На открывшемся в Турции очередном саммите 20 ведущих стран мира, судя по проекту итогового коммюнике, его участникам предстоит определить "коллективные усилия по укреплению роста мировой экономики". Если, конечно, обсуждение острых проблем, связанных с угрозами терроризма или кризисом с мигрантами в Европе, не заслонит эти планы. Как случилось, например, на саммите 2013 года в Санкт-Петербурге, когда все остальные дебаты оказались в тени жарких споров в связи с резким обострением вооруженного конфликта в Сирии.
Год назад на саммите в Австралии лидеры стран "Большой двадцатки" решили добиваться того, чтобы общий объем их экономик за пять лет увеличился дополнительно, по сравнению с их же собственными планами образца 2013 года, более чем на 2%, создав при этом миллионы новых рабочих мест. Если исходить из формулировок проекта коммюнике нынешнего саммита, темпы выполнения этих решений явно отстали от намеченных. А в мировой экономике возникли новые глобальные факторы, влияние которых всего год назад представлялось еще неочевидным.
Всего пять лет назад главным фактором посткризисного восстановления мировой экономики считались крупнейшие развивающиеся страны мира. И действительно, экономический рост в таких странах, как Китай, Индия или Бразилия, составлял 8-12% в год, а в России – 4-5%. Тогда как ведущие экономики Запада пребывали в глубокой рецессии.
В сегодняшнем мире у тех стран, которые полагаются в большой степени именно на производство "традиционной" нефти, большого экономического будущего просто нет
Теперь динамика изменилась. В некоторых западных странах экономический рост все больше ускоряется, тогда как в крупнейших развивающихся, наоборот, он резко замедлился. А в той же Бразилии или в России и вовсе сменился глубокой рецессией. На фоне такого разворота некоторые международные эксперты заговорили даже о происходящей, якобы, смене "локомотива" мировой экономики. Причем текущая макроэкономическая статистика, с одной стороны, может подобные выводы неким образом и подтверждать, и опровергать одновременно. В канун очередного саммита стран "Большой двадцатки" мы говорили об этом с научным сотрудником Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессором экономики Михаилом Бернштамом.
– Дело в том, что есть динамика, а есть статика. По прогнозам Международного валютного фонда (МВФ), 2015 год мир завершит с экономическим ростом в 3,1%. В наиболее индустриально развитых странах он действительно несколько ускорился, но все равно их темпы ниже этих 3%. Тогда как Китай и Индия растут пока примерно на 7% в год. А если учесть их удельный вес в мировой экономике, они по-прежнему и остаются ее "локомотивом". Это, если хотите, статика…
– Ну, а в части динамики, видимо, следует говорить о том, сколь резко могут отличаться темпы экономического роста в обеих группах стран – как наиболее индустриально развитых, так и крупнейших развивающихся? Не говоря уже о том, сколь по-разному они "выходили" из последнего глобального кризиса – 2008-2009 годов…
– Кризис закончился, но восстановление пошло отнюдь не такими же быстрыми темпами, как после предыдущих кризисов и рецессий. При этом экономический рост в развивающихся странах существенно замедлился. Он замедлился в Китае, хотя и остается очень высоким: по прогнозам МВФ, в 2015 году – 6,8%. Несколько замедлился в Индии, хотя он тоже колоссально высокий – прогнозируется 7,3%. Высокий рост ожидается в Индонезии… Но, если брать крупнейшие развивающиеся страны в целом как группу, картина меняется. Ввиду того, например, что в Аргентине практически нулевой рост. В России глубокая рецессия, ожидается спад примерно на 3,8%. Наконец, глубокая рецессия и в Бразилии, которая к тому же, видимо, затянется. Пока здесь ожидается экономический спад на 3% в 2015 году.
– В группе западных стран разброс темпов тоже не мал, хотя, конечно, он не столь разителен как среди стран развивающихся…
– Здесь следует говорить о США, Великобритании, Австралии и Южной Корее. Эти четыре страны как раз и создают впечатление того, что в развитых странах в целом экономический рост ускоряется. Однако в других крупных западных странах – Германии, Франции, Японии, Италии или Канаде – он все еще составляет лишь около 1% в год. А это, в свою очередь, отражается на общих темпах роста всех западных стран как группы.
По объективным причинам самого экономического роста, его темпы замедляются и в Китае, и Индии. Сам период, когда они стремительно "догоняли" более технологически развитые страны, постепенно завершается
– Год назад, когда лидеры стран "Большой двадцатки" собрались в Австралии на очередную встречу, нефть Brent стоила 80 долларов за баррель. Да, это уже было почти на треть меньше, чем еще в начале лета 2014 года, но на саммите G20 о нефтяном рынке речи практически не было. Его участники вряд ли могли даже представить, что всего через год нефть будет стоить меньше 50 долларов. Более того, еще труднее было представить, насколько затяжным может оказаться это падение.
