Собственник ATR: Мы стоим на принципе государственности Украины, которая нас бросила

Киев – Небольшое двухэтажное здание на улице Вавиловых в районе киевской телевышки. Здесь уже несколько месяцев как располагается первый крымскотатарский телеканал, с 1 апреля вынужденный прекратить вещание в Крыму. На скамейках у входа сидят владелец медиа-холдинга ATR Ленур Ислямов, замгендиректора телеканала Айдер Муждабаев и главный редактор информационных программ Осман Пашаев. Они обсуждают запись пилотного выпуска ток-шоу, которое должно стартовать на канале в сентябре.

Ислямов проводит экскурсию по зданию ATR. На первом этаже – студия и режиссерская, на втором – отдел новостей Zaman, гримерная и еще несколько комнат. Затем отправляемся в соседнее помещение, где находится кабинет руководства. Скромный интерьер, на столе крымскотатарский флажок, ноутбук, книжка и различные бумаги.

О том, как чувствует себя телеканал в столице Украины, испытывает ли его владелец давление на свой бизнес, каковы перспективы Всемирного конгресса крымских татар и ожидают ли Крым перемены в ближайшем будущем, – собственник ATR рассказал в интервью Крым.Реалии.

​– Вы находитесь в Киеве несколько месяцев, как вам здесь работается?

– Я нахожусь тут три месяца и уже в принципе понимаю, как работают здесь определенные структуры, которые должны помогать медиа. Есть плюсы: главное – это то, что в стране свобода слова. Здесь, в отличие от Крыма, никто не приходит и не указывает, как надо говорить. Это очень радует. С другой стороны, особой поддержки медиа я не видел и не слышал. Пока мы работаем так, как работаем, – на волонтерских началах, сами. Пытаемся выжить, что-то получается, что-то нет. Сейчас поступили первые деньги по рекламе – 24 тысячи гривен – что-то уже пошло.

– Вы человек амбициозный. Какую цель ставите для канала, который фактически с нуля начал работу на материковой Украине?

– Мы должны стать первым крымскотатарским телеканалом на материке. Для этого нам нужно сделать очень много и в техническом плане, и в журналистском. Какие-то вещи здесь, конечно, гораздо проще и легче. Если мы чего-то не знаем, то можем попросить помощи. В Крыму это было невозможно, потому что там даже не было такого уровня людей. Благо, в Крыму на канале работали Лиля Буджурова, Шевкет Меметов, из Киева пригласили Османа Пашаева, Айдера Мурадосилова. Конечно, сейчас у нас меньше материалов о Крыме, но мы их наращиваем. Да, в государственных органах у нас нет возможности снимать, но зато появилась определенная мобильность и другие технические возможности при съемках.

​– Но вы ставите цель, к примеру, попасть в десятку ведущих каналов Украины?

– Мы были уже в десятке, находясь в регионе (в марте 2014 года – КР). Теперь это не цель. Нам надо попасть в тройку – вот эту цель я ставлю. Возможности у нас большие, было бы желание.

– Испытываете ли вы кадровый голод в Киеве?

– Вначале испытывали. Когда разговаривал с журналистами в Крыму, они скептически отнеслись к идее переезда в Киев. Одни говорили, что это не очень хорошая идея, потому что той Украины, которую вы видите и ждете, ее еще нет. Другие выбрали для себя, хотя это был трудный выбор, остаться на родине. Но люди, тем не менее, продолжают приезжать. Большинство телеканала ATR (крымского – КР) уже здесь. Журналисты работают: кто-то поехал снимать на границу в Херсонскую область, кто-то – во Львов. Сейчас в процессе получение аккредитаций в Верховную Раду Украины и другие госучреждения.

– Собираетесь открывать корпункты в других городах Украины?

– Пока такой цели нет, но там, где много крымских татар, в Херсоне и во Львове, мы будем открывать корпункты в ближайшее время.

​– Вы были сторонником позиции, что на канале должны работать крымские татары. Если не удается придерживаться этого принципа, как поступаете?

– Так как мы понимаем, что крымские татары – это субъект Украины, данный фактор позволяет нам брать на канал и украинцев. Единственное, чего мы не делаем, не берем ватников.

– А как определяете: ватник или не ватник?

