Михаил Якубович: ислам не является средством давления на Украину

Переводчик Корана на украинский язык Михаил Якубович известен в академической среде как знаток истории ислама в Восточной Европе, в Украине и в России. Своим видением того, как в ближайшие несколько лет будут складываться отношения мусульман с украинским и российским государствами, Якубович поделился с Крым.Реалии.

– Какие перемены в организации религиозной жизни ждут мусульман, оказавшихся вне правового поля Украины, под контролем России?

– В отличие от Украины, в России исторически сложилась четкая модель взаимодействия государства и ислама. Сущность этой модели заключается в формировании «официального» и одновременно «традиционного» ислама, представленного духовными управлениями. В Крыму фактически это место занял бывший «ДУМ Крыма» (ныне – ДУМ Крыма и Севастополя – КР). Обычно в официальных структурах присутствует пророссийская риторика: от относительно умеренной до полной поддержки всех действий Кремля. Существует достаточно жесткий контроль за религиозной «оппозицией» (общинами, которые не входят в духовные управления), за литературой, регламентируется учебный процесс в медресе. Поэтому в Крыму уже с начала оккупации были созданы условия, когда представители таких общин были вынуждены покинуть полуостров.

На Донбассе ситуация несколько иная: исламские структуры РФ, как того и требуют правила гибридной войны, официально не представлены в «ЛНР»-«ДНР», многие общины продолжают действовать по украинской регистрации, однако в последнее время и там усилились попытки создать новые «духовные управления» и установить жесткий контроль.

– Как понять критерии, по которым российские власти различают лояльных и нелояльных мусульман, подлежащих преследованием? Скажем, суфии Дагестана и Чечни – лояльные, а суфии – последователи Саида Нурси – преследуются.

– Дело в том, что типичным ориентиром российской власти в этих вопросах является борьба с «иностранным влиянием». Поскольку центры тарикатизма – кавказского суфизма – находятся преимущественно в самой РФ, их намного легче контролировать и даже интегрировать в структуру «официального» ислама. Последователи Саида Нурси ассоциируются с турецким влиянием, и, несмотря на относительное ослабление давления на эту группу в последние несколько лет, сейчас, в условиях обострения межгосударственных отношений, «нурсистов» снова будут вытеснять. И это даже при относительной аполитичности произведений Саида Нурси. Примерно по этим же принципам осуществляется давление на те организации, которые воспринимаются как апологеты иностранной политики или так называемого «политического ислама» в целом – «Партия Хизб ат-Тахрир», отдельные салафитские общины.

– В годы президентства Януковича усложнили процедуру регистрации религиозных общин. И новая власть пока ничего не сделала для отмены ограничений. У Вас есть объяснение, почему так происходит?

– Украинское законодательство по вопросам свободы вероисповедания («Закон о свободе совести» и другие акты) в целом выглядит достаточно либеральным, хотя и забюрократизированным. Насколько мне известно, сейчас в экспертных кругах обсуждается не столько вопрос упрощения регистрации, сколько вопрос изменения юрисдикции, то есть перехода общин из одной религиозной организации в другую. Если такие изменения когда-то и станут возможными, это повлияет на ситуацию перехода общин из Украинской православной церкви (УПЦ) в УПЦ Киевского Патриархата. Хотя, по моему мнению, власть несколько опасается дестабилизации и поэтому всерьез что-то менять в законодательстве по вопросам религии не будет. По крайней мере, в ближайшие годы.

– Многие крымские мусульмане переселились и продолжают переселяться на материк. Возможно ли здесь формирование некоего крымскотатарского духовного управления? И кто в этом заинтересован?

– Формально Эмирали Аблаев передал представительство муфтию Духовному управлению мусульман Украины УММА Саиду Исмагилову, но Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций отказался принимать нового члена. Конечно, остается открытым вопрос, как строить украинским мусульманам отношения с бывшим «ДУМ Крыма», ведь он уже интегрирован в систему российского ислама. Поэтому идея своеобразного «ДУМ Крыма в изгнании» выглядит актуальной. Другое дело, что с учетом уже устоявшегося разделения в украинском исламе, в новое управление может войти сравнительно немного общин.

– Любая общественная активность мусульман в Украине воспринимается настороженно представителями власти. Какова природа этого предубеждения и насколько оно адекватно? Можно ли его преодолеть в ближайшее время и как?

– Настороженность со стороны власти – это закономерная реакция на мировые события, но с мусульманами в любом случае придется работать. Лучше давать «зеленый свет» для общественной активности тем организациям, которые не только не пропагандируют насилие, но и готовы поддерживать само украинское государство. Понятно, что формировать военное подразделение на религиозной основе – это вопрос, где надо сто раз подумать и все взвесить, у нас все же религия отделена от государства по закону. Но создать специальные условия и для мусульман, желающих защищать Родину – это должно быть в приоритете.

– Есть ли основания опасаться иностранного вмешательства во внутренние дела Украины через религиозные организации, объединения мусульман?

– В силу конфликта на Востоке страны, возможно использование религиозных организаций (в том числе мусульманских) иностранными силами с провокационной целью. Но большинство исламских общин в Украине уже прошли тот период, когда существовала непосредственная зависимость от зарубежных спонсоров, они имеют приоритеты своей деятельности и в значительной степени сами решают, какие инициативы реализовывать, а какие нет.

То есть, если мы говорим о большинстве мусульман Украины, для них другой родины, кроме украинского государства, не существует. Поэтому религиозным лидерам следует активно проводить работу среди верующих. В любом случае, ислам не является потенциальным инструментом давления на Украину, в отличие от некоторых православных церквей.