И цены на нефть, и курс рубля обновили на этой неделе недавние свои рекорды. Баррель нефти Brent, к которому привязана и экспортная цена российской нефти Urals, пробил минимум января и снизился до уровней начала февраля 2009 года – менее 43 долларов. Напомним, рекордным во время тогдашнего глобального финансового кризиса оказалось падение цены Brent 26 декабря 2008 года – почти до 32 долларов за баррель. Следовавший за ценой барреля курс рубля к доллару также упал ниже прежнего минимума 2015 года, отмеченного 3 февраля (69,66), и в какой-то момент торгов в понедельник впервые достиг уровня 71,6. Во вторник все развернулось: нефть подорожала на 3%, следом и рубль – на 2%, хотя его официальный курс на среду и оказался ниже, чем было в начале февраля – 69,94. В том, что нефть вполне может подешеветь снова, мало кто сомневается. Тогда за ценами на нефть вновь последует рубль. Поэтому и воспоминаются действия Центрального банка России (ЦБ) по его “спасению” во времена двух последних кризисов.
Шесть лет назад, в ноябре 2008-го, на фоне падавших, кстати, куда более отвесно, чем сегодня, цен на нефть, Банк России начал так называемую “управляемую девальвацию” рубля. Она продолжалась почти три месяца, в течение которых его курс к доллару снизился почти на 35%, после чего вновь стал повышаться. Меньше года назад, в середине декабря 2014-го, Центральному банку пришлось резко повысить ключевую процентную ставку, что сбить возникшую на валютном рынке панику.
Ключевой вопрос – насколько длительным может оказаться текущее падение цен на нефть?
Оба решения – и управляемая девальвация, и разовое повышение ключевой ставки более чем в полтора раза –относятся к наиболее радикальным методам финансовой политики, проводимой регулятором. Может ли он и на этот раз использовать меры подобного калибра, если допустить новое и глубокое падение цен на нефть, а значит – и курса рубля? Или, скорее, регулятор ограничится менее радикальными методами? Скажем – новым расширением валютного финансирования банков через операции репо, начатых осенью прошлого года, то есть кредитования под залог определенных видов ценных бумаг?
Дмитрий Савченко, главный аналитик шведского банка Nordea в Москве:
– В распоряжении Центробанка – целый набор инструментов. Во-первых, он может возобновить валютные репо сроком на один год. Во-вторых, снизить процентную ставку по валютным кредитам. Это один из инструментов, который может успокоить рынки. Если говорить о ключевой ставке в рублях, то, скорее, Центробанк, как минимум, воздержится от очередного ее снижения на своем сентябрьском заседании. Все же курс рубля сегодня очень близок к своим, условно, равновесным, по отношению к ценам на нефть, уровням. Плюс – никакой паники на валютном рынке нет. Рубль следует исключительно за ценами на нефть. Поэтому и нет смысла прибегать к повышению ключевой ставки. Основной инструмент, на мой взгляд, – валютное репо: расширить его лимиты и, возможно, снизить ставку по этим кредитам.
Ирина Лебедева, финансовый аналитик инвестиционной компании “УралсибКэпитал”:
– Мне кажется, что сейчас более вероятен вариант, когда ЦБ не будет доводить до кризисной ситуации, сравнимой с той, что была в декабре прошлого года, и все-таки предпримет какие-то шаги. Да, в понедельник он повысил лимит на аукционах недельного репо – до 2,9 млрд долларов, при том, что необходимый банкам объем для текущих погашений по ранее взятым кредитам на 500 млн долларов меньше. Но я не думаю, что именно операции валютного репоокажут значительную поддержку рублю. Они, скорее, предотвратят некие корпоративные дефолты по внешним обязательствам. То есть компании, которым необходимо срочно погашать внешний долг, просто смогут перезанять для этого валюту у Центрального банка на сравнительно небольшой срок.
Но я надеюсь, что ЦБ будет принимать и другие меры, более эффективные. Жду, например, что он как-то ограничит доступ банков к рублевой ликвидности. Или, если ситуация будет развиваться по негативному сценарию, ЦБ даже придется вновь повышать ключевую ставку. Хотя это – и плохое решение: метания в вопросах ставки всегда крайне негативно воспринимаются рынком. Но все-таки рассчитываю, что ЦБ будет принимать какие-то меры, чтобы предотвратить вариант панического обвала рубля.
В отличие от событий декабря прошлого года, мы не видим сегодня ни ажиотажных покупок валюты населением, ни таких же покупок им товаров длительного пользования.
Олег Кузьмин, главный экономист по России инвестиционной компании “Ренессанс Капитал”:
– В конце 2008 – начале 2009 года ЦБ для стабилизации рубля пришлось потратить чуть ли не 200 млрд долларов из своих валютных резервов. В конце прошлого года он был вынужден резко повысить ключевую ставку. На этот раз мы не ожидаем столь же радикальных действий регулятора. Рубль находится сегодня на уровнях, весьма близких к своей “справедливой” стоимости. И потому Центробанку нецелесообразно пытаться сглаживать его ослабление, которое происходит из-за спада цен на нефть. Все-таки в 2008 году российская экономика еще не была готова к “плавающему” курсу рубля. Теперь же, особенно после той волатильности, которую мы увидели и в прошлом, и в нынешнем году, это вряд ли вызовет значительный шок.
