Вместе с Россией в Крым пришла всеобщая страховая медицина. Изменился сам принцип финансирования медучреждений. Каждый житель полуострова, включая грудных детей, бесплатно получил полис обязательного медицинского страхования. Лишь при его наличии можно вызвать скорую, обратиться в поликлинику или больницу. Без полиса оказывается только экстренная медицинская помощь, то есть когда стоит вопрос жизни и смерти пациента.
Именно полис позволяет медучреждению обратиться в Фонд обязательного медицинского страхования за возмещением затрат, понесенных в результате оказания помощи больному.
После массовой выдачи полисов крымские власти объявили о том, что государственные поликлиники и больницы не берут денег за свои услуги. Крымчане поверили в бесплатную российскую медицину и чаще стали обращаться к врачам. В результате появились огромные очереди к терапевтам и узким специалистам. Пока не спасает даже электронная запись. Ситуацию ухудшила объявленная властями диспансеризация населения. Для ее реализации не хватает медиков. Врачи и медсестры увольняются из-за большой нагрузки, прессинга со стороны нового руководства медучреждений и невысоких по сравнению с ценами зарплат.
У нас сегодня двое гостей: Александр Коваленко врач-маммолог, в прошлом глава общества Красного Креста в Севастополе, и Юрий Искренко, бывший главный детский лор-врач центра охраны здоровья матери и ребенка в Севастополе.
– Россия, придя в Крым, пообещала врачам золотые горы, медицину просто засыплют деньгами, бюджетников засыплют деньгами, и тем не менее вы – здесь. Почему?
– Да же при тех обещанных условиях в Севастополе, в Крыму, я не смог согласиться с тем, что мой Севастополь будет оккупирован. Я говорю мой Севастополь, потому что мой дед воевал за Севастополь, мой отец служил в Севастополе, я жил в Севастополе, он мой. И, тем не менее, мы приняли решение оттуда уехать, потому что мы хорошо представляли что будет, когда придет оккупационная власть. Одно дело, когда это по мирному договору, а другое дело, когда это в виде оккупации. Когда Украинец становится врагом в своем городе. Я имел четкую проукраинскую позицию, хотя будучи сотрудником Красного Креста я никак не проявлял ее.
– Да-да, это позиция международных организаций.
– Но, тем не менее, я принял решение, хотя многие коллеги меня отговаривали, - куда вы едите, зачем вам это надо, здесь будет рай, здесь будет все хорошо. Мы уехали. Да, какое-то время там действительно было все хорошо. Мне писали и звонили, да, все хорошо, и лекарства выдаются, и обслуживание бесплатно. Ну а потом, естественно стали появляться другие сигналы. Что стало сложнее, что зарплаты выдают не те, которые обещали, появились очереди. То есть, на мой взгляд, сам процесс управления здравоохранения чем-то напоминает постсоветский подход. «Неправильно» взглянуть на главврача нельзя, высказать свое какое-то мнение – чревато. В общем, оказалось все «немножко» по-другому.
– Тогда к вам и следующий вопрос, как ваши бывшие коллеги оценивают, что у них сейчас происходит?
– Я хочу сказать, что не все можно измерить деньгами. Есть определенные взгляды, принципы. Я еще до оккупации, долгое время отслеживал ситуацию в России, за последние там, скажем 10-15 лет. Интересовался внутренней политикой, внешней. И видел, что страна идет не в ту сторону.
– Ну хорошо, а как это мешает назначать врачу лекарства или обследовать пациента.
– Это я объясняю, почему я уехал. Что в такой стране находиться человеку со своими взглядами очень сложно. Также должен сказать, что доступность медицины, сейчас в Крыму очень сильно снизилась. Именно доступность. Невероятные очереди. Например, скорая помощь сократила количество выездных бригад с 32 до 10.
– Это по сути втрое? Хорошо, а как врачи себя чувствуют?