– Я люблю пульсирующих людей, людей-драйверов, которые готовы взять на себя нагрузку. Эти люди способны на все. А те люди, которые ничего не делают, не способны ни на что. Для меня ватник – тот человек, который считает, что Крым – Россия, и все можно оставить в таком состоянии. Я их еще называю ватник-hard и ватник-light. Ватник-hard – вы понимаете, о чем я говорю. Ватник-light – и в Киеве их полно – они говорят, что вот не надо было нам ругаться, нам надо было остаться на прежней позиции, Украина проиграла, надо было более дипломатично поступить, то есть они не готовы бороться.

– Есть и другая сторона: вы способствуете тому, что сотрудники, которые работали на ATR в Крыму, с семьями переезжают в Киев. Вам не обидно, что полуостров покидают одни из лучших людей?

– Обидно. Но это люди, которые хотят быть волками, а не те, которые хотят быть овцами. Поэтому люди покидают Крым сейчас, но они потом вернутся, и мы, научившись, вернемся туда, откуда мы родом, чтобы поделиться опытом. У нас здесь миссия расширилась.

​– Не испытывает ли телеканал в Крыму давление после того, как вы начали вещать в Киеве?

– Сейчас мы каждый день ждем захватов в Крыму. Есть предположения, что здание будут захватывать, оборудование забирать, хотя там мало что осталось из оборудования, в основном все перевезли сюда. Мы уже никаких сюрпризов не боимся, готовы к любому к варианту развития событий. Этому жизнь научила.

– Но канал в Крыму продолжает работать?

– Конечно. Журналисты работают, хоть и не так активно, поскольку нас не пускают в различные учреждения. К сожалению, в том числе и в крымскотатарские. Но я считаю эту ситуацию временной. Те, кто сейчас из-за опасений попасть в немилость у местной власти, давшей команду не пускать ATR, делают это, рано или поздно поймут: ATR – это же не просто телеканал, а площадка, с помощью которой люди имеют возможность продвигать и развивать свое – крымскотатарское. C помощью ATR Крым, Украина, весь мир знали чудесного мастера Рустема Скибина, живописца Рустема Эминова. Джемиль Кариков продвигал здесь нашу этническую музыку, Халиде Чилингирова – современный дизайн в крымскотатарской одежде и так далее. То есть это почва, на которой выросли очень красивые цветы, прекрасный запах от которых распространился на всю Украину. Я очень горд тем, что это удалось сделать на моей площадке, с моим участием. Сегодняшние события временные, и я надеюсь, что мы вернемся, и вернемся в ближайшем будущем. А та база, которая сейчас находится в Киеве, станет большим корпунктом крымского ATR.

– Сейчас ATR можно смотреть в интернете и на спутнике. Можно ли его увидеть в кабельных сетях Украины?

– Да. Национальный совет по телевидению и радиовещанию Украины издал распоряжение, согласно которому все кабельные сети должны держать нас в базовом пакете. Не все это, правда, сделали. Но основные игроки на рынке это поддержали. Если раньше мы платили кабельным сетям, то сейчас нам это делать не надо. В этом хотя бы маленькая поддержка есть.

​– А детский телеканал Lale (наряду с ATR канал Lale, как и радиостанции «Мейдан», «Лидер FM», а также интернет-издание «15 минут» входят в медиа-холдинг, который принадлежит Ислямову)?

– То же самое. Но там нет монетизации, рекламу никто не размещает. Радует то, что эти дети растут и когда они вырастут, будут помогать нам.

– Возможно ли вещание радиостанции «Мейдан» в украинских сетях?

– Сейчас этот вопрос находится в стадии обсуждении с Нацсоветом. Есть множество частот, которые освобождаются. Мы бы хотели в эти частоты попасть. Ждем решения Нацсовета, чтобы «Мейдан» работал по всей территории Украины, точно так же, как должно присутствовать преподавание крымскотатарского языка в украинских школах. Что такое субъектность? Мы должны быть везде, и о нас должны говорить везде, потому что крымские татары – это красивая, умная и очень обаятельная часть Украины.

– Не было ли у вас желания вернуться к краудсорсинговой компании, как это уже было весной прошлого года, когда ATR нуждался в финансовой поддержке?

– Может быть, вы правы. Надо попробовать. Но все-таки украинское государство должно оказывать нам помощь. Мы сидим в коммерческом помещении, снимаем его за мои деньги, оборудование перевезли за мои деньги, нам нужно оплачивать вещание на спутнике. Почему нет поддержки от Украины?

​«Повесишь российский флаг – мы тебя осыплем благами»

– Что с вашим бизнесом? У вас много активов в России, в Крыму – как они себя чувствуют?

– Все под давлением. У «Джаст-банка» (российский банк, основателем которого является Ленур Ислямов, – КР) куча ограничений, предписаний. Я не знаю, что будет с этим бизнесом, даже говорить об этом печально. Поймите, если бы я не вернул крымским татарам телеканал, я бы предал сам себя. Сейчас я пошел ва-банк: или должен был выбрать бизнес, или социальную, политическую позицию. Находясь в России, я бы мог, конечно, сохраниться как бизнесмен на каком-то уровне, даже в сегодняшний кризис и дальше бы продолжал работать. Но что бы я говорил сам себе, после того, как создал телеканал ATR, а потом его бросил – бросил, потому что испугался последствий как бизнесмен. Мне же конкретно сказали: будешь вещать из Киева – тебе конец как бизнесмену. Если ты останешься в таком формате, то ничего с тобой не будет. Если ты повесишь российский флаг в эфире телеканала, станешь пророссийским – мы тебя осыплем благами.

– Кто это сказал?

– Начиная от людей из администрации Крыма и заканчивая российской властью в Москве. Ко мне присылали людей, которые были вхожи в различные круги, рассказывали о том, что бы они могли сделать для меня. Я встречался с Полонским (министр внутренней политики, информации и связи Крыма Дмитрий Полонский – КР), могу перечислять и перечислять. У меня столько встреч было за это время. Даже дошло до того, что Эмине Володарская – академик Российской академии наук, которая патриотично настроена к России, стала заниматься вопросом вещания нашего телеканала. Ей было очень больно, что ATR не дали возможность работать в Крыму. Она пыталась что-то сделать: ходила к одним, другим, третьим, ходила в Роскомнадзор несколько раз. Казалось бы, одно дело, когда могут послать бизнесмена Ислямова, другое дело – академика академии наук Эмине Володарскую, которая занималась историей России, представляет науку России за рубежом, является ректором Московского института иностранных языков. Но и ей отказывают. Для нее это было очень оскорбительно. Я все варианты рассматривал. Много разных и влиятельных людей подключалось к этому процессу, в том числе со стороны Татарстана. Но и оттуда мне тоже сказали: без определенных вещей с твоей стороны это невозможно.

​– Это неприятие телеканала исходит из Крыма или из Москвы?

– Москва включилась в этот процесс уже под конец. Все-таки мы единственный телеканал, который вещал в прямом эфире во время февральских и мартовских событий прошлого года. Мы единственный телеканал, который придерживался проукраинской позиции в Крыму. К этому добавилось то, что крымские татары не поддержали аннексию и референдум. Кроме того, Мустафа Джемилев лично поругался с Владимиром Путиным. Я присутствовал, когда Мустафа Джемилев вел переговоры с президентом России по телефону в Москве. И это все вместе наложилось так, что с нами (крымскими татарами – КР) и со мной вот так открыто разговаривать и строить какие-то компромиссные истории было сложно. Я был всегда на прокрымскотатарской позиции. Поэтому то, что происходило с телеканалом, было закономерно.

