В 2016 году Россия войдет в пятерку стран мира с наихудшими показателями экономического роста – вслед за Венесуэлой (-3,3%), Бразилией (-2,5%) и Грецией (-1,8%). Спад ВВП в стране составит 0,5%, как и в Эквадоре. Такие данные собственных опросов десятков экономистов, проведенных за период с октября по декабрь 2015 года, об их прогнозах относительно экономик 93 стран мира представило на этой неделе агентство Bloomberg. Причем лишь в этих пяти странах, собственно, и прогнозируется экономический спад, во всех остальных – рост. И здесь в первой пятерке – Индия (+7,4%) и Китай (+6,5%). Тем не менее, в отношении экономики России те же эксперты прогнозируют уже на четвертый квартал возобновление роста, хотя и близкого к нулю. Впрочем, очевидно: все зависит от того, сколько же будет стоить в ближайшие месяцы нефть?
О том, что выход из нынешнего экономического кризиса в России, в отличие от двух предыдущих, будет куда более длительным, эксперты заговорили еще в середине 2014 года. Кризисы 1998-го и 2008-2009 годов отличали быстрый и глубокий спад в российской экономике, но и быстрое возобновление ее роста по достижении “дна”. И по тому, как в итоге выглядит траектория экономического роста на графиках, такое развитие событий называют “V-кризисом”, по форме латинской буквы V. По аналогии, нынешний называют уже “L-кризисом”, по форме латинской буквы L, то есть за спадом последует весьма длительное восстановление. Весной 2015 года в этом уже мало кто из экспертов сомневался, учитывая нараставший спад и доходов населения, и инвестиций компаний в собственное развитие. Впрочем, тогда еще как-то не очень верилось, что цены на нефть упадут, скажем, ниже 50 долларов за баррель.
Да, кредиты станут дешевле, но в условиях падения доходов и всей экономической неопределенности захочет ли само население этими кредитами воспользоваться?
– Теперь нефть не только стоит уже 30 долларов, но и имеет все шансы подешеветь еще больше. А в таких условиях даже “L-траектория” может показаться слишком оптимистичным прогнозом на 2016 год. Ведь она, по идее, предполагает, пусть и близкий к нулевому, но все же – какой-никакой экономический рост…
Олег Кузьмин, главный экономист по России и странам СНГ инвестиционной компании “Ренессанс Капитал”, Москва:
– Если среднегодовая цена на нефть в 2016 году повысится хотя бы до 50 долларов за баррель, можно ожидать некоторой макроэкономической стабилизации в России – с минимальными темпами роста. Но, безусловно, риски сохранения нефтяных цен на очень низких уровнях, а значит – риски продолжения рецессии в экономике России и в 2016 году, в последние месяцы заметно выросли.
Алексей Девятов, ведущий научный сотрудник Центра экономических и финансовых исследований и разработок, Москва:
– В случае, если цены на нефть будут снижаться и дальше, не исключено, нас ждет вторая волна кризиса. Тогда, действительно, и L-образный сценарий может оказаться излишне оптимистичным. При каком-то восстановлении цен на нефть уже в ближайшие два-три месяца Россия, видимо, избежит второй волны рецессии. Но если этого не произойдет, а такая вероятность с каждым днем лишь возрастает, российская экономика переживет еще один год рецессии, новый спад может составить, по нашим оценкам, и 2%, и даже более…
Владимир Тихомиров, главный экономист финансовой компании “БКС”, Москва:
– Мне все же представляется, что “L-траектория” довольно четко отражает ближайшую перспективу экономики России – практически независимо от динамики цен на нефть. Ну, за исключением разве что апокалиптического сценария – что нефть дешевеет, скажем, до 10 долларов за баррель или еще больше. Но в это никто не верит, так как себестоимость ее добычи для абсолютного большинства производителей в мире намного выше. Я не верю также, что цены могут сохраняться на уровнях, скажем, ниже 30 долларов сколько-нибудь продолжительное время.
С одной стороны, даже 35-40 долларов за баррель – стрессовая ситуация для российской экономики. Но с другой стороны, предыдущие кризисы даром не прошли. И не только с точки зрения политики государства, но и с точки зрения российских компаний. Многие из них пересмотрели свои программы развития, инвестиционные планы и в целом пока выдерживают это “давление”. Как долго это может продолжаться, трудно сказать, но все же в экономике определенная гибкость появилась …
То есть, как в поговорке: можно привести лошадь на берег реки, опустить ее морду в воду, но, если она не захочет пить, она и не будет.
