«Крымские татары» Густава Радде. Окончание

Труд Густава Радде «Крымские татары» долгие годы был изрядно забыт. В советское время он ни разу не издавался. Наконец, несколько лет назад работа увидела свет в виде отдельной прекрасной иллюстрированной книги, выпущенной в киевском издательстве «Стилос».

Работа Радде начинается так: «Население Крымского полуострова представляет пеструю и разнообразную картину, какую трудно найти в другой европейской стране. На небольшом пространстве... здесь встречаются, кроме русских, почти все европейские нации: цыгане, жиды, армяне, греки и прочие. Но как ни занимательна для исследователя эта разнообразность пришлых племен, из которых русские, немцы, колонисты и евреи-караимы составляют большинство, все-таки внимание его невольно устремляется на коренных жителей полуострова – татар, которые далеко превышают числом все прочие народности, вместе взятые, и составляют главное население Крыма, простирающееся до 111,000 душ мужского пола».

Стиль этой работы – увлекательное повествование с элементами беллетристики, наполненное поэтическими описаниями природы и тонкими наблюдениями.

Первая глава книги Радде называется «О религии крымских татар и о степени их образования». Отмечая набожность крымских татар, ученый путешественник пишет: «Первая обязанность всякого правоверного, говорит пророк, есть молитва, которая совершается всегда после необходимого для действительности ее пути. Татары весьма строго соблюдают этот закон. Мне неоднократно случалось быть свидетелем той аккуратности, с которой татары, прерывая свои занятия и останавливаясь среди дела, соблюдают часы молитвы».

Радде отмечает особую аккуратность крымских мусульман в соблюдении поста: «Добросовестность крымских татар в исполнении трудных обязанностей поста весьма замечательна. В самое жаркое время года, во время полного разгара полевых работ, когда палящие лучи солнца и тяжелая работа изнуряют всякого и пища делается необходимой для восстановления сил, – ни один из них не решится нарушить закона».

В главе «Гражданские обычаи крымских татар» Радде описывает свадебный и похоронный обряды, праздники крымских татар – Ораза-Байрам, Курбан-Байрам и Хыдырлез-Байрам.

Не со всеми умозаключениями автора можно согласиться, имеются в работе и определенные неточности. Это восприятие крымских реалий и его автохтонных жителей глазами человека иной культуры. В этой работе Радде скорее путешественник, местами лирический писатель, нежели ученый-исследователь. Что и понятно: он не был ни востоковедом, ни историком Крыма, здесь он лишь наблюдатель – правда, очень внимательный и дотошный – чужой, довольно экзотической и, видимо, не вполне понятной ему реальности. Однако это вовсе не отменяет очевидных достоинств работы, к коим, несомненно, стоит отнести детализированные описания быта крымских татар и крымской природы, написанные явно талантливым и образованным человеком, пусть и не без налета субъективности.

Как отмечает Радде, главная отличительная черта характера крымских татар – необыкновенные «спокойствие и равнодушие, сохраняемые при всех обстоятельствах». Разговорчивость, любопытство – другие черты характера крымских мусульман. Только во время работы они молчаливы и угрюмы, зато когда настанет время отдыха, «физиономия их оживляется, все собираются в кружок, и начинаются бесконечные разговоры о разных предметах».

Трубка – необходимое условие для «бесед, которые продолжаются иногда несколько часов сряду, и даже после долговременной утомительной охоты, несмотря на усталость, они толкуют до полуночи».

Что бы ни делал крымский татарин, продолжает автор, он делает это с некоторым врожденным достоинством; во время молитвы ничем не отвлекается; войдя в кофейню, садится, поджав ноги, с важным лицом и чубуком во рту, принимается за маленькую чашку кофе и пьет его малыми глотками тихо и важно; «если он занимается поденною работою, то делает также спокойно и важно».

Радде отмечает три основных качества, присущих современному ему крымскому татарину – «особенная заботливость о чистоте в жилищах, честность между собою и гостеприимство для всякого».

«Под чистотою должно разуметь, во-первых, постоянный порядок, в каком находятся предметы, находящиеся в доме, и, во-вторых, опрятность, в которой содержатся стены, пол и потолок. Дома татар весьма малы и служат обыкновенно жилищем для нескольких лиц, и, несмотря на это, нечистоты весьма мало, пол устлан обыкновенно войлоками, на которые на ночь кладут множество подушек», – пишет Радде.

Жилище даже самого бедного татарина в любое время года и дня находится в чистоте и порядке, «в отношении к телу магометане также весьма чистоплотны, и редко можно увидеть разорванное платье, хотя весьма часто с заплатами».

«Честность между собою составляет также отличительную черту татар, и воровство у них до того редко, что двери в домах остаются постоянно, даже ночью, не запертыми, а зерновой хлеб, зарытый на дворе, остается там до употребления совершенно неприкосновенным». Правда, отмечает Радде, «эту честность татары соблюдают только по отношению к своим единоверцам; у других же людей они воруют лошадей, овец и рогатый скот весьма часто».

Гостеприимство, напротив, они оказывают не только единоверцам, но всякому, кто только пожелает войти к ним в дом. Правда, войти в комнату можно только в том случае, если дома хозяин; если же его нет, то хозяйка ждет его прихода и только тогда можно войти в татарский дом.

«Ночевать у татар можно без всякого опасения за свое имущество, потому что татарин, приняв гостя, из его имущества ничего не тронет. Зажиточные татары тотчас же готовят для гостя обед или, по крайней мере, кофе и угощают трубкой». В то время как хозяин занимает гостя, женщины удаляются в свою комнату.

Мне несколько раз, продолжает свое повествование Густав Радде, случалось видеть, с каким дружелюбием члены татарского семейства делят между собой трапезу, и, «сколько раз ни приходилось мне заставать их за бедным их ужином, они всегда приглашали меня принять в нем участие. При выполнении некоторых обычных условий, которые чужой должен наблюдать при входе в татарское жилище, например, снимать обувь пред входом в дом, татарин никогда не откажет гостю в приеме».

Очень поэтично описывает Густав Радде развлечения крымских татар, отмечая их особую музыкальность: «Выражение веселья посредством пляски и музыки до того свойственно татарам, что я не могу не распространиться об этом предмете. Движения их во время пляски до того просты и в то же время оригинальны, что их, в полном смысле слова, можно назвать эстетическими».

Что любопытно, отмечает Радде, «мужчины вместе с женщинами никогда не пляшут, и в этом состоит огромное различие и, можно сказать, разительное превосходство восточных плясок от европейских. Житель Востока пляшет для самой пляски, а европеец – почти всегда для той, с которою танцует».

Густав Радде переносится мысленно в пленительный Партенит, на восточную сторону Аю-Дага, который, «как широкоплечий каменный колосс, бросился далеко в морские волны… Давно уже вечер… К этому времени в Партенит уже собираются молодые и старые и идут к развесистому орешнику, находящемуся посреди деревни, чтобы насладиться вечерней прохладой и поговорить, покуривая трубку. Женщины оканчивают свой день той же работой, которой его начали».

Очень скоро полуостров и его автохтонных жителей ждут войны, потрясения и катастрофы, но пока тихие южнобережные крымские татары погружаются в спокойный сон…

«Ни малейшее дуновение ветра не прерывает сна природы; только изредка закричат черный дрозд или маленький сыч и слышен плеск моря, прибивающего к берегу. Наконец раздается голос муллы, призывающего к молитве, и, когда молитва кончена, в низеньких деревенских хижинах воцаряется ночная тишина».