Другое дело, они не знали, как это сделать, они не знали, какая будет реакция у крымскотатарского народа. Они готовились к этой реакции, поэтому провели обыск на телеканале – это был своего рода тест. Они увидели, что народ собрался, отметили всех активистов, которые пришли на обыск (26 января 2015 года – КР). Затем убрали всех одиозных: Ахтема Чийгоза задержали, у Ильми Умерова был обыск в день закрытия телеканала. Это все звенья одной цепи. У меня было огромное желание сделать спич в день закрытия ATR, призвать народ защищать телеканал, прийти жечь покрышки или сделать что-то еще, чтобы мы могли долго обороняться. Но я не взял на себя такой риск. Мне было бы тяжело, если бы в результате тех действий кто-то погиб. Хотя я сам умереть не боюсь. Я надеялся, что со стороны власти будут сигналы. Множество организаций писали письма Путину. Муфтий мусульман Крыма говорил, что постоянно ходит к Аксенову и говорит ему: «Я к тебе пойду на «Хыдырлез», но ты должен включить телеканал ATR». Каждый из приходящих на канал людей говорил, что он что-то пытается сделать. Но даже Аксенов в конце уже не мог включиться, потому что он изначально послал сигнал в Москву, назвав нас вражеским СМИ. А потом даже он не смог отыграть назад. Вообще этот парень не стратег. Сколько раз я общался с ними. Говорил: да, Украина сейчас слабая, вы пришли к власти, но крымские татары – народ, которым надо заниматься, надо сохранить его национальное достояние. Но они сказали: «Нет». Это все еще совпало с общероссийским давлением на СМИ и неприятием другой точки зрения. Плюс маразм, что мы всех выключим или посадим. Этот маразм крепчал, крепчал, крепчал и вообще сделал невозможным существование не только ATR, но и веры в свободное волеизъявление людей. Мы видим, что очень много людей покидают Россию, в том числе активных граждан. А если говорить о Крыме, у сегодняшней его власти нет будущего в том формате, в котором она сейчас работает.

– Вы готовы расстаться с бизнесом в Крыму и России из-за своей позиции?

– Да, конечно.

– Вы переводили какие-то активы в Украину?

– Я перевез только телеканал, а все остальное перевезти невозможно. Я не могу перевезти свои дома, банк. Если бы в Украине были определенные стратеги, которые могли бы мыслить масштабно в плане того, как защитить не только мой бизнес, но и бизнес многих крымских татар, которые находятся в Крыму, то было бы гораздо эффективнее сохранить это дело. Пока украинская государственность слаба, поэтому здесь развито волонтерское движение, поэтому здесь границы, как голландский сыр, через которые мыши таскают все, что угодно.

– У вас не возникает проблем при пересечении украинской границы?

– Нет.

– Вас упрекают в том, что вы работали в «оккупационном правительстве Крыма», соответственно, вы чиновник из той команды. На ум приходит ситуация с бывшим депутатом парламента автономии Василием Ганышем, которого арестовали, когда он оказался на материковой Украине. У вас с этим проблем не возникало?

– Я работал в Крыму, работал в правительстве по решению Меджлиса, по решению Курултая крымскотатарского народа. Если бы я самостоятельно туда пошел, это было бы одно. Или если бы я работал чиновником в Украине, а потом переобулся и начал работать в России... Я каким был, таким и остаюсь, – прокрымскотатарским человеком. Ничего, нарушающего законы Украины в плане коллаборационизма или чего-то, еще я не совершал.

– Вам выдали украинский паспорт?

– Конечно.

– У вас сейчас паспорта гражданина России и Украины?

– Да.

– В России у вас могут возникнуть проблемы из-за двойного гражданства?

– В Украине есть проблема с двойным гражданством. В России этой проблемы пока не было. Но, как я понял, крымчанам до 1 января 2016 года разрешено иметь двойное гражданство без уведомления о втором гражданстве соответствующих органов.

– То есть вы готовы к тому, что расстанетесь с каким-то из гражданств?

– Конечно. Сейчас моя основная задача – сохранить ATR. Я ее выполнил. Дальше будем заниматься тем, как сохранить бизнес.

​– Вы понимаете, что стали своего рода диссидентом? Только вы не один, в ваших руках мощнейший ресурс в виде телеканала. Из-за этого вы можете пострадать в России?

– Могу пострадать, но другого пути нет. Лучше гордо пострадать, чем долго терпеть этот позор, а потом все равно пострадать, только опозорившись, в конце концов, не имея будущего в перспективе. Рано или поздно и нынешней России придется извиняться перед Украиной. Я не знаю, как она это будет делать, какой должна быть Россия, чтобы начать извиняться, но и какой путь она должна пройти, я не представляю. Это может быть год-два-десятилетия. Но то, что она делает сейчас с Украиной, ни в какие братские рамки не входит.

– У вас остались друзья или знакомые в правительстве Крыма?

– Друзей там у меня никогда не было, а знакомые остались.

– Вы с ними поддерживаете связь?

– Не поддерживаю, но могу позвонить, если надо. Там есть проукраинские люди (не будут называть их фамилии), которые очень хорошо ко мне относились, понимая позицию Меджлиса и Курултая.

«Я могу быть не самым шикарным бизнесменом, но позицию иметь должен»

– Ваша речь на Курултае в марте прошлого года стала переломной. Вы тогда, стоя на трибуне, призывали делегатов идти во власть, сотрудничать с правительством, чтобы крымскотатарский народ не пострадал и смог сохраниться. Вы сейчас готовы пересмотреть свои взгляды? Что делать крымским татарам? Что делать Меджлису, члены которого живут в Крыму?

– Когда я говорил эту речь, четко отдавал себе отчет в том, что я делаю. В марте прошлого года ATR был в центре событий, на телеканале проходил телемарафон, мы включали политиков из Киева, Львова, других городов Украины, вели прямые трансляции с мест событий. Но в какой-то момент Крым бросили, ATR в том числе. Украина никаким образом нам не помогла, она просто взяла и ушла из Крыма. Мы остались одни. Некоторые еще кричали: почему крымские татары не сопротивляются? А что мы должны были сделать? Мы могли бы уничтожить весь генофонд крымских татар, включился бы исламский фактор, нас обвинили бы в терроризме. Потому что в это время у российской власти были все возможности делать все, что угодно. Понимая все это, я и произнес ту речь на Курултае. Стратегически правильно сделали, что вошли в правительство, начали работать, дали людям отдышаться на некоторое время. Другое дело, что правительство с участием Бальбека (вице-премьер Совета министров Крыма Руслан Бальбек – КР), Ильясова (вице-спикер Госсовета Ремзи Ильясов – КР), Смирнова (глава Госкомнаца Крыма Заур Смирнов – КР) было согласовано до того, как я появился. Меджлис и я определенным образом сломали планы на временный период.

Дальше, естественно, начались разговоры о том, что ATR должен изменить редакционную политику. Это почему? Потому что Ислямов зашел в правительство? Нет. ATR – это отдельная история. Есть люди с гражданской позицией, и нельзя их ломать через колено. Если хотите, чтобы они стали пророссийскими, так работайте как государство на то, чтобы вырастить поколение этих людей, которые будут пророссийскими, а не так: поменяй паспорт, сделай вот так – по щелчку. Как может Россия потом уважать этого человека? На человека, поменявшего позицию за день-два, нельзя никогда опереться, и уважать его никогда нельзя. Это видно по работникам правоохранительных органов в Крыму. Россия их не уважает и уважать никогда не будет, потом что у всех них – склонность к измене. Зачем такие люди нужны? Верность – самый важный фактор в этой жизни. В Крыму у меня всегда была позиция свободного человека – тот человек, с мнением которого всегда должны считаться. Я могу быть не самым шикарным бизнесменом, не самым лучшим мужем, не самым лучшим другом, но позицию я иметь должен, и эта позиция – быть с народом, в какой бы ситуации он ни находился, даже если ошибается. Но мы знаем, что народ ошибаться не может, ошибаться могут лидеры.

– Если делать вывод из сказанного вами, то крымскотатарскому народу необходимо сохранять верность Украине. Но при этом в Крыму ряд ваших соотечественников считает такую позицию ошибочной.

– Мы стояли и стоим на государственности Украины, которая нас, по сути, бросила. Но крымскотатарский народ не бросил Украину. Мало ли что случается с твоими родителями. Дети не должны бросать своих родителей и, как минимум, не должны плевать в их сторону. Мы, крымские татары, как дети этого государства, сохранились благодаря в том числе и Мустафа-агъа, потому что он оставался на своей жесткой позиции, обладает огромным авторитетом и смог этот вектор сохранить. Могло быть так, что в какой-то момент этот вектор мог пошатнуться, и мы могли заиграться в эту историю. Но лидеры на то и лидеры, они должны четко держать курс и вести нас по этой дороге, иначе есть риск упасть в пропасть. Конечно, есть что предъявить Мустафе-агъа, но нашу систему национального самоуправления в лице Курултая и Меджлиса мы сохранили. Есть разные мнения, но вектор верный. А дальше, если Украина состоится, а я надеюсь, что состоится, то в этой государственности должна быть наша государственность.

«Крымскотатарская молодежь, которая выросла, готова взять нагрузку, не надо им резать крылья»

– Какие надежды вы возлагаете на Всемирный конгресс крымских татар, прошедший в Анкаре?

– Я счастлив, что Конгресс вообще состоялся. Да, не получились некоторые вещи: не было Эрдогана, не было Порошенко, но он прислал Климкина, который зажег присутствующих своей речью. Крымские татары в Крыму в большинстве своем смотрели Конгресс по ATR. Крымские татары ждут от Украины, от своих лидеров какого-то дождя на свою сухую почву. Они должны понимать, что о них не забыли, что Украина помнит о нас, поскольку мы – ее дети, и страна все делает для того, чтобы они вернулись домой. И роль ATR в этом процессе определяющая. Доходит до того, что нам в Украине разные люди отказывают в интервью, тогда как с другими украинскими телеканалами общаются. Когда мы спрашиваем: «В чем дело?» Они отвечают: «Мы боимся, что нас потом не пустят в Крым, поскольку украинские телеканалы там не отслеживают, а АТР смотрят».

​– То есть вы рассчитываете, что Конгресс не будет сидеть без дела как предыдущие шесть лет?

– Если вы заметили, я вхожу в Совет управления Конгресса, поэтому мне самому будет стыдно, находясь там, ничего не делать. У Чубарова как у депутата Верховной Рады Украины, президента Конгресса, главы Меджлиса сейчас открылись большие возможности, но это большая нагрузка. Нельзя все возлагать на одного человека. В чем беда крымскотатарского истеблишмента? Он не построен по системе делегирования полномочий, как должен быть построен стратегический менеджмент. Он построен на системе авторитета персон: они, мол, лучше знают, что делать. В таком формате это долго не просуществует. Сейчас молодежь, которая выросла, готова взять нагрузку, не надо им резать крылья, говорить некоторым: а, ты слабак, не справишься, потому что у тебя нет политической мудрости, которая есть у меня. Надо вешать на них рюкзачки определенной ответственности – пусть идут. В чем-то они ошибутся, где-то споткнутся, но для этого есть Меджлис, Курултай – подправим, поможем. Конгресс – это площадка, которая собрала много активных политиков из крымскотатарской элиты. Она должна сконцентрировать на себя всю внешнюю сторону крымскотатарского политического истеблишмента, а внутреннюю, конечно, должен сделать Меджлис и Курултай. Надеюсь, что следующий Конгресс отчитается о проделанной работе.

Я бы вообще каждому здешнему крымскотатарскому чиновнику и политику приделал блокнот и сказал: «Пиши каждый день, как ты приблизил Крым, что ты сделал сегодня для Крыма?». А потом достань этот блокнот и покажи свою политическую активность за год. Я считаю, что жить в политическом пространстве слишком долго нельзя. Поработал четыре года – передай полномочия, потому что дальше начинается царствование. Мы все понимаем, что у нас огромный пласт бесхозной молодежи, которую нужно направлять и обучать. Она должна тоже понять крымскотатарский вектор, влиться в эту среду и дальше строить крымскотатарскую государственность, без этого у нас нет будущего. Мы оглянуться не успеем – жизнь закончится.

– Вы вхожи в определенные круги российской власти и, наверняка, знаете больше, чем остальные. Как думаете, нынешнее руководство Крыма долго еще продержится на фоне коррупционных скандалов?

– Я думаю, что месяц-полтора – и крымская власть сменится. Сигналы такие есть. И это будет абсолютно правильно. Мы понимаем, что если Россия, забрав Крым, хочет сделать что-то для народа, то она должна его успокоить и перестать нервировать дурацкими спичами от лица крымских чиновников. Если взять в целом Россию, то ни одному губернатору, кроме пятерых-шестерых российских политиков, не позволено критиковать Обаму, Байдена, кричать, что он враг, мы его не пустим. Губернаторы – это люди, которые не занимаются политикой, это не их дело. Они занимаются канализацией, водопроводами, электричеством, газом. А в Крыму и политика, и национализация, и медиа, и прокуратура: закроем, перекроем, не дадим – это все в одном флаконе. Все это называется одним словом: царствование. Им сказали: делайте, что хотите. А вообще я поражен терпением московской власти относительно тех ребят, которые работают в Крыму.

«Крым – это крымскотатарская автономия в составе Украины»

– К вопросу Крыма мировая общественность рано или поздно вернется. На ваш взгляд, чем может закончиться вся эта неопределенность, которую мы сейчас наблюдаем?