– Ну, врачи, это люди с высокой адаптацией. Они адаптируются и к 90-м годам, они адаптируются и сейчас. Конечно, стало не просто. При смене руководства здравоохранения города, поменяли всех главврачей и многих главных специалистов. Когда мы работали в Украине, к мнению заслуженного врача, грамотного специалиста всегда прислушивалась и администрация больницы и даже администрация города. Всегда можно было аргументировано объяснить свою позицию и можно было достичь результата. На данный момент это практически не возможно. Люди сталкиваются с унижением, когда их не считают за специалистов, не считают за нормальных врачей, говорят им, что вы как бы.. никто.
– Мы с вами немного общались до эфира, и вы сказали, что главный нейрохирург Черноморского флота Российской федерации – уехал.
– Ведущий нейрохирург, это Олег Грищук, он переехал в апреле месяце этого года во Львов. Да, он так и не смог принять всего этого и уехал вместе с семьей во Львов. Сейчас успешно работает, он очень толковый специалист, очень, прекрасно оперирует. То есть такая внутренняя неудовлетворенность у врачей, конечно присутствует.
– Сейчас с нами на телефонной связи житель Севастополя Сергей. Легко ли сейчас получить медицинскую помощь в Севастополе?
– С медициной больше родственники мои сталкивались, по возрасту. И ситуация ужасная. Если говорить конкретно: чтобы вызвать скорую помощь, иногда приходится ждать час, два часа, три часа, если отдаленный район. Почему? Потому что нет врачей на скорой помощи, нет санитаров. Мне 49 лет, я родился в Севастополе, наполовину русский, наполовину украинец, для меня этот город был родным. А моя жена в 4 – 5 поколении севастопольчанка, дедушка защищал Севастополь, был ранен на 35-й батарее.
– Сергей, мы сейчас не об истории и не о Ваших корнях, хотя это безусловно интересно. Что не так? – если Россия с самого начала обещала, что медицину завалят деньгами, будет все прекрасно.
– Понимаете, врачей нет, люди уходят. Насколько я знаю, люди получают на скорой помощи 15 тысяч рублей. Переводить эти деньги в гривны не надо, потому что это абсолютная несовместимость. 15 тысяч рублей получает врач с большим стажем. Но килограмм сыра стоит 700 рублей. Коммунальные услуги за квартиру – это 3 – 4 тысячи в месяц. То есть зарплата за тяжелый труд врача и уровень жизни несопоставимы. То есть просто такими путями уничтожают медицину. Человека привозят в больницу и никакого обслуживания не предоставляют. Пока не проверят твой полис, с тобой вообще никто не будет разговаривать.
– Мы продолжаем. У нас в гостях Александр Коваленко, врач-маммолог, в прошлом глава общества Красного Креста из Севастополя, и Юрий Искренко, в прошлом главный детский лор – врач Центра охраны здоровья матери и ребенка, тоже из Севастополя. Мы пообщались с пациентом из Севастополя. Как вы оцените то, что он рассказал?
– Человек рассказал все от души, и с криком души, не придумано, и мы об этом читаем. Из Фейсбука, из средств массовой информации об этом слышим. Еще большая проблема с лекарственными препаратами. В основном препараты идут отечественного производства, то есть российские, и качество этих препаратов не всегда соответствует норме. Есть дорогостоящие импортные препараты, выбор которых ограничен. Ты можешь купить отечественный препарат, скажем, постсоветского качества, а можешь импортные, высокоочищенные, высокоэффективные. То есть у человека есть возможность выбора. Если ты не можешь вызвать скорую помощь, то ты вызываешь частную; если не можешь купить дорогой препарат, то покупаешь дешевле. В Севастополе люди привыкли к украинской демократии. Многие ненавидели Украину, но жили в украинской демократии. Они жили в свободе. Сейчас эта свобода практически забрана, люди ограничены в своей свободе. Я думаю, у многих уже появляется тоска по этой – для кого – то когда – то плохой – демократии. Я думаю, что это очень важно.
– А может быть, наоборот, притерпятся?
– Может, и притерпятся. Человек ко всему привыкает. У меня был разговор с приятелем, который говорил: «Зачем ты уезжаешь? Что ты делаешь, куда ты едешь?». Через какое – то время он мне позвонил и сказал: «Ты знаешь, мы сейчас стали люди второго сорта. Нас всех поснимали – поставили новых».