– В целом, на ваш взгляд, фактор падения цен на нефть, если оно окажется затяжным, по своей значимости для российской экономики “перевесит” ли все остальные макрофакторы, вместе взятые?
Девятов: А какие, собственно, еще макрофакторы сейчас есть? Рассчитывать на экономическую политику государства не приходится. Для этого нет денег, бюджетная политика, видимо, останется консервативной. Соответственно, помощи экономике ждать неоткуда. Каких-то институциональных реформ в России, насколько можно судить по текущей ситуации, тоже не предвидится. Поэтому рассчитывать на некие внутренние источники вряд ли стоит. Остаются внешние – такие как цены на нефть. Если, скажем, они стабилизируются в 2016 году даже на уровне 30 долларов за баррель, все равно российская экономика постепенно вернется к росту, уже начиная с 2017 года. Для России важна именно динамика цен на нефть! Да, их дальнейшее снижение означает рецессию. Но в принципе российская экономика может расти, хотя и умеренными темпами, даже при довольно низких ценах на нефть.
Тихомиров: В краткосрочной перспективе, конечно, низкие цены на нефть приведут к падению доходов и бюджета, и доходов российских компаний-экспортеров, и – дальше по экономике по цепочке. Однако средне- и долгосрочный эффекты будут, скорее, положительными. Почему? Низкие цены на нефть заставляют власти заниматься теми проблемами, решение которых традиционно откладывалось: эффективность государственного управления, эффективность бизнеса государственных корпораций, коррупция, контроль над расходованием бюджетных средств и т. д. И в итоге прийти к тому, что экономика начнет постепенно отходить от сырьевой направленности в сторону более сбалансированной структуры. Другими словами, это та самая “структурная реформа” экономики, о которой в России много говорится уже не одно десятилетие, но мало что делается.
Кузьмин: К сожалению, при таких колебаниях цен на нефть все другие факторы просто меркнут… И вряд ли они помогут России избежать рецессии и в 2016 году. В лучшем случае мы можем говорить о том, что другие факторы могли бы как-то смягчить или, наоборот, усугубить этот процесс.
Действительно, такого рода замкнутый круг может существовать – достаточно вспомнить Великую депрессию в США в 30-е годы прошлого века.
– В целом более 50% общего объема экономики России приходится на долю частного потребления, то есть потребительского спроса. Но в 2015 году, по предварительным экспертным оценкам, его объем сократился сразу на 8-10%. И, по идее, этот спрос вряд ли станет увеличиваться до тех пор, пока не возобновится рост реальных зарплат и реальных доходов в целом. В свою очередь, зарплаты эти, даже при замедлении инфляции, вряд ли вернутся ко сколько-нибудь устойчивому повышению, пока в экономике не возобновится рост внутренних инвестиций, то есть вложений компаний и предприятий в собственное развитие, которые и до сих пор продолжают падать. Соответственно, заметного расширения этих инвестиций трудно ожидать в условиях резко сократившегося внутреннего спроса. Получается своего рода замкнутый круг… Существуют ли факторы, способные его, если и не разорвать, то, по крайней мере, изменить?
Тихомиров: Да, спрос упал, но ведь он никуда не делся. Людям все равно нужны товары, услуги, жилье... Проблема в том, что с падением доходов спрос переключился на другую ценовую категорию. За последние годы, на фоне роста стандартов жизни, население привыкло к потреблению услуг и товаров определенного уровня. Оно и теперь будет пытаться найти товары и услуги достойного качества, но – уже по более низким ценам. Здесь как раз и возникает целый спектр возможностей для развития российского бизнеса, и речь идет не только об импортозамещении. Необходимо расширять конкуренцию во многих секторах – от производства товаров народного потребления до строительства и сферы услуг. Так что – спрос есть. И по мере того, как денежные ресурсы будут становиться в стране все более доступными (на фоне снижения инфляции и процентных ставок по кредитам), экономика вполне сможет развиваться на внутренних ресурсах. Да, уже не такими темпами, как было еще недавно, когда доходы населения росли на 10% в год и более, но зато это будет гораздо более устойчивый экономический рост! Просто потому, что он будет определяться в итоге внутренними резервами, а не таким традиционным внешним фактором, как цены на нефть.
Низкие цены на нефть заставляют власти заниматься теми проблемами, решение которых традиционно откладывалось. Это та самая “структурная реформа” экономики, о которой в России много говорится уже не одно десятилетие, но мало что делается.
Девятов: Действительно, такого рода замкнутый круг может существовать – достаточно вспомнить Великую депрессию в США в 30-е годы прошлого века. Как и тогда, здесь есть пространство для вмешательства государства – с целью разорвать этот круг. Но не думаю, что в российских условиях в 2016 году нам стоит ждать каких-то значительных усилий от властей в этом направлении. Ведь все они требуют денег. Либо государство кардинально снижает налоги и стимулирует таким образом бизнес, либо оно наращивает расходы – скажем, на строительство объектов инфраструктуры – и таким образом поддерживает спрос. Оба пути приведут к еще большему дефициту госбюджета. А в сложившихся условиях Россия вряд ли на это пойдет. Не исключено, что уже в 2016 году Резервный фонд может иссякнуть, после чего Россия перейдет к политике жесткой бюджетной экономии. Поэтому такого рода стимулов ожидать не стоит. Другим фактором могли бы стать масштабные институциональные реформы. Но и это пока не просматривается. Поэтому и остается фактически лишь внешний фактор – надежда на возобновление роста цен на нефть. Рано или поздно они все же повысятся – хотя бы до 50-70 долларов за баррель. И это в какой-то степени поможет разорвать тот самый замкнутый круг экономического спада.
– По вашим представлениям, сколь правомерно ожидать, в случае замедления нынешних темпов инфляции, скажем, до 7-8%, сколько-нибудь соответствующего снижения процентных ставок по банковским кредитам? Удешевление кредитов, безусловно, помогло бы в какой-то мере стимулировать внутренний спрос…
Кузьмин: Текущие ставки и по кредитам, и по депозитам уже учитывают перспективы как существенного замедления инфляции, так и снижения ставок Центрального банка в 2016 году. И, скажем, если инфляция снизится до 7-8%, то само по себе это вряд ли существенно повлияет на ставки. Другое дело, что в 2016 году ставки уже будут “пытаться” учесть дальнейшую траекторию роста цен в стране. Поэтому заметное снижение ставок по кредитам мы сможем увидеть в том случае, если параллельно и годовая инфляция замедлится до 7-8%, и можно будет ожидать дальнейшего ее снижения – хотя бы до 5% в 2017-2018 годах.
Да, спрос упал, но ведь он никуда не делся. Людям все равно нужны товары, услуги, жилье... Проблема в том, что с падением доходов спрос переключился на другую ценовую категорию.
Тихомиров: Снижение инфляции, а также снижение ставок Центрального банка, которое за этим наверняка последует, подстегнет конкуренцию среди банков. Мы уже сейчас видим, что ставки по депозитам банки активно снижают, а некоторые стали снижать ставки и по кредитам – не дожидаясь замедления инфляции и снижения ставок ЦБ. Так что очевидные сигналы есть. Поэтому, думаю, в 2016 году, при отсутствии новых шоков и при снижении инфляции, мы увидим стабилизацию и, возможно, даже рост инвестиционной активности в экономике.
Девятов: Если инфляция составит 7-8% к середине лета, то ключевую ставку Центрального банка можно ожидать на уровне примерно 9-9,5% годовых (сегодня – 11% – РС). Тогда ставки по кредитам и депозитам будут, безусловно, снижаться. Другое дело, в какой степени это станет стимулом для кредитования? Да, кредиты станут дешевле, но в условиях падения доходов и всей экономической неопределенности захочет ли само население этими кредитами воспользоваться?
Более того, скажем, недавний опыт западных стран говорит о том, что да, можно накачать банковскую систему ликвидностью, но это еще не значит, что банки используют ее именно для расширения кредитования. Они могут, например, перевести эти деньги на собственные счета в центральных банках – вместо того, чтобы перенаправить в реальный сектор экономики или домохозяйствам в виде кредитов. То есть, как в поговорке: можно привести лошадь на берег реки, опустить ее морду в воду, но, если она не захочет пить, она и не будет. Безусловно, снижение ставок отразится на кредитовании в России, однако не стоит рассчитывать на существенный его рост в 2016 году.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
