Россия официально объявила войну террористической группировке «Исламское государство» (ИГИЛ), что грозит переносом «зоны боевых действий» на российскую землю. Боевики «Вилаята аль-Кауказ», действующего на Северном Кавказе крыла ИГИЛ (группировка запрещена в России), только что призвали «всех мусульман» присоединяться к ним и воевать в самой России, а не ехать в Сирию и на Ближний Восток, чтобы вступать в ряды ИГИЛ и сражаться против российской армии там. В рядах радикальных исламистов на Ближнем Востоке – не менее 2 тысяч выходцев из России и стран СНГ, многие – с Северного Кавказа, и после вмешательства Москвы в сирийский конфликт они также вполне могут начать планировать вооруженный террористический ответ на российской земле. Однако растущая угроза далеко не исчерпывается одним этим.
Кремль, однозначно вставший в сирийской войне на сторону алавитского режима Башара Асада (за спиной которого стоит шиитский Иран) и пока наряду с исламистами ИГИЛ активно уничтожающий всех остальных противников официального Дамаска, суннитские отряды, так называемую "умеренную оппозицию" и так далее, возможно, мгновенно настроил против себя огромное количество мусульман других ветвей ислама по всему миру, а также и у себя дома. В самой России живут многие миллионы мусульман, подавляющее число которых, возможно, абсолютно лояльно до сих пор относилось к Владимиру Путину и всем его действиям во внутренней и внешней политике и не имело никакого отношения к радикальным исламистским движениям и распространению экстремистских идей. Однако сейчас ситуация может поменяться – из-за сложных межконфессиональных отличий и, главное, из-за того, что, в отличие от Кремля, российские мусульмане скорее симпатизируют тем группам, которые противостояли до сих пор и Асаду, и террористам ИГИЛ – и которых теперь бомбят российские ВВС.
Поэтому, как считает обозреватель газеты "Коммерсант", эксперт по проблемам радикальных исламистских движений и Северному Кавказу Иван Сухов, прямое заявление президента Владимира Путина о том, что группировка "Исламское государство" теперь враг Российской Федерации, вполне ощутимо повысило террористическую угрозу в самой России:
– Начало прямой военной операции на территории Сирии усилило протестный потенциал среди тех российских мусульман-суннитов, кто хотел бы отстранения Башара Асада от власти. Оценить их количество сложно, но ясно, что их больше, чем указано в списках "неблагонадежных", которые составляются управлениями ФСБ в разных российских регионах. Достаточно беглого взгляда на социальные сети, на их российский мусульманский сегмент, чтобы увидеть, сколько людей там в течение последних нескольких лет высказывали прямую враждебность по отношению к Асаду и критически смотрели на усилия российского правительства, направленные на его поддержку. Все это теперь, скорее всего, многократно усилится. В России есть регионы, где создана собственная разветвленная подпольная сеть, некоторые сегменты которой напрямую себя ассоциируют с группировкой "Исламское государство".
– Российские официальные лица признают сами, что на стороне группировки "Исламское государство" воюют тысячи граждан России, в основном с Северного Кавказа. Кто все эти люди?
– Это те, кто был включен в эту большую диверсионно-террористическую сеть, противостоявшую властям на Северном Кавказе в течение всех лет, прошедших с момента окончания активной фазы боевых действий в Чеченской Республике. В 2007 году была создана идея этакого "исламистского интернационала" на Северном Кавказе, он получил название "Имарат Кавказ", и это была достаточно постоянная сеть. Существовало преувеличенное представление о том, что она якобы управлялась из одного центра и представляла собой какое-то подпольное квазигосударство. Это, конечно, не так, но это была сеть, которая состояла из многих автономных узлов, включавших в себя тысячи людей. И конечно, еще значительно больше в России людей, которые им симпатизируют, которые с формальной точки зрения могут быть отнесены к традиционным мусульманам – они никак не заявляют о себе, скажем, как салафиты или приверженцы других радикальных мусульманских течений. Но при этом они симпатизируют людям, которые воюют! Не обязательно тем, кто на территории России взрывает полицейские автомобили, а тем, кто уезжает на Ближний Восток и там "воюет за ислам". Если мы соединим Северный Кавказ и Поволжье, мы получим цифру примерно в 10 тысяч человек – активных или готовых мобилизоваться радикальных исламистов.
