Республике, 1962-1969; боевые действия во Вьетнаме, 1961-1974; боевые действия в Сирии, 1967-1973; боевые действия в Мозамбике, 1967-1979 годы; боевые действия в Камбодже, 1970; боевые действия в Бангладеше, 1972-1973; боевые действия в Анголе, 1975-1979; боевые действия в Эфиопии, 1977-1979; боевые действия в Сирии и Ливане, 1982. Точных данных о потерях в «необъявленных войнах» нет или они искажены.
Советские военные традиции продолжены в новой России. За 24 года Россия инициировала и приняла участие в военных действиях во всех так называемых сепаратистских войнах – в Приднестровье, Абхазии, «Южной Осетии» и Карабахе. С 1994 года – в двух чеченских войнах и в Дагестане, в 2008 году – в Грузии, с 2014 года – в Украине. Список погибших и раненых постоянно пополняется, превращая Россию в страну инвалидов и вечно рыдающих семей. Иногда кажется, что население за многие десятилетия многочисленных войн давно свыклось с необходимостью потерь. Если бы объявлялся траур по всем погибшим от оружия, то страна находилась бы в состоянии постоянного горя.
Кроме физической немощи – потери руки и ног, глаз, повреждения внутренних органов, огромное количество военных до сих пор находятся в состоянии острого психиатрического расстройства. Специалисты отмечают посттравматическое стрессовое расстройство у ветеранов всех войн – состояние, названное «вьетнамский синдром» или «афганский синдром». Состояние депрессии – это не самое страшное, что они переживают, их преследуют воспоминания, кошмарные сны, сопровождающиеся нервными срывами. И как следствие – алкоголизм и преступность. В самом начале первой чеченкой войны многие журналисты и эксперты предупреждали российские власти об опасности нового синдрома – «чеченского», но тщетно. На улицах российских городов появились новые инвалиды. Предупреждать о «донбасском синдроме» уже некого – Путин не обращает внимания ни на какие увещевания.
Спустя 35 лет в Киеве я вспомнил слова Саиды-апа, когда на Крещатике увидел молодых ребят – в камуфляже и на костылях. Рядом с ними шли молодые красивые женщины, заботливо помогая своим мужьям. Разница между ними, защитниками страны и российскими наемниками огромная. И будущее будет разным.
Олег Панфилов, профессор Государственного университета Илии (Грузия), основатель и директор московского Центра экстремальной журналистики (2000-2010)
Взгляды, изложенные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