Но "Большая двадцатка", с точки зрения нефтяного рынка, объединяет самые разные страны. Одну их группу составляют импортеры нефти, такие как Германия, Франция или Южная Корея. Другую, наоборот, крупнейшие или крупные ее экспортеры – Саудовская Аравия и Россия, а также Канада, Мексика или Индонезия. Их благополучие либо в огромной, либо в очень значительной степени зависит именно от мировых цен на нефть. Наконец, к третьей группе можно отнести страны, являющиеся одновременно и производителями, и импортерами нефти – например, Соединенные Штаты, Китай и отчасти Великобритания.
Всего за год с небольшим нефть подешевела чуть ли в три раза, из-за чего страны G20 фактически оказываются по разные стороны баррикад…
– "Большая двадцатка" вопросы нефтяных цен не решает. Это, по сути, уже за пределами возможностей их правительств. Мы вступили, видимо, в длительную эпоху дешевой нефти – как следствие технологического прогресса и сланцевой революции последних 10 лет в США, переходящей постепенно и в другие страны мира. Со стороны спроса ситуация на нефтяном рынке будет во многом зависеть от темпов экономического роста прежде всего в Китае и Индии. Они замедляются… А со стороны предложения – от того, насколько технологический прогресс в США и в других развитых странах позволит добывать дешевую сланцевую нефть? Сейчас же из-за того, что на фоне падения цен Саудовская Аравия и Россия увеличили собственную добычу, производство сланцевой нефти в США сократилось.
Повышение процентных ставок в США автоматически усилит доллар по отношению к другим валютам. А это, в свою очередь, приведет к расширению экспорта в США, особенно промышленного, из таких стран, как Германия, Япония или Китай
– С одной стороны, и восстановиться оно за счет своей специфики может очень быстро, стоит нефти как-то подорожать. Даже при нынешних ценах сланцевая добыча в США сокращается гораздо медленнее, чем ожидалось еще недавно. С другой стороны, когда именно понадобится мировому рынку эта дополнительная нефть? Скажем, нынешнее ее предложение в мире, по оценкам Международного энергетического агентства, составляет примерно 97 млн баррелей в день, тогда как текущий спрос не превышает 95 млн баррелей… То есть избыток сырья на рынке составляет 2%. Более того, и резервные запасы нефти в хранилищах 34 наиболее индустриально развитых стран мира выросли до новых рекордных уровней последнего десятилетия...
– В индустрии сланцевой нефти объемы производства действительно очень легко и сократить, и восстановить. Чтобы на временно закрытой скважине вновь начать добычу, требуется всего две недели. Тогда как на "традиционной" скважине на это уйдет несколько месяцев. Сегодня на американском рынке образовался резерв примерно в 0,5-1 млн баррелей в день как раз той нефти, которую можно вновь начать добывать буквально "завтра". Но пока ее добыча остается нерентабельной, так как затраты оказываются несколько выше, чем текущие цены мирового рынка. Сейчас на этом рынке конкурируют Саудовская Аравия и Россия за дополнительные примерно полмиллиона баррелей нефти в день. И Саудовская Аравия, и Россия добычу увеличили. В результате они частично вытеснили несколько более дорогую американскую сланцевую нефть.
– В нынешней ситуации именно с предложением нефти в мире ясности все же чуть больше, тогда как со спросом на нее в ближайшие месяцы – наоборот. Его грядущая динамика и остается, по сути, главным вопросом…
– Пока ожидается, что спрос на мировом рынке в 2016-2017 годах будет увеличиваться примерно на 1,5 млн баррелей в день. Тогда на рынке снова появится дополнительная американская сланцевая нефть. И в такой ситуации многие эксперты предсказывают как минимум до 2020 года, а скорее всего, и дальше, в мире будет продолжаться эпоха дешевой нефти.
"Большая двадцатка" вопросы нефтяных цен не решает. Это, по сути, уже за пределами возможностей их правительств
– Еще один глобальный фактор, который, судя по сообщениям из Турции, уже обсуждается на саммите G20, – грядущее повышение процентных ставок в США, после 7-летнего их пребывания на уровнях, близких к нулю. Во время прошлогоднего саммита оно представлялось еще относительно среднесрочной перспективой. Теперь – делом самого ближайшего будущего, если уже буквально не следующего месяца. Только на его ожиданиях в последние два года валюты многих развивающихся стран мира заметно ослабели. Повышение ставок в США делает вложения инвесторов в американские активы более привлекательными, чем в других странах, что и определяет обратный переток из них капиталов в США, укрепляющий доллар. Кроме того, компании многих развивающихся стран в последние годы, на фоне низких процентных ставок в США, наращивали свои долларовые заимствования, обслуживать которые станет теперь дороже. Эта проблема, в частности, достаточно остра и для Турции, хозяйки нынешнего саммита G20.
Но одновременно укрепление доллара создает и дополнительные конкурентные преимущества странам-экспортерам в США…
– Повышение процентных ставок Федеральной резервной системой США (ФРС) автоматически усилит доллар по отношению к другим валютам. А это, в свою очередь, приведет к расширению экспорта в США, особенно промышленного, из таких стран, как, скажем, Германия, Япония или Китай. Крайне выгодным укрепление доллара станет и для такого крупнейшего торгового партнера США, как соседняя Мексика. Сегодня это уже не просто производитель нефти, но и страна развитого промышленного производства. Дело в том, что сами американские компании построили в Мексике множество новых промышленных предприятий, продукцию которых они вывозят.
– В самих США, то есть для американской экономики, что можно будет считать, на ваш взгляд, первым значимым результатом повышения ставок?
– Самый главный эффект, если он действительно возникнет, будет связан с расширением кредитования в экономике США. Ведь при очень низких процентных ставках банкам элементарно невыгодно кредитовать предприятия. В результате на счетах американских коммерческих банков в ФРС скопилось на сегодня 2,7 трлн "неработающих" долларов в виде их необязательных резервов. Если эти деньги пойдут на расширение кредитования в стране, это станет дополнительным стимулом экономического роста. Соответственно, в США увеличился бы спрос и на товары из других стран, отчего выиграла бы мировая торговля.
Чтобы на временно закрытой сланцевой скважине вновь начать добычу, требуется всего две недели. Тогда как на "традиционной" скважине на это уйдет несколько месяцев
– Однако здесь решающий фактор для других стран – сама структура их экспорта. Одно дело – экспорт в США, скажем, промышленного оборудования из Германии или потребительских товаров из Китая. Но ведь есть и другие страны, экономика которых в огромной степени зависит от экспорта той же нефти, будь то Саудовская Аравия или Россия. В нынешней ситуации они, при дальнейшем укреплении доллара из-за повышения ставок в США, окажутся под двойным давлением: их валюты будут сами по себе дешеветь к доллару, да еще и главный экспортный товар – нефть – дополнительно от этого подешевеет. Коль скоро доллар и нефть часто сравнивают с сообщающимися сосудами: чем дороже доллар, тем дешевле нефть. И наоборот…
– Знаете, в сегодняшнем мире у тех стран, которые полагаются в большой степени именно на производство "традиционной" нефти, большого экономического будущего просто нет. И, скажем, нефтедобывающая Мексика уже переключилась во многом с нефти на промышленное производство. Растет промышленное производство и в Бразилии – эта страна постепенно переключается с производства нефти на нефтехимию. А ведь когда-то и в СССР была весьма высокоразвитая нефтехимическая промышленность. Так вот, условно говоря, если к природным преимуществам страны в виде запасов нефти добавить еще, например, нефтехимическое производство, то у такой индустрии, безусловно, есть будущее. Но если такие страны, как Россия, отчасти Бразилия и, конечно, Саудовская Аравия, будут рассчитывать лишь на расширение добычи "традиционной" нефти, то технологический прогресс сведет их шансы к минимуму. Уже сегодня сланцевая нефть дешевеет буквально на глазах. Кроме того, потенциал наращивания добычи, который создают месторождения сланцевой нефти, превышает все возможности увеличения общемирового спроса на нефть. А спрос этот, напомним, в последние годы прирастал в значительной степени, благодаря высоким темпам экономического роста Китая и Индии.
Здесь следует говорить о США, Великобритании, Австралии и Южной Корее. Эти четыре страны как раз и создают впечатление того, что в развитых странах в целом экономический рост ускоряется
– Теперь он в обеих странах замедлился, а следом – и прежние темпы роста их спроса на сырье. Другой вопрос, надолго ли?
– По объективным причинам самого экономического роста, его темпы и в Китае, и Индии замедляются. Дело в том, что сам период, когда они стремительно "догоняли" более технологически развитые страны, постепенно завершается. Значит, происходит конвергенция: темпы роста в Китае и Индии постепенно будут снижаться, чтобы в итоге примерно сравняться с темпами роста более развитых стран. В обеих странах будет постепенно происходить переход от энергоемкой и ресурсоемкой промышленности к расширению сферы услуг. Что, кстати, уже происходит в Китае. И в этих процессах странам-производителям "традиционной" нефти рассчитывать особо не на что.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