Если мы соединим Северный Кавказ и Поволжье, мы получим цифру примерно в 10 тысяч человек – активных или готовых мобилизоваться радикальных исламистов
Верхняя цифра – 15 миллионов мусульман, проживающих в России, и ясно, что это огромное количество абсолютно лояльных по отношению к российскому государству людей, они не думают ни о каком вооруженном джихаде. Но тем не менее есть слой молодежи, который постепенно расширяется и нарастает – они тоже не воюют, не провозглашают каких-то радикальных идей, но постепенно склоняются своими симпатиями именно в сторону этих радикалов. Это растущая аудитория, и вот после решения начать открытую военную операцию в Сирии эта аудитория еще вырастет. И это, естественно, создаст опасность радикализации и активизации диверсионной, террористической деятельности в регионах, где эта сеть существует, – это Северный Кавказ и Поволжье. А мы много раз видели, что протуберанцы всей этой активности быстро достигают и крупных "столичных" городов.
– Жители российских городов отвыкли от постоянной угрозы терактов. Сейчас настолько велик процент общей тревожности в российском обществе, если говорить о террористической угрозе в целом, не только в связи с российским вмешательством в Сирии?
– Этот уровень снизился. Он повышается после каждого террористического удара, но это не долговременный эффект. И видимо, существует общая установка на то, что государственные структуры достаточно эффективны, чтобы защищать население, хотя очевидным образом это не всегда так. Это вещь, на которую, как мне кажется, постоянно нужно указывать. Я имею в виду состояние страны, находящейся, по большому счету, на войне и находившейся на этой войне до принятия решения о применении вооруженных сил в Сирии. Может быть, статистически мы видим сейчас некоторый спад, благодаря в том числе и целому шквалу усилий правоохранительных органов на Северном Кавказе, сопровождавших период подготовки к Олимпийским играм в Сочи в 2014 году. Тем не менее опасность сохраняется, и это состояние войны никто не отменял.
– Российские спецслужбы, российские власти, власти Чеченской Республики особенно, очень много упрекают в том, что под предлогом борьбы с угрозой терроризма они борются, на самом деле, с любым инакомыслием, в первую очередь на Северном Кавказе. Участие российских войск в сирийском конфликте может стать предлогом для еще большего "завинчивания гаек" на Северном Кавказе?
– Видимо, давление будет усилено, потому что спецслужбы понимают, что существует растущая угроза, что она выросла с момента начала прямой военной операции в Сирии. А давление всегда ведет к избыточному применению силы и очень серьезным побочным эффектам, которые тоже раскручивают, соответственно, маховик насилия, когда неизбежен "ответ" со стороны локальных сообществ на неизбирательное применение силы полицейскими структурами.
– Не случится ли так, что из-за этого чрезмерного насилия со стороны государственных органов, из-за полицейской кувалды возникнет – на том же Северном Кавказе – еще больше людей, которые никаким радикальным группировкам не сочувствовали, но это подтолкнет их в ряды "мстителей"?
– Такая проблема может возникнуть, я бы не стал недооценивать количество таких помыслов. Кремлю, ввязываясь в такие внешнеполитические военные мероприятия, наверное, имело смысл сначала проверить, насколько он уверен в собственном тылу. Существует дефицит идеологического предложения со стороны России, которая не интегрирует очень многих людей в свой "социально-политический проект". Многим непонятно, зачем они должны демонстрировать лояльность по отношению к этому государству. Я знаю немало людей на Северном Кавказе, которые не чувствуют никакой поддержки со стороны государства. Сталкиваясь с ним на локальном уровне, они имеют дело с головокружительной коррупцией, а понятие "Россия" им служит формальным прикрытием для того чтобы, например, иметь возможность покинуть свой трудоизбыточный регион и поискать работу где-нибудь в Москве или в Норильске, или получить российский загранпаспорт, чтобы выехать за пределы страны, поискать применение своим возможностям на глобальном рынке труда. То есть у них довольно утилитарное отношение к Российской Федерации.
