«Главное, что в Крым вернулся мой народ…»

Пять лет назад, 8 ноября 2010 года, в Мелитополе Запорожской области скончался активист крымскотатарского национального движения Эскендер Куртумеров.

Как и многие из тех, кто сегодня живет в Мелитополе, семья Эскендера Куртумерова была в числе первых, предпринявших после депортации попытку вернуться в Крым – случилось это в середине 1950-х. Однако прописаться на родине не удалось: они остановились на близких подступах в Крыму – в Мелитополе...

Его отец – Куртумер Мамутов – родился в 1913 году в Крыму, в селе Къоз Судакского района; оттуда же родом была и его мать – Эмине Гафарова. После учебы в родном селе они были направлены в Керчь для дальнейшего обучения. По возвращении Эмине преподавала в школе и вела курсы ликбеза, а Куртумер поступил в Киевский педагогический институт, преподавая в Судаке и в селах Судакского района.

В 1940 году он был призван в ряды Красной Армии. И хотя возраст у Куртумера был уже не призывной, шел интенсивный набор резервистов в армию – страна готовилась к войне...

Эскендер-агъа рассказывал об отце с гордостью: «Отец окончил Сталинградское пехотное училище. По окончании училища он получил назначение в танковый истребительный полк. Командовал батальоном при обороне Северного Кавказа. Мой отец в составе южных армий принимал участие в боях по освобождению Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии и Германии. Назначался комендантом населенных пунктов, по окончании боевых действий в 1945 году был направлен в комиссию по изучению экономики Центральной Европы. Имея статус экономического советника, он мог беспрепятственно перемещаться по оккупационным зонам союзников».

В начале 1947 года Куртумер Мамутов нашел свою семью в местах депортации – в Каттакургане Самаркандской области. Устроился на работу военруком в школу. Тоскуя по родным местам, где он не был семь лет, решил съездить в Крым – у него при себе были документы о свободном перемещении от границ Западной Европы до Дальнего Востока. Это была его роковая ошибка. По возвращении в Узбекистан он был вызван в НКВД, где у него изъяли документы, подтверждающие его дипломатический статус, и в одночасье из героя войны он превратился в спецпереселенца...

А как только режим спецпоселений с крымских татар в 1956 году был снят, семья отправилась в Крым. Прописаться не удалось, и они остались в Мелитополе, где к тому времени начала складываться община крымских татар.

В небольшой диаспоре крымских татар Мелитополя и Мелитопольского района, насчитывавшей в то время всего несколько десятков семей, регулярно проводились собрания, на которых обсуждались вопросы возвращения на родину. Когда в 1966 году встал вопрос об отправке в Москву делегата от Мелитополя, мелитопольские «инициативники» остановились на кандидатуре Эскендера Куртумерова …

С этого времени для него и его семьи начались неприятности… Частые поездки в Москву, где он встречался с московскими диссидентами, в том числе с генералом-правозащитником Петром Григоренко, связи с активистами крымскотатарского движения Средней Азией и других районов, не оставались без внимания компетентных органов. Супруга Эскендер-агъа Мумине-ханум вспоминала это время так: «Мы тогда жили в однокомнатной квартире, где всю ночь печатались «Информации», сушились фотографии первых прибывших в Крым. Их дома, которые они приобретали с большими трудностями, сносили, русским не разрешали продавать татарам ни участки, ни дома, издевались, как только могли. Эскендер не мог безучастно смотреть на это».

Начались вызовы в КГБ, «задушевные» беседы с гэбистами, предостережения, угрозы.

17 мая 1973 года после одного из собраний мелитопольской общины, накануне очередной годовщины депортации, Эскендера арестовали. Спустя месяц был задержан 63-летний житель села Константиновка Мелитопольского района Кудус Исламов (позднее его дело было выделено в отдельное производство). 25 августа 1973 года арестовали строителя Эбазера Халикова, а в сентябре был задержан портной Риаед Рамазанов – оба жители Мелитополя.

В обвинительном заключении по делу говорилось, что «Куртумеров Э., Халиков Э. и Рамазанов Р. после предупреждений органов государственной власти о нераспространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, должных выводов не сделали и систематически продолжали свои преступные деяния».

Согласно обвинительному заключению, подследственные «4 марта 1973 года в доме № 29 по улице Циолковского в Мелитополе приняли активное участие в собрании молодежи, где в присутствии 25 человек, извращая национальную политику СССР, распространяли заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

18 марта 1973 года на втором собрании молодежи в доме № 36 по улице Цюрупы в Мелитополе, на котором присутствовало 20 человек, Куртумеров, Халиков и Рамазанов в своих выступлениях также клеветали на советскую действительность».

Эскендеру Куртумерову инкриминировалось «изготовление письменных произведений» «История», «Крым», которые содержат ложные измышления, порочащие советский государственный строй», а также то, что на брошюрах Ойзермана «Марксистско-ленинское понимание свободы», Кулагина «Поколения оптимистов» и на журнале «Вопросы истории» он «учинил явно клеветнические надписи».

Халикову и Рамазанову также вменялось в вину написание рукописных текстов (первому – «Записка председателю Совета национальностей Верховного Совета СССР», «Протест», «Преступники торжествуют», второму – «Людям доброй воли!»), которые, по мнению следствия, содержали «клевету на советский государственный и общественный строй».

28 ноября 1973 года Запорожским областным судом по обвинению по статье 187 УК УССР (аналог 190-1 УК РСФСР) Эскендер Куртумеров был приговорен к 2 годам, Эбазер Халиков и Риаед Рамазанов – к 2,5 годам лагерей общего режима. Халиков освободился 6 декабря 1974 года досрочно, Куртумеров – 17 мая 1975 года по концу срока. У третьего осужденного делу Риаеда Рамазанова срок закончился в сентябре 1975 года.

После освобождения в течение полугода Эскендера Куртумерова не прописывали в квартиру к жене и детям, он не мог устроиться на работу, ездил по всей области, перебиваясь случайными заработками. Тяготы этой жизни в полной мере разделила с ним его семья: самый преданный его друг – супруга Мумине и две дочери – Лиля и Замира.

Как вспоминал Эскендер-агъа, «в конце концов органам это надоело. Наверное, поэтому меня нашли через жену и вызвали в Областное управление МВД, где генерал сказал: «Нет столько средств, чтоб за тобой гоняться по всей Украине, ты должен работать только в городе и только на заводе, иначе будем вынуждены вновь посадить». Я ответил: «Это от меня не зависит: пропишут – буду работать». Меня прописали, устроился работать на Мелитопольский завод имени Воровского. В 1976 году рассчитался, уехал в Крым к родителям, которые жили там без прописки. Вновь начались вызовы в КГБ, допросы. В таких условиях прожил в Крыму до 1979 года. Вернулся в Мелитополь, потому что назрела угроза нового ареста в Крыму. Устроился на старое место работы под присмотром всевидящего ока КГБ»...

Мне очень запомнились слова Эскендер-агъа, сказанные им незадолго до смерти: «Неважно, что я не вернулся на родину; главное, что в Крым вернулся мой народ». До последних дней он не терял надежды возвратиться на родину.

Но до этого момента, как и многие-многие из тех, кто ценой своего здоровья и личного благополучия приближал счастливый миг возвращения на родину в Крым – всего народа, он не дожил…