Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Это не правда, что история не имеет сослагательного наклонения. В реальности, да, не имеет. Но разве сказки Соловьева и Карамзина, небылицы про «монголо-татарское иго», про князя Александра Невского, про фальшивый Тмутараканский камень, другие подделки «летописей» – разве это не сослагательное наклонение, в которое мы почему-то давно верим, как в реальность? Если разобраться, то тому феномену, который мы имеем под названием «история», сослагательное наклонение, нарисованное в чьем-то политическом воображении, присуще даже больше, чем реальность. Порой у нас нет реальной истории, вместо нее – только сомнения типа «возможно, было и так», которое легче принять, чем оспорить.
Во-вторых, никто не запретил проводить эксперименты с историей. Просто, чтобы глубже ее понять, нужно иногда самому себе задавать вопросы – а что бы было, если бы?
Что бы было, если бы выдающийся крымскотатарский мыслитель, Великий Оджа Исмаил Гаспринский наблюдал историю Крыма весь ХІХ и начало ХХ столетия?
В данном случае, а что бы было, если бы выдающийся крымскотатарский мыслитель, Великий Оджа Исмаил Гаспринский не ушел от нас в 1914 году, а наблюдал историю Крыма весь ХІХ и начало ХХ столетия, то есть, дожил бы до наших дней. Жил бы себе пусть в том же бахчисарайском домике, ходил по бахчисарайским улочкам, видел сталинские репрессии крымскотатарского народа, видел депортацию, новую аннексию Крыма в 2014 году. Правда, ТАКОЕ сложно допустить даже теоретически, потому, что Великий Оджа, как и тысячи других ученых, мыслителелй, деятелей науки, культуры и политики, патриотов, был бы признан судом «буржуазным националистом», «пантюркистом», «панисламистом», и был бы расстрелян в 30-х. А если бы у него было две или три жизни, то неизбежно был бы депортирован 18 мая 1944 года, и, наконец, в 2014 году ему, как Джемилеву и Чубарову некто Поклонская, даже не зная, кто он такой, запретила бы въезд в Крым, в родной дом. Думаю, после всего увиденного, он не роптал бы – основоположник Усуль Джадид добровольно разделил бы участь своего народа. Вопрос в том, что бы он думал в эти дни, как бы реагировал на все это, что бы он сказал про это, и какими главами он продолжил бы свое «Русское мусульманство»?
Кто какие выводы сделал из итогов Куликовской битвы?
После того, как Исмаил Гаспринский написал свои вступительные слова к «Русскому мусульманству»: «500 лет назад на Куликовом поле бесповоротно был решен судьбою и историей вопрос о подчиненности северного и восточного мусульманства, в частности тюрко-татарского племени, племени русскому», – разные части российского общества сделали из них разные выводы.
С одной стороны, Исмаил Гаспринский надеялся, – и пытался внушить российским читателям! – «что в будущем, быть может, недалеком, России суждено будет сделаться одним из значительных мусульманских государств, что, я думаю, нисколько не умалит ее значения как великой христианской державы», и поэтому российские (не весь народ, а власть!) правители будут относиться к мусульманской части своей страны, как к своим же, родным, равноправным народам, которые внесли – и еще внесут в будущем! – в историю России непомерно большой вклад.
Русские правители восприняли итоги Куликовской битвы как однозначное право повелевать, владеть, игнорировать интересы тюрков и мусульман
С другой стороны, российские правители восприняли итоги Куликовской битвы как однозначное право повелевать, владеть, игнорировать интересы тюрков и мусульман. Поэтому, хотя все дальнейшее отношение российских владык к тюрку Гаспринскому кажется нонсенсом, на самом деле это обычная практика российской власти. Все логично. Татарские народы восприняли итоги Куликовской битвы как шанс на равноправие, в то же время российские правители, «впарив» легковерным потомкам концепцию про монголо-татарское иго, восприняли Куликовскую битву всего лишь как повод для «смены угнетателя». Если, по их версии, раньше монголо-татары угнетали русских, то теперь все должно быть наоборот. И начались века угнетения.
Мне кажется примечательным один эпизод из крымской парламентской жизни периода ее автономии. В Верховной Раде АРК на одной из сессий во время дискуссий по национальному вопросу пророссийские депутаты спросили тогда депутата Рефата Чубарова, на чьей стороне он был бы во время Куликовской битвы? «Что за вопрос, – недоумевал Чубаров, – конечно, на своей стороне». Этот эпизод примечателен тем, что уже и в конце ХХ – начале ХІХ столетия крымские пророссийские депутаты воспринимали Куликовскую битву как символ разделения социально-политического положения русских и тюрков-мусульман, как смену начальствующего народа, как смену главенствующей этнической идентичности, в то время, как весь исторический прогресс требовал от них воспринимать его (не только битву, но весь исторический процесс!) как повод для равенства, сотрудничества и взаимопомощи.
И вот Гаспринский в своих очерках о русском мусульманстве пытается быть и на стороне русского народа, и на стороне тюрков-мусульман одновременно. Гаспринский верил в благоразумие российских правителей, русского народа, и поэтому приписывал им лучшие качества. Скорее всего, он понимал, что он ошибается, но наделся, возможно, на чудо.
Что такое «Русское мусульманство» и «Русско-восточное соглашение»? До российской аннексии Крыма в 2014 году, вопреки всем предыдущим фактам истории, эти очерки воспринималось как похвала Гаспринского мудрости российской национальной политики. Их читатели представляли себе, что история русско-мусульманских отношений закончилась вместе с кончиной Гаспринского в 1914 году, ибо дальше она не была вообще ни проанализирована, ни осмыслена. Многим даже хотелось, чтобы история эта была более-менее благополучной и радостной, поэтому они просто закрывали глаза на то, что был расстрел всей крымскотатарской интеллигенции в 30-х годах, что была депортация, ликвидация автономии, изгнание и дальнейший запрет даже на право называться крымскими татарами. И только после новой аннексии Крыма многим аналитикам стало понятно, что факты истории ХХ столетия нельзя игнорировать, и что на самом деле «Русское мусульманство» – это урок просвещенного тюрка-мусульманина российским правителям, это послание просвещенного интеллектуала, пытавшегося образумить темных и неграмотных в национальных вопросах вождей.
Присматриваясь к отношениям русской власти к покоренным и покоряемым татарским племенам, мы замечаем, что она мало знакома с почвой, на коей приходится действоватьИсмаил Гаспринский
Свою задачу Гаспринский понимал глубоко и всесторонне: «Присматриваясь к отношениям русской власти к покоренным и покоряемым татарским племенам, мы замечаем, что она мало знакома с почвой, на коей приходится действовать, мало знает татар, их внутренний быт и строй. Русское господство над татарами до сих пор, насколько мне известно, выразилось только в следующем: я владею, вы платите и живете, как хотите. Это очень просто, но крайне бессодержательно... В самом деле, какого рода отношения должны существовать между татарами и русскими? Чем должны быть татары, русские мусульмане, в отношении к русским и обратно, русские в отношении к ним? К какой разумной хорошей цели стремится русская власть в отношении к инородцам-мусульманам? Что русские должны делать для них, как должны делать и чего требовать от них? Должны ли русские и русские мусульмане жить рядом на одной земле, под одним законом, как случайные спутники, соседи, или между ними следует развить более близкие родственные отношения, как между детьми великой семьи народов нашего обширного великого отечества?.. Где та идея, которая воодушевляет и служит источником отношений и регулятором действий русской власти в отношении русского мусульманства?»
Гаспринский считал, что такой идеей должно быть единство и взаимное сотрудничество народов в процессе развития своего общего государства. Но практика все время опускает его на грешную землю. «Отсутствие строго намеченной, последовательной политики, воодушевленной высокой идеей распространения цивилизации среди русского мусульманства, чувствуется до сих пор и принесло немало горьких плодов как для нас, русских мусульман, так и для нашего отечества…(…) Не странно ли, что мусульманские общества многих азиатских центров, как Константинополь, Смирна, Каир, Дамаск, Тунис и многие другие –настолько опередили во всех отношениях общества русских мусульман, что среди тех мусульман вы чувствуете Европу, оживление умственной и нравственной жизни, слышите новые, далеко не азиатские идеи и стремления; между тем как современное состояние каких-нибудь бахчисарайцев, казанцев, касимовцев и прочих представляет нам материальную и умственную картину времен Иоанна Грозного, Ермака и Чобан-Гирея, с затхлой атмосферой неподвижности и застоя? (…) Не грустно ли, в самом деле, что русское господство не ведет мусульман к прогрессу и цивилизации; бессильно вдохнуть новую жизнь, идеи и стремления в область русско-татарской мертвечины, не говоря уже о материальных преступлениях. Мало того, — я с болью должен констатировать, что при русском господстве пришли в некоторый упадок и те средства умственного развития татар, кои представлялись их школами и письменностью…»
В текстах Гаспринского, лояльных только на вид, по стилю, сквозит в адрес российской власти и невысказанный укор, и разочарование, и надежда на то, что ассимиляция и репрессии в прошлом, а дальше будет только взаимопонимание. Обоснованы ли они?
Окончание следует
Валентин Гончар, политолог
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