– Это самый страшный вопрос, который вы задаете. Были Минские соглашения-1 – там вопроса Крыма нет, были Минские соглашения-2 – Крыма снова нет. Будет Минск-3, Минск-4 – Крыма снова не будет. Это беспокоит всех нас и меня в том числе. Да, в соглашениях написано: Россия признает территориальную целостность Украины и точка. Это называется, что мы вернем Крым? Мне говорят: ну, вот мы не могли и так далее. Поэтому мы создали что-то, что все готовы были подписать. Подписали. Но там нет Крыма, есть общие формулировки. Мы за конкретику. Крым – это крымскотатарская автономия в составе Украины. Мы хотим, чтобы Крым субъектно присутствовал в украинском государстве в лице вице-премьера, который будет курировать Крым. Далее: необходимо создать правительство Крыма, которое де-юре существует в лице Совета министров, Госсовета. Да, какие-то отщепенцы остались в Крыму, так давайте сформируем другое. Но оно должно быть расположено в Херсонской области – правительство в экзиле. Да, будет определенная нервозность по поводу того, что там есть господин Путилов (глава Херсонской облгосадминистрации Андрей Путилов – КР), который очень близок к Петру Порошенко, и будет определенное напряжение, но это тоже можно будет решить.

Далее. Украина хочет торговать с оккупированной территорией, пусть торгует – не вопрос. Но это должно быть согласовано с правительством Крыма в изгнании. Пусть Украина знает, какой товар туда заходит, какой выходит.

Зачем мы поставляем в Крым электричество? Если это российская территория, пусть Россия поставляет. Да, нам скажут: если выключат электричество в Крыму, то выключат электричество на северной Украине. Но давайте пожертвуем и этим тоже.

– То есть вы за блокаду?

– Я – за блокаду.

– А как же соотечественники в Крыму?

– Я думаю, что соотечественники поймут. Но я против того, чтобы воду перекрыли, потому что мы в таком случае обезвоживаем Крым на десятилетия – все превратится в солончаки, территория будет неплодородной. Поэтому воду надо открыть, а электричество отключить. Отсутствие света экологии не угрожает. Если мы узнаем, что задержали журналиста или сейчас сидит за решеткой Ахтем Чийгоз, то тем более надо выключать свет. Как Мамчура (командир Севастопольской бригады тактической авиации Воздушного командования «Юг» Юлий Мамчур – КР) вернули на материковую Украину? Вырубили свет в Севастополе! А сейчас нет. Чийгоз сидит столько времени – никто ничего не вырубает, никто ничего не делает. Через полгода о нем вообще забудут. В таком случае люди могут быть настроены против Украины, они скажут: «Ребята, вы бросаете собственных людей, которые боролись за вашу государственность?» Поэтому я за то, чтобы мы это координировали, кроме нас Крым никому не нужен. Украине в государственном масштабе очень хорошо без Крыма – плыть спокойно в Европу. Зачем Крым? Я так думаю, и Донбасс не нужен, потому что, по идее, можно идти в Европу без него. Отгородить лет на пятьдесят – и Бог с ним, а там или ишак, или падишах... И мы это понимаем, находясь в Киеве.

– Вы раньше скептически относились к возможностям Турции в решении крымскотатарских проблем. Сейчас ваша точка зрения изменилась?

– Я говорил: надо, чтобы турки зажглись. Турки – наши братья, но есть турецкие политики, которые говорят, что крымские татары – один из турецких народов. Когда вы попадаете в Турцию, вы становитесь турками, как крымские татары вы там теряетесь, что с нашей диаспорой и произошло. Конечно, в Турции легко и комфортно, кругом мечети. В большинстве своем им Крым не нужен, но нам-то Крым нужен. Мы крымские татары и должны быть в Крыму. Если мы забудем про Крым, нам всем грош цена. Наши потомки через 100 лет будут плевать на наши портреты. В этом вопросе мы должны быть полными националистами. Это идея, которая должна нас двигать. Нам необходимо вернуться в Крым, там сохраниться и обладать государственностью в составе украинского государства. Но для этого Украина должна сделать очень много вещей и не только. Конгресс показал, что турки изменили свое отношение к крымскотатарскому вопросу. Они все больше стали поворачиваться к нам лицом – это меня радует, но это не значит, что у нас все хорошо. Думаю, что крымские татары будут помогать Украине сближать эти два государства. Станут своего рода мостиком дружбы.