Свобода слова или защита терроризма?

Говорить о важности свободы слова в современном мире, пожалуй, излишне. Пример современной России показал, что государственный контроль над СМИ не только способен уничтожить в стране последние ростки демократии, но и добиться необратимых изменений в обществе, фактически «переформатировать» менталитет целой нации, окончательно взрастив из нее «народ войны». Однако именно геббельсовский размах российской пропаганды поставил развитые демократии перед новым вызовом: как «убить дракона» и одновременно не стать драконом, то есть противостоять развернутой Россией информационной войне, сохранив при этом базовые принципы устройства собственного общества?

В одной из своих предыдущих статей я отмечала важное отличие информационной политики в России и в США – тот факт, что в Соединенных Штатах правительство не втягивает во внешнеполитическое противостояние обычных людей, проще говоря, не решает своих проблем за счет общества. Поэтому многочисленные акции пропутински настроенных агитаторов не встречают в Америке и сотой доли той агрессии, которой сопровождаются оппозиционные акции в России. В США спокойно вещает RT, рядовые американцы готовы вежливо выслушивать разные точки зрения на ситуацию в Украине, а «адвокаты Путина» открыто выступают даже в Конгрессе.

Я лично была свидетелем того, как этой весной один из участников конференции в университете Вашингтона (Сиэтл) – американец, чей бизнес и общественная деятельность тесно связаны с Россией вообще и российским консульством в частности – говорил о событиях в Украине, практически дословно цитируя кремлевскую пропаганду. Он вполне вежливо пояснил, какой ущерб нанесло России желание Украины подписать ассоциацию с ЕС, заявил, что «российские военные в Крыму лишь обеспечивали безопасность референдума, и русских войск на Донбассе нет». А главное – отметил, что это «США загнали Россию в ловушку, в которой у нее теперь нет выбора».

На первый взгляд, данная картина вполне естественна для демократической страны, однако, мне кажется, существует определенная разница между свободой слова и злоупотреблением этой свободой. Известный американский аналитик Пол Гобл уже писал в марте текущего года по этому поводу, что Путин побеждает, используя главное оружие Запада – свободные СМИ. «Многие западные журналисты уже давно путают сбалансированность с объективностью, полагая, что они должны освещать все позиции по вопросу, независимо от доказательств их правдивости. Это поощряет Москву наводнять СМИ множеством версий реальности, причем Кремль уверен, что западные СМИ будут расхватывать их как «часть истории», – отмечал эксперт.

И здесь я абсолютно согласна с мистером Гоблом: сбалансированность и объективность – действительно разные понятия. Да, в классической журналистике обычно превалирует принцип освещения разных точек зрения, тем более, если эти точки явно полемичны между собой. Однако это не распространяется на случаи, когда вторая точка зрения содержит в себе заведомую ложь, оскорбления или оправдание преступлений. Более того, даже освещая другую точку зрения, журналист (организатор мероприятия, аналитик, модератор конференции и так далее) не обязан быть безоценочным. Никто не отменял явления журналистского расследования, когда корреспондент на основе собранных им данных может доказать, почему та или иная точка зрения не заслуживает доверия. В некоторых случаях он с точки зрения этики даже обязан так поступить, чтобы не вводить в заблуждение читателя, слушателя или зрителя.

Мне кажется, что даже в прогрессивном американском обществе довольно трудно представить себе картину, когда журналист или лектор заявляет что-то вроде: «Ну, США ведь сами виноваты, что вторглись в зону интересов Бен Ладена и причинили ему ущерб. Мы сами загнали его в ловушку. У него не было иного выхода, кроме как совершить теракты 11 сентября».

В таком случае возникает резонный вопрос: почему, к примеру, можно сказать, что у Путина не было иного выхода, кроме как аннексировать Крым, но нельзя утверждать, что у Гитлера не было иного выхода, кроме как аннексировать Судеты, а у Аль-Каиды – иного, как совершать теракты? Другое дело, что относительно немецкого нацизма и радикально-исламского терроризма существуют судебные решения, доказывающие их деструктивную практику. Действительно, в демократической стране невозможно ограничить права человека иначе, чем на основании закона. И потому мне кажется вполне логичным довести дело до конца, и признать на законодательном уровне как минимум «ДНР» и «ЛНР» террористическими организациями, как это было сделано в Украине.

В самом деле, в самой стране-агрессоре, России, запросто признают экстремистскими организациями «Правый сектор» и другие движения и символы, связанные с Украиной, а, следовательно, людей, которые их упоминают, вполне могут привлечь к ответственности за экстремизм. И, как показывает практика, уголовные дела действительно возбуждаются на ровном месте, за посты в соцсетях, за выражение малейшей симпатии к жертве агрессора. При этом, жертвами преследования становятся люди, не имеющие никакого отношения к «Правому сектору», и которых даже с натяжкой невозможно обвинить в подготовке терактов.

Вспомним, как весной гражданину Беларуси дали в России два года колонии по статье «публичное оправдание терроризма или публичные призывы к нему». Они выражались, по утверждению прокуроров, в том, что он «публично призывал вернуть Крым Украине». Я уже не говорю про вопиющий приговор Олегу Сенцову и Александру Кольченко, который фактически был вынесен им лишь за проукраинскую позицию, которая уже выглядит в глазах российских властей как «терроризм».

Конечно, я не призываю американское общество уподобляться российскому тоталитаризму. Америка в подлинном смысле является свободной страной именно потому, что не преследует людей за взгляды, мысли и убеждения. Никто не настаивает на уголовной ответственности в отношении поклонников Путина. Однако вещи должны быть названы своими именами. Почему журналисты в России позволяют себе на основании придуманных фактов обвинять в фашизме целый народ, а американцы не могут осмелиться назвать боевиков и террористов таковыми? Тогда, по крайней мере, каждый, кто рекламирует «ополченцев Новороссии» должен будет понимать, что он является пропагандистом террористической организации, а тот, кто настаивает на «российском Крыме» – лоббирует захват территории суверенного государства. Пока же, к сожалению, складывается впечатление, что даже столь очевидные вопросы еще многими воспринимаются, как дискуссионные.

Между тем, размытость терминов – опасная вещь, которая ведет в результате к полной размытости и моральных, и юридических норм. В подобной иллюзии объективности кроется очень опасный пропагандистский момент, фактически уравнивающий агрессора и его жертву. Как отмечал в свое время российский военный журналист Аркадий Бабченко, в исторической оценке войн существует одно непреложное правило: виновна в гибели гражданского населения та страна, которая развязала агрессивную войну. Все спекуляции на этой теме – ни что иное, как оправдание агрессора.

Ксения Кириллова, журналист

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции