Когда в России закончатся деньги

В России растет задолженность по заработной плате – согласно последним данным Федеральной службы статистики, только за июль ее объем увеличился более чем на 6 процентов, составив на начало августа около 6 с половиной миллиардов рублей. Основная часть этих долгов приходится на частные компании, причем некоторые из них в отсутствие денег находят весьма экзотические способы расчета с работниками: так, в Тульской области на одном из заводов часть задолженности по зарплате была погашена продукцией, а именно кирпичами. Но труднее всего сейчас приходится бюджетникам: в условиях экономического кризиса региональные власти зачастую не могут выполнять требования федеральных властей о повышении их зарплат, а иногда и вообще не имеют средств на текущие выплаты.

"Полумиллиардный рубеж пройден к началу сентября", – бодро рапортуют в федеральный центр чиновники Забайкалья, словно речь идет о стахановских рекордах, а не о вновь и вновь образующейся задолженности по зарплатам перед медиками, учителями и другими работниками бюджетной сферы. С начала года ситуация с двух-трехнедельными задержками выплат практически во всех учреждениях, финансируемых из краевого бюджета, стала уже привычной.

"Заработную плату за июль выплатили 31 августа. Частично. Не знаю теперь, когда выплатят за август. И к тому же весь год были задержки с заработной платой. И компенсации за них не выплачивались", – сетует рабочий государственного учреждения культуры Анатолий Кузнецов.

На фоне 25 миллиардов рублей задолженности края по кредитам сумма в 500 миллионов зарплатных долгов даже не впечатляет. Забайкалье все глубже увязает в трясине долгов, выбраться из которых самостоятельно не сможет. Федеральный же центр, как только речь заходит о финансовой помощи, ставит жесткие условия: сокращать, сокращать и сокращать расходы. Например, за счет уменьшения числа больничных коек. Руководителям учреждений краевые министерства шлют циркуляры с требованиями урезать зарплаты работникам, пусть и в нарушение трудовых договоров, или сокращать штат – в общем, экономить любыми способами. Как результат, уровень безработицы по официальной статистике по сравнению с 2014 годом увеличился более чем на 14 процентов. Иных результатов режим жесткой экономии не дал.

Впрочем, зарплат тоже нет. Наталья работает врачом в городском госпитале ветеранов войн, последний раз она, как и ее коллеги, получала деньги за свою работу в июле, да и то только их часть:

– В настоящий момент у нас задержка заработной платы почти два месяца, то есть это 70 процентов за июль и полностью за август.

– Что обещают, что говорят?

– Сейчас собирают документы в прокуратуру, там прокуратура работает. Поэтому ничего не обещают. Это связано с тем, что тяжелое финансовое положение внутри учреждения и недофинансирование в крае.

– То есть получается, что вы должны как-то сами зарабатывать себе деньги?

– Получается, что так. Да еще и бесплатно ходить на работу.

– И при этом все ходят и работают?

– Да, все ходят и работают. Но, наверное, скоро даже ездить некому будет, не на что.

– А дома как вы справляетесь без денег?

– Если бы не семья, не муж, не бабушки и дедушки...

– А ребенка в школу собрать?

– Вот поэтому я не имею сейчас возможности отправить ребенка в кружок, потому что кружок нужно оплачивать.

– У вас один ребенок?

– Двое.

– И вы остались на одну зарплату?

– Да.

В других российских регионах столь масштабных задержек с выплатами зарплат бюджетникам пока нет, но местным властям все равно не удается обеспечить их рост в соответствии с директивными наказами федеральных властей. Например, медикам Ижевска для того, чтобы добиться принятия "дорожной карты" по выполнению так называемых "майских указов" Владимира Путина от 2012 года, два года назад пришлось выйти на голодовку и на "итальянскую забастовку". В результате зарплаты медперсонала заметно выросли, но сегодня его положение опять ухудшается.

Сопредседатель независимого профсоюза медработников "Действие", ижевский педиатр Эллина Останина уверена, что республиканские чиновники от медицины, в частности, министр здравоохранения Удмуртии Алексей Чучков приукрашивают ситуацию в регионе:

– Оплата труда складывается из основной базовой части и стимулирующих выплат, за счет которых медработники в основном и получают заработную плату.

– А базовая часть – это что?

– Базовая часть – это обычный оклад в зависимости от категории. Обычно это маленькая ставка, допустим, 5 с небольшим тысяч рублей.

– И к ней добавляется что?

– К ней добавляются выплаты за стаж, выплаты за участковость – это в участковой службе. Плюс у нас еще добавляется уральский коэффициент.

– Как это соотносится с "дорожной картой", которая, насколько я помню, была принята в 2013 году после голодовок, после "итальянской" забастовки?

– Те цифры, которые озвучиваются по "дорожной карте", конечно же, наши сотрудники не получают. Допустим, наш министр здравоохранения говорит о суммах в 42–45 тысяч рублей, но на деле у нас сотрудники получают мало.

– Мало – это сколько?

– В среднем 26 и 28 тысяч, где-то плюс-минус и 30 бывает. Поэтому та сумма, которую озвучивают, она нереальная, не соответствует действительности.

– Но из чего тогда получается та высокая цифра, которую называет министр – за 40 тысяч рублей?

– Я так думаю, что эта сумма складывается, наверное, из средней цифры, поделенной между руководителями высшего звена и практического звена. Дело в том, что везде чиновничий аппарат достаточно обогащенный, в том числе и в нашем объединении. Пять или шесть замов у нас насчитывается, притом что не хватает восемь участковых педиатров. Вот в моем кабинете нет ни врача, ни медсестры. Привлекают работников дошкольных, школьных объединений. Они нам помогают.

– Вы ведете сколько участков?

– В прошлом месяце я вела два участка, в этом месяце один.

– Вы добровольно отказались? Или у вас просто забрали?

– Сейчас сентябрь, начинается заболеваемость. Деток очень много. Я просто устала. Принимать по 60 человек в день – это выше моих сил. Я прихожу домой с разбитой головой. Я очень устаю. И мне не интересна та нагрузка, и та ответственность, и та заработная плата, которую мне начисляют. Эта заработная плата не стоит тех моральных и физических сил, которые я сюда вкладываю.

Таким образом, отмечает Эллина Останина, в местной медицине нарастает кадровый дефицит. А с уменьшением тарифов Фонда обязательного медицинского страхования (так, плата за прием одного пациента от ФОМС с 60 рублей упала до 40 рублей, из них участковому приходится чуть более 10 рублей) отток кадров, считает она, пойдет еще стремительней.

Такая же картина и со средним медперсоналом. Эля Магазова, палатная медсестра в детской инфекционной больнице 100-тысячного Сарапула (тоже активист профсоюза "Действие"), утверждает, что и заработки медсестер не соответствуют принятой "дорожной карте": чтобы палатной сестре заработать свои 18 тысяч рублей в месяц, надо брать две-три дополнительные смены, иметь 1-ю категорию и высокий стажевой коэффициент. Медсестры без категории, с небольшим стажем и без дополнительных смен получают по 12 тысяч рублей в месяц.

В Башкирии, несмотря на неоднократные заявления республиканского министерства здравоохранения о высоких зарплатах врачей, также отнюдь не все медики довольны своими заработками. Так, второй год продолжается трудовой конфликт на уфимской станции скорой помощи, где члены независимого профсоюза работников здравоохранения "Действие" требуют в том числе повышения расценок оплаты труда.

О размерах зарплат медиков корреспонденту Радио Свобода рассказала медсестра Орджоникидзевской районной подстанции скорой помощи Уфы, активист независимого профсоюза и участница протестных голодовок Тамара Богданова:

– Сколько сейчас получают работники вашей станции: врачи, фельдшера, медсестры?

– Практически все осталось на прежнем уровне, как и до начала нашего трудового спора с администрацией. Врач, работающий на ставке, в зависимости от категории и стажа получает у нас от 20 до 25 тысяч рублей в месяц. Но на одну ставку у нас работают единицы, обычно работают на полторы, некоторые даже на две ставки. Вот, например, наш врач Анна Никитина (также одна из голодавших. – РС), с категорией, с большим стажем, работая на две ставки, получает 44 тысячи рублей. Но за эти деньги она практически живет на работе. У фельдшеров зарплат идет также от стажа и категории – где-то от 12 до 16 тысяч рублей. Водители получают 10–14 тысяч рублей.

– То есть требования вашего профсоюза по зарплате так и не выполнены?

– Нет. Мы ведь потому и начали поднимать эти вопросы – почему заработная плата у медиков Уфы, в частности, на скорой помощи, значительно ниже, чем зарплата по Башкирии. Мы брали города Ишимбай, Салават, Стерлитамак – там на станциях скорой помощи фельдшер на ставке получает от 25 до 28 тысяч рублей. Врач на ставке – от 30 до 35 тысяч рублей.

И в самой Уфе, за исключением скорой помощи, люди в медучреждениях получают адекватные деньги. У меня знакомая работает кардиологом в 22-й больнице, на ставку у нее выходит около 30 тысяч рублей, это нормальная оплата. Или взять 4-ю инфекционную больницу – до середины прошлого года, до перехода на оплату труда по ФОМС у них были достаточно большие ежеквартальные премиальные, превышающие зарплату в два раза, в конце года превышающие зарплату в три раза. Конечно, там люди были в восторге. А ведь труд в стационаре, по сравнению с нашим, более спокойный: там никто на тебя не нападет, не ограбит, не убьет. Ты сидишь в тепле, у тебя в лаборатории все есть. Мы же трудимся в условиях, которые считаются экстремальными. В любой момент можем оказаться в ДТП, потому что работаем на дороге. На нас могут напасть, как это происходило неоднократно – у нас на подстанции погиб молодой санитар, на него напали с ножом и убили. На ложном вызове наркоманы порезали девочке лицо – напали в подъезде, отобрали наркосодержащие лекарства… И вот за такую работу нам так мало платят, – говорит Тамара Богданова.

Сегодня даже региональные власти признают, что трудности с выплатами зарплат местным бюджетникам связаны в том числе с завышенными требованиями, установленными еще три года назад указами президента Владимира Путина. Не была ли при их принятии заложена какая-то системная ошибка, которая и привела к столь печальным последствиям сегодня? Об этом директор Института стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев:

​– Ошибка в показателях, которые были записаны в эти указы, заключалась в том, что они просто не были должным образом просчитаны. Конечно, любой согласится, если бы зарплата тех же преподавателей вузов была в два раза выше, чем средняя зарплата по региону. Но есть какая-то экономическая реальность. Вот экономическая реальность оказалась совсем не такой, какой она виделась авторам этих указов три года назад. Думали, что будет экономический рост, подъем, а оказалось все наоборот. Причем, что очень важно, во время спада те бюджетные ресурсы, которые необходимы для выполнения этих целевых показателей, они обескровливают инвестиционные расходы. Все идет на зарплату, есть регионы, в которых эти зарплатные расходы чуть ли не все бюджеты составляют. О каком развитии экономики тогда можно говорить?! Это серьезная, системная ошибка: просто не учли, что будет с экономикой на самом деле, что для экономики выполнение таких целевых показателей будет просто неподъемной задачей. К сожалению, это сейчас начинает проявляться. И дальше проявляться будет в еще большей мере.

​– Все эти майские указы президента принимались до известных событий с Крымом, с Украиной и санкциями. На ваш взгляд, насколько санкции ухудшили положение?

– Санкции, безусловно, повлияли на экономическую ситуацию. Если мы посмотрим, что происходило с экономикой до введения санкций, примерно до середины 2014 года, до падения цен на нефть, то мы увидим, что экономика уже практически не росла к этому времени. Если в 2010 году прирост ВВП был 4,5 процента, то по итогам первого полугодия 2014 года (когда цены на нефть были больше 100 долларов за баррель, когда самые серьезные секторальные санкции еще не начали действовать, а были только отдельные персональные), рост в годовом измерении составил всего лишь 0,8 процента. Экономика уже не росла. Это значит, что эти проблемы с невыплатой, а точнее, трудности с выполнением целевых показателей, в том числе по зарплатам бюджетникам, все равно бы были.

Проблемы российской экономики гораздо более серьезные – это структурные проблемы. Санкции, безусловно, после того как они были введены, они усугубили ситуацию. Экономика сейчас вошла в кризис. Действие санкций становится более болезненным. И это понятно почему: одно дело, когда санкции и экономика растет – это неприятность, которая замедляет темпы роста. А когда экономика падает, то санкции оказывают еще более болезненное воздействие. Главный вывод: конечно, не санкции виноваты в том, что у нас зарплаты бюджетникам стали выплачиваться проблемно и, вообще, возникли проблемы с выполнением целевых показателей, записанных в майских указах президента 2012 года. Это все равно бы было.

– Ваш прогноз, что дальше? Все будет ухудшаться, и федеральный центр в ручном управлении будет решать проблемы по мере их поступления? Или все-таки эти неподъемные указы будут все-таки скорректированы?

– Безусловно, постараются (об этом сейчас постоянно говорится) не трогать эти целевые показатели и делать все, чтобы они выполнялись. Но чудес не бывает. Если денег нет, то их нет. И что тогда? Некоторые бюджетные корректировки не по социальным показателям уже начались. Допустим, по оборонному заказу сдвигаются сроки, планы по объемам финансирования. Что касается индексации пенсий, уже практически решен вопрос, что индексировать будут не по фактической, а по прогнозной инфляции. В такой вот, я бы сказал, лукавой форме что-нибудь наверняка придумают и с выполнением майских указов. Но на самом деле, конечно, выполнить их все будет очень сложно и нереально. Здесь надо учитывать, что сложности уже начались, хотя есть еще резервные фонды, они еще не израсходовались, их еще на следующий год хватит точно. А вот самое неприятное начнется после 2016 года, когда и резервных фондов уже не будет. Вот тогда это невыполнение будет у нас проявляться в более явной форме.

– Социального взрыва не будет?

– Нет, социального взрыва не будет. Во-первых, многие удовлетворятся теми достаточно лукавыми объяснениями, которые непременно последуют. Во-вторых, все-таки люди будут терпеть. Терпеливый у нас народ. Дай бог, чтобы не было никаких социальных взрывов, но будет тяжело, – предупреждает Игорь Николаев.

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода