Стоим с оператором Андреем в безнадежной московской пробке. Одержимый, будто бы тропический, ливень стоит в этой пробке вместе с нами. Дворники на лобовом стекле не справляются с потоками воды. Капли барабанят со всей дури по крыше, намереваясь проломить ее.
Стоим полчаса. Стоим час. Начинаем скучать. Внезапно Андрей перекрикивает взбесившийся дождь:
– А я тебе рассказывал историю про пистолет?!
Неожиданный вопрос: Андрей за все четыре года работы со мной на телевидении не рассказал мне вообще ни одной истории. Это был бесценный оператор: он прекрасно снимал и делал это исключительно молча. А тут вдруг решил поговорить:
– Про пистолет?
– Про пистолет.
Я помотал головой и тут же услышал самую невероятную историю, которую только доводилось мне слышать от операторов за всю свою телевизионную жизнь.
***
В середине девяностых годов Андрей работал в совсем маленькой, но гордой провинциальной телекомпании. Этой телекомпании всегда до всего было дело. В эфир шло все: от криминальных разборок местных бандитов до большой политики федерального уровня. А большая политика, как мы знаем, в то время цвела и очень даже пахла: Борис Ельцин изо всех сил строил новую страну, плясал, смешил и болел. И вот однажды между строительством страны, танцами, смехом и болезнью в Кремле случился большой президентский прием. Глава государства встречался со вторыми и третьими лицами страны в самой торжественной обстановке. На мероприятие были приглашены журналисты со всей России. Редакция провинциальной телекомпании, в которой работал Андрей, разумеется, снаряжала командировку государственного значения.
Для этой командировки выбрали, как и полагается при таких важных и ответственных спецзаданиях, двух самых лучших и надежных сотрудников: краснолицего упитанного корреспондента Виталия (чуть за тридцать, съел собаку на криминальных новостях) и молчаливого добросовестного оператора Андрея. Съемочная группа приехала в Москву за сутки до мероприятия. Поселилась в гостинице, утром погладила рубашки, придушилась галстуками и отправилась в Кремль.
Кремль. Две очереди для журналистов. Запускают медленно. Всех внимательно досматривают. Проверка документов. В одной из очередей стоят, прислонившись друг к другу, не выспавшиеся краснолицый Виталий и молчаливый Андрей. Их очередь движется заметно медленнее другой. Ушлый Виталий, обнаружив эту несправедливость сонным глазом, перестраивается в более шуструю очередь:
– Андрей, мне лучше попасть внутрь быстрее, надо осмотреться, то-се, что там и как, познакомиться с выступающими, навести справки, журналистская работа, ты же знаешь. Я тебе оставлю свою сумку? Не возражаешь? Встретимся внутри.
Андрей как всегда молча и безропотно кивнул головой и принял сумку от Виталия.
Минут через сорок Андрей находит корреспондента Виталия в Кремле. Красное лицо Виталия было земельно-серым. Виталий крепко обнял Андрея, похлопал по нему руками, будто удостоверившись в том, что Андрей – это действительно Андрей, и залепетал:
– Андрюша, прости меня… я идиот… болван я… да просто алкоголик и м***к. Господи, как же ты прошел-то?
– Ты о чем? Что с тобой? Что случилось?
– Андрюшенька! Вот я кретин-то.
– Да что такое?
– Андрей, заруби на носу, что никакого злого умысла у меня не было. Я просто забыл, клянусь здоровьем мамы, просто забыл.
– Что ты забыл? Ты здоров вообще?
Виталий посмотрел по сторонам, выхватил у Андрея свою сумку и, убедившись, что рядом с ними никто не стоит, ответил:
– Андрюша, в сумке, которую я тебе оставил в очереди, лежит…
Виталий еще раз посмотрел по сторонам и приблизился к уху Андрея:
– ... пи... пистолет.
– Пистолет?
– Да что ты орешь-то? Тихо.
– Пи-сто-лет?
– Пи-сто-лет. Я просто забыл выложить его из сумки, когда в командировку собирался. У меня одна сумка, понимаешь? Одна гребаная сумка, в которой лежал пистолет. И вот я теперь только вспомнил, что забыл выложить…
– Вот ты алкаш. Откуда у тебя пистолет-то?
– Оттуда. Мое дело. Господи, как же ты прошел-то? Как они его не нашли?
– Придурок! Ты понимаешь, что это все значит? Это же… да это… покушение. Придурок, это тебе не Джон Кеннеди! Это же Ельцин!
– Я понимаю, я придурок, это – Ельцин, а тебе удалось пройти в Кремль с оружием. Как ты прошел?
– Да просто прошел и все. Они мои документы посмотрели, а сумка даже и не пискнула. И в этой груде оборудования всякого они не очень копались: штативы, микрофоны, шнуры… Что делать-то теперь? Уходим домой?
– Не знаю, Андрюх. Стремно будет сейчас уйти, до начала. Внимание только привлечем. Да и уволят нас.
– Не нас, а тебя. Виталик, ты все-таки эксклюзивный идиот. Я с тобой больше на съемки ездить не буду никогда. Ты то пьяный, то на президентов покушаешься. Третьего варианта нет.
– Прости меня. Пойдем в зал. Работать будем.
– С пистолетом работать… Ты е***ый?
– Ну а что ты предлагаешь с ним сделать? В туалете спрятать, а потом забрать, будто мы и правда покушение готовим?
***
Дождь не переставал барабанить по машине. Андрей, пытаясь объехать пробку переулками, на пару минут прервал свой рассказ:
– И что было дальше? Не томи. Вас арестовали? Виталий в тюрьме?
– В тот день Борис Николаевич прекрасно выглядел. Складно говорил. А после официальной части был фуршет. Знаешь, Ром, еще никогда спелые дыньки не вставали так поперек моего горла. Мы сняли сюжет. Во время стендапа на краснолицем Виталике не было лица. Но мы старались излучать спокойствие и быть незаметными. Просто доделали свое дело в Кремле с пушкой в сумке. Вот и вся история.
Андрей уставился на залитое дождем лобовое стекло и больше не проронил ни слова. Руководство провинциальной телекомпании выписало гонзо-журналистам премии за сюжет из Кремля. Сотрудники ФСО так ничего и не узнали. Президент Ельцин умер в начале следующего века.
Сам.
Роман Супер, журналист Радио Свобода
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
