В Крыму продолжаются обыски у местных журналистов. В этот раз выбор российских спецслужб пал на экс-гендиректора крымскотатарского телеканала ATR Эльзару Ислямову и крымского журналиста Романа Спиридонова, который ранее работал редактором на канале ATR. Кстати, это уже не первый обыск в доме Эльзары Ислямовой. 2 ноября обыски прошли у нее, у бывшего редактора телеканала ATR Лили Буджуровой и в доме родителей Ленура Ислямова, координатора «Гражданской блокады Крыма». Тогда российский глава Крыма Сергей Аксенов назвал обыски «восстановлением справедливости»: «Ислямов призывает уморить крымчан голодом, лишить их воды, электричества, товаров первой необходимости и в то же время зарабатывает в Крыму деньги, чтобы набить свой карман».
О соблюдении прав человека в Крыму Павел Новиков беседовал с представителем Центра гражданских свобод и инициативной группы «Евромайдан SOS» Марией Лысенко.
– Вы провели некое исследование, которое касается гражданских и политических свобод в Крыму. Можете о нем немного подробнее рассказать?
Мария Лысенко: Центр гражданских свобод с марта месяца этого года проводит такое исследование. Это хронология событий, которые произошли в Крыму на протяжении месяца либо квартального периода. Последний отчет, который был презентован вчера, – это хроника событий, которые имели место с сентября по ноябрь. И это касается политических преследований: обысков, допросов, задержаний, арестов, судебных заседаний, которые проходили на полуострове по таким делам, как «дело 26 февраля», «дело Хизб ут-Тахрир», Юрия Ильченко, «дело 3 мая» – то есть те дела, в которых прослеживается мотив политического преследования.
– Как вы оцениваете общую ситуацию в Крыму в правовом контексте?
Мария Лысенко: К сожалению, мне кажется, что говорить о свободе в контексте временно оккупированного Крыма очень тяжело. Мы сделали подсчет того, что произошло чуть более чем за полгода на полуострове. Это исключительно информация, которая поступила к нам из открытых источников информации, данные, которые нам давали другие правозащитные организации, которые должны были выехать из Крыма, или те, которые занимаются «крымским вопросом». С марта на полуострове произошло более 150 допросов, более 100 обысков, более 100 задержаний, почти 100 судебных заседаний, 30 из которых – с сентября по ноябрь.
– То есть ситуация может быть охарактеризована как достаточно жесткая?
Мария Лысенко: Я бы даже сказала, что она критическая на самом деле. Более того, можно утверждать, что внимание правоохранительных органов оккупированной территории очень усилилось в связи с последними событиями.
– В связи с блокадой?
Мария Лысенко: Да, в частности в связи с блокадой. Усилились обыски, они стали более частыми, более неожиданными, и они все связаны с одной тематикой либо с одной личностью…
– Ленура Ислямова… О подробностях обыска у Романа Спиридонова и Эльзары Ислямовой узнаем у адвоката фигурантов последних громких обысков людей, которые каким-то образом были связаны с Ленуром Ислямовым, Джемиля Темишева. Джемиль, Роман Спиридонов, у которого проходили обыски, воздержался от комментариев и деталей. Как вы считаете, почему так, и можете ли вы рассказать какие-то детали: что именно хотели у него узнать во время допроса? Что именно у него искали и почему у него это искали?
Джемиль Темишев: Данные следственные действия проходили в рамках уголовного дела, возбужденного в отношении Ленура Ислямова. И следователь ФСБ, и вся оперативно-следственная группа искали, видимо, какие-то документы, факт причастности Романа Спиридонова и Эльзары Ислямовой к «преступной деятельности» Ленура Ислямова. В настоящее время эти люди с Ленуром Ислямовым каких-либо отношений не поддерживают, поэтому гранаты, пулеметы или там какую-то запрещенную литературу у себя дома не держат.
– Крымскотатарский телеканал АТР закончил свою работу 1 апреля 2015 года, то есть уже почти девять месяцев назад. После этого канал переехал в Киев. Эльзара Ислямова больше не генеральный директор этого телеканала. Роман Спиридонов больше не работает на этом телеканале. Почему ФСБ обращает на этих людей внимание?
Джемиль Темишев: Это вопрос к ФСБ. Я могу лишь предположить, что руководство ФСБ полагает, что, возможно, бывшие сотрудники все-таки поддерживают отношения с Ленуром Ислямовым и каким-либо образом содействуют ему в его деятельности. В действительности это, конечно, не соответствует реальным обстоятельствам.
– Даже в украинских СМИ несколько раз проскочила фактическая ошибка – Эльзару Ислямову называли то сестрой, то какой-то иной родственницей Ленура Ислямова, что не соответствует действительности. Они просто однофамильцы. Фамилия Ислямов не является слишком редкой в тюркоязычном и исламском мире. Может, и у ФСБ тоже не было достаточно данных, может, они тоже считали, что она его родственница?
Джемиль Темишев: Возможно. Но, наверное, это не только с этим связано, а с тем, что она была фактически руководителем одного из коммерческих подразделений, собственником которого был сам Ислямов. Ну а то, что она является всего лишь однофамилицей – это действительно факт. Фамилия Ислямов среди крымских татар распространена так же, как Ивановы среди русских или Петренко среди украинцев. Это всего лишь совпадение.
– И чего теперь ожидать? Может, тогда всех Ислямовых будут проверять на причастность к Ленуру Ислямову?
По крайней мере, последние два обыска были проведены с соблюдением формальных требований, зафиксированных в УПКДжемиль Темишев
Джемиль Темишев: Ну, не всех Ислямовых, а людей, которые когда-либо пересекались с Ленуром Ислямовым, вместе работали, у которых совместный бизнес. Эти люди, вполне возможно, могут ждать гостей – вежливых, культурных, любознательных гостей из ФСБ.
– Как вы оцениваете поведение силовиков? Было сообщение о том, что они вели себя подчеркнуто вежливо. Расскажите, правда ли это, были ли нарушены права ваших подзащитных, как с ними обходились, было ли давление?
Джемиль Темишев: Явного давления не было. В принципе, замечаний и процессуальных нарушений я не могу констатировать. По крайней мере, последние два обыска были проведены с соблюдением формальных требований, зафиксированных в УПК.
– Могло ли это зависеть от того, что при обыске у Лили Буджуровой как раз был допущен ряд нарушений, например, не допускали адвоката? И поскольку тема вышла в публичное поле, то теперь ФСБ не рискует так себя вести и, наоборот, ведет себя подчеркнуто вежливо?
Джемиль Темишев: Это может быть связано. Но мне хочется верить, что просто в данной ситуации, по крайней мере, формальные этические требования, применяемые к сотрудникам ФСБ, выполняются. Ну и, конечно, если бы были какие-то нарушения, я бы снова обращался в суд, снова эти факты предавались бы огласке. Я думаю, никакая уважающая себя спецслужба не заинтересована в этом. Судебный процесс Лили Буджуровой, я считаю, в данном случае сыграл позитивную роль.
– Мария, как вы прокомментируете то, что рассказал Джемиль Темишев? ФСБшники подчеркнуто вежливы, адвоката допустили, но, тем не менее, у человека, который уже около 9 месяцев не работает с Ленуром Ислямовым, все равно прошел обыск.
Что бы ни происходило, ты не застрахован от обыска, который может произойти в любой день и даже в любое время сутокМария Лысенко
Мария Лысенко: Тут большую роль сыграла реакция после обыска у Лили Буджуровой и то, что она подала жалобу на действия правоохранительных органов. Но я не уверена, что такое же положение вещей будет сохраняться в дальнейшем в контексте других дел, в контексте других уголовных преследований, уголовных производств, которые ведутся на полуострове, потому что это скорее исключение, чем системное поведение правоохранительных органов и представителей ФСБ.
– Есть еще одно совпадение или система. В воскресенье, 6 декабря, в Симферополе прошел детский песенный конкурс, который назывался «TATLI SES» – в переводе «Сладкий голос». Туда пришел российский глава Крыма Аксенов. Там звучали какие-то речи, там была Лиля Буджурова, там была Эльзара Ислямова. Вроде как все мирно, хорошо. При этом само здание, в котором проходил финал песенного конкурса, оцеплено автоматчиками. Боялись каких-то провокаций, якобы были рамки металлоискателей. Вот конкурс прошел, все хорошо, и через пару дней у Эльзары Ислямовой обыск. С одной стороны, вроде местные власти поддерживают крымских татар и их творчество – и тут же являются к организаторам с обысками.
Мария Лысенко: Я не возьмусь оценивать именно эти события. Но хочу сказать, что люди, которые остались, нашли в себе мужество работать в тех условиях на оккупированном полуострове. И сама Лиля Буджурова в одном из интервью сказала, что ее цель – это развитие крымскотатарской культуры. Она делает свою работу, и это делает на благо своего народа. Как оценить то, что на следующий день пришли с обыском? Просто не надо надевать розовые очки и верить в то, что самопровозглашенная крымская власть будет благосклонно относиться к деятелям культуры. Надо всегда объективно подходить и оценивать свое окружение. И понимать, что в любом случае, что бы ни происходило, ты не застрахован от обыска, который может произойти в любой день и даже в любое время суток.
Айдер Муждабаев, главный редактор крымскотатарского телеканала ATR: «У российских властей ничего не получается в решении «крымскотатарского вопроса», как они его (это решение) понимают. Утвержденные в Москве новые «лидеры народа» взамен избранного Меджлиса не пользуются никаким авторитетом. Можно было бы сказать и пожестче, но лучше скажет пример: когда они приходят на свадьбу к родственникам, музыканты прекращают играть, а другие крымские татары встают из-за столов и уходят. На роль «элиты народа» эти люди годятся только как картинка для пропаганды да, честно говоря, и для нее непригодны. Они даже на анонсированный провластный митинг в Симферополе крымских татар согнать не смогли, хотя, по поступавшим из Крыма сообщениям, бюджетникам и студентам угрожали увольнением, отчислением. Короче, не герои, а какие-то еле теплые грелки приставных кресел власти». (Из блога на Крым.Реалии).
– Вся эта история с принудительным сбором людей на митинги. Есть ли в вашем отчете подобные данные, и можно ли это считать нарушением политических свобод?
Мария Лысенко: Естественно, что это нарушение, и, естественно, мы получали такую информацию. И в СМИ об этом писали, и я могу сказать, что мы также ожидаем горячего периода в начале 2016 года, потому что уголовные производства и расследования, которые велись по «делу 26 февраля», по «делу Хизб ут-Тахрир», уже переданы в суд. Во всяком случае Эмиль Курбединов по делу о «Хизб ут-Тахрир» также заявил, что в 2016 году будет судебное заседание по рассмотрению дела по существу. Соответственно, это как минимум 30 заседаний, которые мы зафиксировали за осень этого года, и заседания будут продолжаться. При этом возможность участия обычных слушателей не всегда предоставляется.
– У вас есть какие-то представители в Крыму? Как вы получаете достоверную информацию? Будете ли вы участвовать как правозащитники в этих заседаниях?
Все сообщество, которое занимается «крымским вопросом», достаточно тесно сотрудничаетМария Лысенко
Мария Лысенко: Это вопрос для нас очень сложный. Как для правозащитной организации, так и для всего правозащитного сообщества, потому что с мониторингом непосредственно на оккупированном полуострове все очень сложно. Международных наблюдателей не допускают, и об этом заявила Миссия бюро по демократическим институтам и правам человека в своем отчете, который был представлен в начале сентября. И это одна из рекомендаций оккупационной власти и Российской Федерации – допустить свободное передвижение журналистов, представителей ООН, ОБСЕ для того, чтобы они смогли показывать реальную ситуацию.
– Но вы же понимаете, что нынешней крымской власти невыгодно допускать правозащитников на свою территорию?
Мария Лысенко: Естественно, мы это понимаем. Тем не менее, там остаются местные жители, тем не менее, там остаются активисты, и они сотрудничают с различными организациями. Понятное дело, что это не открыто, потому что эта деятельность опасная. Например, для украинских мониторов ездить туда тоже не очень безопасно. У нашей организации пока что мониторов нет. Но все сообщество, которое занимается «крымским вопросом», достаточно тесно сотрудничает. И у других организаций, которые работают над этим, есть свои люди, с которыми можно связываться, которые дают оперативную информацию. Это, допустим, Эскендер Бариев, который очень оперативно нам сообщает данные о фактах оцепления каких-то районов, о фактах обысков, и таким образом мы пытаемся собрать и систематизировать информацию для того, чтобы показать системность этих нарушений и представить общественности, в том числе, международным структурам.
– Есть какая-то реакция со стороны международных партнеров, украинской власти?
Мария Лысенко: Мы буквально осенью писали запросы в Генпрокуратуру Украины, в прокуратуру АРК и города Севастополь по поводу того, открываются ли уголовные производства по фактам исчезновения людей на территории оккупированного Крыма. И по этим политически мотивированным делам по факту незаконного лишения свободы, и по некоторым другим делам уголовные производства на самом деле заведены. Но вопрос эффективности расследований, к сожалению, остается открытым.
