Сутулый худосочный Костя в кепке, натянутой на глаза, везет по длинному коридору тележку с двумя большими бутылками питьевой воды. Длинные вьющиеся локоны волос, громоздкие – едва ли не больше, чем его голова, – наушники. Костя слушает музыку, толкает тележку мимо суетящихся людей с кассетами и бумажками, никого не замечает и ни с кем не здоровается. Его работа очень простая и важная: развезти по всем этажам здания холдинга ВГТРК бутылки и установить их на кулеры. На Костю взаимно не обращает внимания ни один человек во всей большой корпорации. Кроме меня и моего друга Саши, с которым мы работали в службе анонсов на телеканале "Вести" (теперь – "Россия-24"). Кризис 2008 года загнал меня в эту "Яму" ("Ямой" сотрудники канала называют здание холдинга, которое находится на 5-й улице Ямского Поля), лишив раз и навсегда профессиональной невинности и каких-либо иллюзий о телевизионной журналистике в государственных СМИ. Но с нами всегда был Костя.
Костя как предчувствие.
Работа на ВГТРК была рутинной и очень скучной. Каждый день все начиналось с утренней летучки (по пятницам время летучки было плавающим, потому что в этот день руководство телеканалов всегда ездит на свои летучки в Кремль, "за зубцы", как говорили сотрудники "Вестей"). Во главе стола сидел тогдашний главный редактор Дмитрий Медников, просматривал бумагу со списком событий и формировал повестку: это делаем, это не делаем, это делаем и сегодня, и завтра, это не делаем никогда и ни за что. Летучка заканчивалась всегда одинаково, фирменным медниковским восклицанием: "Ну что, друзья, ура". Друзья расходились по кабинетам, монтажкам и студиям – делать новости. В свою каморку шел и я, непременно встречая в коридоре развозчика воды Костю, которого чуть позже мы с другом прозвали Костей-водовозом.
Им уже тогда, в 2008 году, не нужно было ничего говорить, их не нужно было заставлять, их не нужно было направлять, они и сами прекрасно чувствовали конъюнктуру и, не дожидаясь звонков от начальников, почти всегда подбирали нужные интонации
Случаи прямой цензуры в нашем отделе анонсов и в те вегетарианские времена случались. Интересно было другое: то, как сотрудники информационного телеканала, в том числе и нашего отдела, всегда бежали впереди возможных запретов и ограничений сверху. Им уже тогда, в 2008 году, не нужно было ничего говорить, их не нужно было заставлять, их не нужно было направлять, они и сами прекрасно чувствовали конъюнктуру и, не дожидаясь звонков от начальников, почти всегда подбирали нужные интонации и слова, от которых у человека, считавшего русский язык своим родным, просто-напросто сводило зубы.
Выслуживаться на ВГТРК пытались многие и к цензуре могли относиться не как к какой-то беде и напасти, а, наоборот, как к возможности заработать карьерные баллы.
Однажды мы делали анонс какого-то события "паркетного" толка. Путин с кем-то встречался, чтобы что-то обсудить, обычное дело. Мы выбрали удачную, "живую" фотографию Владимира Владимировича, придумали безобидную подпись под эту фотографию и отправили режиссеру смонтировать пэкшот. Режиссер – накачанный лысый парень Витя, приехавший покорять Москву из глубинки, увидев выбранную нами фотографию Путина, позеленел от злости и громко так, чтобы слышали все, проскрипел: "Вы что, хотите, чтобы я использовал вот такого Путина? Вот в таком глупом виде? Да вы просто подставить меня хотите! Я этого делать не буду. Дайте мне хорошего Путина с закрытым ртом".
К делу это особого отношения не имеет, но судьба коренастого режиссера Вити сложилась причудливым образом. Через несколько месяцев после этого случая он пропал. Его искали друзья, коллеги, родственники и даже служба безопасности ВГТРК. Никаких следов. А еще через некоторое время Витя обнаружился на западе Германии. С юзерпика в его фейсбуке улыбался мужчина с накрашенными губами. А единственный открытый статус на его страничке рассказывал о том, что Витя удачно вышел замуж.
В эфире только хороший Путин с закрытым ртом. Цензура не успевает за самоцензурой.
Летучка за летучкой. Ну что друзья, ура. Снова летучка. Костя прилежно развозит воду по этажам. В эфире только хороший Путин с закрытым ртом. Цензура не успевает за самоцензурой.
Не знаю, как сейчас, но в ту пору в штате холдинга ВГТРК работал специальный отдел быстрого реагирования – загадочная "служба мониторинга эфира". Отдел этот ютился в крохотной комнатушке и состоял из двух тишайших мужчин пенсионного возраста в белых рубашках, застегнутых на все пуговицы. Обязанности у мужчин в рубашках были, мягко говоря, непростые. Они внимательно следили за эфиром "Вестей" и вылавливали из него "блох": ошибки, неточности, откровенную лажу, "опасные моменты". В 2009 году наш отдел делал эфирное промо в виде графической линейки новостей. Каждая из них выглядела как демотиватор: картинка, первая строчка – тизер, вторая – сама новость. В августе того года в Калининграде проходили военные учения, назывались они "Запад". И первой строчкой к новости об этих учениях, мой друг Саша из отдела анонсов написал два английских слова: Go West!
Через пару дней специальные мужчины в белых наглухо застегнутых рубашках разразились специальной запиской, в которой сообщали руководству канала о том, что отдел анонсов пропагандирует гомосексуализм (специалисты из службы мониторинга справедливо нащупали нашу порочную связь с британской гей-группой Pet Shop Boys и их хитом Go West) и призывает напасть на Польшу (Вуди Аллен в данном случае сказал бы свое знаменитое: "Я не могу долго слушать Вагнера, у меня возникает непреодолимое желание напасть на Польшу"). О принятии закона о пропаганде гомосексуализма, кстати, тогда никто и подумать не мог. Никто, кроме двух пенсионеров из службы мониторинга эфира "Вестей", хорошо знакомых с творчеством британской гей-группы Pet Shop Boys.
Кажется, в тот самый момент мы с другом впервые заинтересовались Костей всерьез. Это было озарение. У Кости-водовоза был доступ к единому организму ВГТРК! Через воду в сосуды, вместе с кровью к самому сердцу и в мозг! Вода… во-да… ВОДА. Оставалось вступить с Костей в контакт, завербовать и уговорить его накапать в бутылки с питьевой водой каких-нибудь бесцветных и безвредных, но эффективных капель, способных совершить революцию во всем этом серпентарии, монструозном гигантском холдинге, который облучает население страны и подличает собственным же сотрудникам.
Главная и самая сложная цель, думали мы, – это генеральный директор Олег Борисович Добродеев, принимающий все решения в компании. Дотянуться до его метаболизма почти не реально. Мы своими глазами видел, как Олегу Борисовичу в кабинет под дулами автоматов силовиков-охранников доставляли щавелевый суп и картофельное пюре с котлетой из столовки. Наверняка и воду он пьет свою, резонно заключили мы. Поэтому от этого дерзкого плана нам пришлось отказаться. Мы стали думать в другом направлении: гораздо проще и веселее будет воздействовать непосредственно на сам эфир. Значит, на телеведущих. 5–6 часовое действие капель без цвета и без запаха, по нашей задумке, должно было взорвать госпропаганду! Наполнить эфир новыми красками, иными – подлинными, а не искусственными – смыслами и, чем черт не шутит, неконтролируемым "правдоизвержением".
Чем дольше я работал на ВГТРК, тем сильнее подмывало меня поздороваться с молчаливым водовозом в кепке. Ведь как бы мог преобразиться покрытый паутиной лжи телеэфир под воздействием 6aR,9R-N,N-диэтил-7-метил-4,6,6a,7,8,9-гексадигидроиндоло-[4,3-fg]хинолин-9-карбоксамида! Все могло бы сложиться иначе.
* * *
Студия "Вестей". Общий план. В кадре двое: Дмитрий Киселев за столом и журналист Аркадий Мамонтов на студийной плазме.
Киселев: У нас на прямой линии специальный корреспондент Аркадий Мамонтов, он неоднократно готовил материалы о Брэдли Мэннинге. Аркадий, вам слово. Можем ли мы заикаться после такого варварского решения суда о демократии в США?
Мамонтов: Здравствуйте, Дмитрий. Вы знаете, Брэдли очень, конечно, жаль. Но мне кажется, что у нас, в нашей, Дмитрий, с вами стране творится такая чертовщина, о которой нам, Дмитрий, с вами нужно как журналистам говорить. А лучше кричать. Я сегодня специально подготовился к эфиру и попросил жену купить мне радужную жилетку, радужные носки и узкую футболку. Я как гражданин и журналист хочу поддержать ЛГБТ-сообщество Российской Федерации и выразить категорический протест закону, подписанному Владимиром Владимировичем. Мне стыдно, что страна, победившая фашистскую гадину, ведет себя в лучших традициях Гиммлера, ставя одних людей ниже других. Мне стыдно, что президент поощряет насилие в отношении миллионов наших граждан.
Киселев: Аркадий, вы не расслышали мой к вам вопрос. Как стоит реагировать цивилизованному миру на бесчеловечное решение американского суда...
Мамонтов: А вы не расслышали меня, Дмитрий. Вы и ваши коллеги в режиме 24/7 врете, пользуясь служебным положением. Так разрешите мне воспользоваться двумя минутами эфира, чтобы сказать правду. Мне не понятно, как вы можете спокойно спать, когда наше государство один за другим принимает бесчеловечные законы. Как вы спите, Дмитрий?
Киселев: Аркадий, мы обязательно посвятим один из эфиров проблемам хтомиков, а сейчас речь идет о другом.
Мамонтов: Речь идет о самом важном. О человеческих правах в нашей с вами стране. О наших соседях. О людях, которые нас гримируют, снимают, пишут нам подводки, пекут нам булочки с маком, лечат наших детей, стригут любовниц. О них речь, Дмитрий. Это миллионов десять человек. А вы мне про Мэннинга, кому он тут вообще интересен?
Киселев: (раздражение в голосе) Аркадий.
Мамонтов: Еще мне жена купила виниловую пластинку Марка Алмонда.
Настроечная таблица. Зрителям слышны переговоры режиссеров в аппаратной.
Режиссер 1: Что сейчас было?
Режиссер 2: Любовь.
* * *
Но революции не случилось. Наш назревающий протест был слит нами же. Я малодушно уволился. Мой друг Саша сделал то же самое, но чуть позже. Вступить в заговор с Костей-водовозом, прячущимся от госкорпорации за козырьком бейсболки, надвинутой на глаза, и большими наушниками, мы с другом не решились, хотя до последних наших дней работы на ВГТРК смотрели на него как на единственную реальную возможность повлиять на сознание людей, уничтожающих профессию.
Утренние летучки на ВГТРК шли своим чередом и привели к тому, что в 2015 году одно из самых узнаваемых лиц холдинга – телеведущий Эрнест Мацкявичюс публично назвал себя информационным солдатом и призвал коллег отказаться от международных стандартов журналистики: ведь на войне есть вещи поважнее микрофонов. Например, автоматы.
Костя, прости. Вся надежда – на тебя.
Роман Супер, корреспондент Радио Свобода
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
