Рубрика «Мнение»
В июне прошлого года я везла из Киева в Москву листок бумаги формата А4 с черно-красной символикой "Правого сектора", тогда еще не запрещенного в России. Бумага была подписана тогдашним пресс-секретарем организации и сообщала, что режиссер Олег Сенцов, житель Крыма, не имеет никакого отношения к "Правому сектору", более того, никто из руководителей и активистов организации в Киеве не знаком с этим человеком. Бумага была составлена по просьбе адвокатов Сенцова и по запросу следствия, написана по-русски без ошибок, мне передали ее коллеги. В Москве за документом пришла двоюродная сестра Сенцова Наталья, которая поддерживала брата весь период следствия и суда.
Попробую перечислить хотя бы несколько смысловых, фактических и символических узлов дела Сенцова, которое Радио Свобода освещало на всем его протяжении. Сфабрикованное дело, смехотворный и одновременно устрашающе кафкианский судебный процесс, сфальсифицированная доказательная база, признания, полученные под пытками. Болезненные фантазии полукриминальных персонажей, свидетелей обвинения, которые под влиянием русского телевизора навоображали себе "Правый сектор" в Крыму (есть феерические цитаты для психологов и психоаналитиков). Интерпретированная агентами российских спецслужб реальность крымской весны 2014 года.
Политический процесс, узники совести, суд за убеждения и инакомыслие. Сравнение с диссидентами советских времен, в том числе с борцами за украинскую национальную идею. Сталинские сроки по приговору "тройки". Украинский патриотизм, выдаваемый Следственным комитетом за антироссийский терроризм. Оставшиеся без ответа обращения кинорежиссеров мирового уровня к обществу и российской власти. Опыт Ходороковского. Опыт "узников Болотной". Путин сказал – суд исполнил. Еще одна ступень дискредитации российского правосудия. Антиинтеллигентский процесс, запугивание среднего класса. Страх обывателей в соцсетях, "мы заложники системы, это может случиться с каждым из нас, мы порабощенный народ". Дело Сенцова-Кольченко в контексте общеполитической реакции в России после белоленточного протеста. Дело Сенцова-Кольченко на фоне дела об убийстве Бориса Немцова и дела о пленении и освобождении Евгении Васильевой.
Приговор Северокавказского военного суда вызывает у людей, с которыми я разговаривала или переписывалась, два противоположных вектора реакций: чувство ярости и чувство унизительного бессилия
Приговор Северокавказского военного суда вызывает у людей, с которыми я разговаривала или переписывалась, два противоположных вектора реакций: чувство ярости и чувство унизительного бессилия. Стыд за то, что общество не смогло остановить этот позорный процесс. Цитирую одного своего респондента: “Злость, стыд, ненависть к себе, снова стыд. Только матом”.
Я испытала большой спектр иных сильных чувств, от сострадания до удивления и гордости за род человеческий, когда смотрела видео из зала суда. Камера фиксирует, как Сенцов и Кольченко слушают приговор, по их лицам понятно: они и ждут, и не до конца верят, что будут такие сроки, которыми грозил следователь. И вдруг быстро и хитро Сенцов что-то говорит Кольченко, тот начинает улыбаться, ты еще не понимаешь, почему, они только что услышали свои страшные сроки, и тут они на вопрос судьи, понятен ли осужденным приговор суда и срок его обжалования, запевают гимн Украины. Конечно, такое вызывает серьезные чувства.
Новые русские патриоты и прекрасные журналисты в последние дни словесно распинали Сенцова за его заключительную речь на суде, за то, что он не отрекся от своих взглядов. Это логика бесконечно извращенной виктимности, в которой живет местное большинство. Людям этого склада не приходит в голову, что нельзя обвинять жертву. Их чувства мне неинтересны, но понятно одно: они совершенно утратили чувствительность, социальную, политическую и человеческую.
Елена Фанайлова, журналист Радио Свобода, автор и ведущий программы "Свобода в клубах"
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