Кремлю, ввязываясь в такие внешнеполитические военные мероприятия, наверное, имело смысл сначала проверить, насколько он уверен в собственном тылу
При этом существует достаточно мощный идеологический магнит в виде этих радикальных течений, и понятно, что нынешние сирийские события привлекательность этого магнита усилят. Коротко говоря, есть довольно большое количество людей, в которых Россия в своем собственном тылу не может быть на сегодняшний день уверена. И это может стать проблемой. Мы не можем говорить, что через две недели на Северном Кавказе или где-нибудь в Татарстане начнется мятеж, такого нет. На сегодняшний день у правоохранительных органов есть ресурсы, чтобы попытаться подавить такого рода активность, но столкнутся они с ней совершенно точно, – уверен эксперт по Северному Кавказу и проблемам терроризма Иван Сухов.
Российское общество, безусловно, отвыкло жить в страхе перед террористами. Даже один-единственный взрыв где-нибудь вдали от столицы может быстро поменять ситуацию, но лишь на время, ибо так устроено человеческое сознание, считает психолог, специалист по кризисным ситуациям Наталья Осухова:
– Сразу же после любого теракта люди опасаются спускаться в метро, ездить маршрутками, они живут в постоянном страхе, но через месяц вагон метро будет настолько же заполнен, как и до того. Очень быстро происходит уход от тяжелых мыслей. "Пронесло!", ничего не случилось, и дальше идет обыденная жизнь. Движение в обратную сторону в полной мере происходит, если, не дай бог, произойдет новый теракт. По забитости московского метро сегодня я бы не сказала, что опасения терактов появились.
– Операция в Сирии только что началась, а граждане следят за ней? Или только конкретное происшествие заставит измениться общественное мнение по этому поводу?
– Давайте будем говорить не вообще об обществе, а о разных его слоях. По сути дела, вмешательство в войну в Сирии – это только вчерашний день, и люди до конца еще не осознали, большинство их, сам факт вхождения в новую ситуацию. Резкое "тумблерное" переключение "Украина – Сирия" у них еще не произошло, у многих еще когнитивный диссонанс. И реагируют люди очень разным образом. У обыденного человека, если не говорить об элитарной части общества, рефлексирующей, осмысливающей глубоко, у разных социальных групп – совершенно различные реакции. У одних, особенно у старших, сразу всколыхнулась, буквально на автопилоте, память о войне в Афганистане. И я уже слышала целый набор шуточек, черного юмора на эту тему, у одних – со страхом, у других – все уже было, ничего нового. Кое у кого, особенно у молодежи, которая ощутила "патриотические настроения", наблюдается чуть ли не "боевая готовность". Тут привет "Гренаде" Михаила Светлова, типа "я хату оставил, пошел воевать". По разным мотивам: у одних как "долг", у других, особенно у военных, как чуть ли не кабина социального лифта, возможности продвинуться. И на первом месте тоже "долг". "Если это нужно нашей стране, я поеду!" – в буквальном смысле. У третьих, особенно у женщин, матерей – страх, и из-за детей, которые могут попасть на эту войну, и из-за возможности нападений, терактов. Женщины многие первыми очень остро начали чувствовать этот страх.
– То есть реакция есть, и вполне очевидная?
– Реакция есть, и она в разных группах проявляется по-разному. Сегодня "Эхо Москвы" дало цифры опроса: у 87 из позвонивших есть страх террористической угрозы!
Женщины многие первыми очень остро начали чувствовать этот страх
– Вы упомянули о переключении внимания от Украины к Сирии, и что этот "тумблер" не может переключиться мгновенно. По-вашему, сколько времени это займет?
– У многих еще наблюдается состояние, очень похожее на состояние ступора, который бывает при шоковой реакции и при резком когнитивном диссонансе. У них буквально звучит в душе: "Ну, как же, там не закончили – и новое, на тебе!" Вот таким образом. И дальше уже идут размышления, реально или нереально одержать победу на двух фронтах, – рассказывает психолог Наталья Осухова.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