– Вопрос к вам, уважаемые доктора. В Украине с медициной тоже… не шикарно. Мы не Швеция, не Великобритания, не Германия. Много критики по поводу того, что произошло в Крыму и Севастополе после аннексии, но здесь же тоже не сахар. Как бы вы сравнили эти системы, и куда Украине двигаться?
– По поводу здравоохранения Украины, конечно, очень много нареканий. Но доступность медицинской помощи у нас выше. У нас работают неотложные больницы, неотложная помощь, скорая помощь на лучшем уровне, чем, в данном случае, в Крыму. Да, у нас есть масса проблем – те же очереди, качество и т.д.. Но если хорошие специалисты, подвижники, на местах качественно выполняют свои обязанности, то не зависимо от того, как ведет себя Министерство, как управляется, – им никто не может помешать их выполнять.
– Я создал службу отоларингологии детской, одну из лучших в Украине, мы работали в Севастополе на очень высоком уровне, за последние 5 лет мы выполнили почти 200 операций на среднем ухе, микрохирургических – это выполняется в очень крупных центрах, таких как Киев, Днепропетровск, Харьков, Донецк. Показатели у нас были тоже очень высокие, вообще наш севастопольский детский Центр охраны здоровья матери и ребенка входил в пятерку лучших детских центров в Украине, и когда смотрели показатели статистические за последние 5 лет вновь прибывшие руководители из России, они прямо сказали, что это поддельные, у вас такого быть не может.
– Хорошо, как сейчас там с показателями?
– Показатели все равно, в принципе, неплохие: и младенческая смертность остается на низком уровне, но операционная активность снизилась, в связи с тем, что сложные операции, которые мы делали, не разрешают выполнять, требуют, чтобы их отправляли в центры – в Москву, в Краснодар или Ростов, и таким образом, конечно, оперативная активность и сложность операции снижается.
– Оперативная активность – я перевожу для наших слушателей – это количество операций за определенный промежуток времени.
– Да, в течении года например. И насчет оборудования… – если в 1-ю городскую больницу взрослую еще дали оборудование неплохое, и для нейрохирургических операций, для обследований, - то детский комплекс, то есть Центр охраны здоровья матери и ребенка за год практически ничего не получил. За эти полтора года какое- то есть новое оборудование, инструментарий… То, что было в Украине, то и осталось, в принципе.
– И последний, наверное, к Вам вопрос. Вы сказали, что Вы выехали, можно так сказать, по идеологическим, по личным соображениям. Как профессионалы Вы себя здесь нашли? Вы действительно профессионалы высокого уровня там – но как в Киеве?
– Я здесь тоже не очень хорошо себя чувствую. Так получилось, когда 50 лет меняешь место жительства, не всегда получается легко, особенно когда тебя не ждут. Нам никто ничего не обещал, мы просто приехали, потому что надеялись, что здесь будет лучше, и не согласились жить там. Сейчас есть определенные трудности, в Красном Кресте я уже не работаю – так получилось, что меня оттуда поперли, да как обидно. Я в Севастополе создавал организации, я много чего сделал там, люди ходили ко мне и в нашу организацию, мы многим помогали. За 3 года мы создали хорошую, достаточно сильную организацию, а здесь вынужден уйти, меня просто ушли, а врачом… ну, живу практически в Киеве, а езжу в Васильков на прием через день, в общем, не так просто, но ведь это мои личные, скажем так, индивидуальные ситуации, а в целом действительно возможностей в Украине все-таки больше, и я думаю, что пройдет время и все наладится.
– Все наладится, хорошо. Теперь Ваша история.
– В общем-то, мне жаловаться не на что, после приезда в июня прошлого года, мне предложили работу в частной клинике, очень хорошая частная клиника, доктор ЛОР, прекрасно работается там, отличная операционная, отличные сотрудники. В общем-то нормально. Жена у меня была главный детский эндокринолог в Севастополе. Она сейчас работает в поликлинике ДУС на верхней улице.
– Государственное Управление Делами?
– Ей предложили там работу, очень хорошая работа.
– Это государственная медицина?
– Да. И она тоже очень довольна, теперь в этом плане у нас все нормально.
– Огромное спасибо, что нашли время с нами пообщаться.