Другое дело, если само по себе ослабление рубля, происходящее из падения цен на нефть, приведет, скажем, к новой волне спекулятивного давления на валюту. В такой ситуации Центробанк уже мог бы сгладить ослабление рубля. Но в целом мы, скорее, ожидали бы расширения объемов предоставляемого валютного рефинансирования.
Но все-таки рассчитываю, что ЦБ будет принимать какие-то меры, чтобы предотвратить вариант панического обвала рубля.
Сами по себе объемы текущих торгов на российском валютном рынке, хотя и могут заметно разниться день ото дня, в целом мало отличаются от тех, которые наблюдались и в начале лета, и еще весной, когда рубль укреплялся. Является ли это свидетельством отсутствия панических настроений на рынке и того, что курс рубля движется именно на внешних новостях?
Дмитрий Савченко:
– Хотя рубль в последние недели и пребывал в жестком нисходящем тренде, нельзя говорить о том, что он сейчас сильно недооценен или переоценен. По сути, он просто следует за ценами на нефть. В этом смысле обороты торгов также говорят о том, что спекулятивная составляющая движения курса рубля сегодня – минимальная. Основной фактор – происходящее на внешних рынках: бегство капиталов от риска, что касается, в частности, не только рубля, но и валют других развивающихся стран.
Ирина Лебедева:
– Нынешние объемы торгов, которые действительно не сильно отличаются от прежних, как раз и могут говорить об отсутствии какой-либо паники на валютном рынке России, а значит о том, что нынешнее движение рубля определяется фундаментальными факторами. Кроме того, внутренний спрос на валюту в стране резко упал. У населения, на фоне падения доходов, просто не так много остается накоплений, которые оно могло бы конвертировать в валюту. Корпоративный сектор, на фоне сокращения собственных доходов, тоже не торопится с конвертацией.
Олег Кузьмин:
– Действительно, на данный момент никаких признаков паники на валютном рынке мы не видим. Ни в той его части, где торгуют профессиональные участники, ни, грубо говоря, “на улице”. На наш взгляд, это связано с тем, что и участники рынка, и бизнес, и население текущие уровни курса уже видели в начале года. Пришло понимание, что рубль может ослабеть, потом укрепиться, затем – вновь ослабеть… Но что в целом ничего страшного не происходит. И, скажем, в отличие от событий декабря прошлого года, мы не видим сегодня ни ажиотажных покупок валюты населением, ни таких же покупок им товаров длительного пользования. Поэтому мы полагаем, что, если рубль не слишком снизится и дальше от текущих уровней или даже от тех, которые мы увидели в декабре прошлого года (до 80 рублей за доллар), то каких-то признаков паники и на рынке, и в экономике в целом не появится.
На этот раз мы не ожидаем столь же радикальных действий регулятора. Рубль находится сегодня на уровнях, весьма близких к своей “справедливой” стоимости.
В начале марта в одном из интервью первый заместитель председателя Центрального банка России Дмитрий Тулин, отвечающий ныне за денежно-кредитную политику,заявил, что на тот момент рубль, по его оценкам, был недооценен примерно на 10%. Баррель нефти Brent стоил тогда 61 доллар, а обменный курс составлял почти 60 рублей за доллар. В нынешней ситуации, когда нефть стоит 43,5 доллара за баррель, насколько адекватным представляется вам курс в 70 рублей за доллар?
Дмитрий Савченко:
– Я бы сказал так: начиная где-то с июня, рубль движется в тренде колебаний цен на нефть. И заметных отклонений курса от его “равновесных” значений не наблюдается. Это, собственно, подтверждает и факт отсутствия неких рыночных спекуляций против рубля. Однако определить тот самый равновесный курс рубля в нынешней ситуации очень непросто. Одна из моделей таких расчетов основана на рублевой цене нефти, которая заложена в текущий госбюджет. И если исходить из нее, то рубль торгуется ныне приблизительно на тех уровнях, где и должен: то есть при цене нефти Brent ниже 45 долларов за баррель курс – около 70 рублей за доллар.
Внутренний спрос на валюту в стране резко упал. У населения, на фоне падения доходов, просто не так много остается накоплений, которые оно могло бы конвертировать в валюту.
Олег Кузьмин:
– Ключевой вопрос – насколько длительным может оказаться текущее падение цен на нефть? Скажем, если цены в районе 40 долларов за баррель продержатся в течение нескольких месяцев, то, наверное, можно говорить о том, что сегодня рубль немного недооценен – скажем, на 5-7%. Однако если предположить, что цены на нефть останутся на таких уровнях или даже ниже в течение следующего года, в таком случае курсу предстоит найти новый равновесный уровень. И вполне возможно, он окажется даже ниже текущих его значений. То есть оценки “справедливого” курса рубля сильно зависят от длительности спада нефтяных цен. Но мы все же не ожидаем, что он окажется продолжительным.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
