На днях исполнился год со дня ареста в Крыму первого заместителя председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ахтема Чийгоза. Ему наряду с другими активистами были предъявлены обвинения по так называемому «делу 26 февраля», которое многие правозащитники и представители крымскотатарского сообщества называют политически мотивированным. Крымский блогер Заир Акадыров рассказал о «деле 26 февраля» и свободе слова в Крыму.
Независимый журналист, блогер Заир Акадыров регулярно освещает заседания по «делу 26 января» в своем блоге. В середине января его без объяснения причин задержала полиция возле здания Верховного суда Крыма. По словам Акадырова, сотрудники ОМОНа силой затащили его в автомобиль, где ему пригрозили в случае сопротивления «надеть наручники и отвезти в подвал». Блогеру удалось выйти из машины, после чего его все-таки увели в отделение полиции и отпустили только после почти часового допроса.
– Как вы полагаете, полиция задержала вас просто потому, что у них была некая разнарядка – проверять каждого десятого, или это было связано с какой-то вашей общественной деятельностью?
– Думаю, что они работали точечно. Возможно, они опасались каких-то непредвиденных ситуаций, поскольку в этот день в суде находилась прокурор Крыма, известная Наталья Поклонская. И меры безопасности были достаточно серьезными. Впервые я наблюдал, как огородили вход перед зданием суда, работали несколько сотрудников полиции в штатском. Возможно, моя персона у них вызвала какое-то подозрение. Более того, я скажу, что во время беседы мне капитан в участке сказал, что я у них проходили по базам 18 мая 2015 года, якобы я участвовали в автопробеге с крымскотатарскими флагами, и меня там задержали. Я сказал, что я не участвовал, а был как наблюдатель, поскольку узнал о том, что сотрудники ОМОНа задержали и доставили в участок около 50 участников автопробега. Я все фиксировал, выкладывал в блог видео и фотографии. И вот, видимо, с тех пор за мной наблюдали, видели меня на судебных заседаниях, но никаких претензий не предъявляли. А в этот раз по мне отработали. Но я считаю, что, скорее всего, не просто так. Видимо, я у них значусь в каких-то списках.
– Согласно моим наблюдениям, «дело 26 февраля» очень слабо освещается на каком-то таком федеральном уровне. Это приобретает в СМИ характер, скорее, локальной истории. А как ее преподносят крымские медиа?
– К сожалению, в крымских СМИ практически никакой огласки по этому делу нет. Если на первом, втором заседаниях присутствовали журналисты крымских информационных агентств, выкладывали новости на своих сайтах, то на одном из последних заседаний было всего два журналиста. Если я не ошибаюсь, это были представители «Комсомольской правды» и «Новой газеты». То есть это как раз центральные издания, а крымских почему-то не было, хотя этот процесс именно крымский, локальный, но имеет сейчас огласку за пределами Крыма. С чем это связано? Возможно, не заинтересованы либо потерпевшие, либо обвинители в том, чтобы была широкая огласка. Поскольку возникают вопросы к доказательной базе всего этого процесса.
Многие, имеющие не федеральную точку зрения, коллеги сейчас либо вообще перестали заниматься журналистской деятельностью, либо занимаются такой деятельностью, которая не показана публично
События 26 февраля 2014 года происходили фактически на территории Украины, на тот момент Крым не был частью России, то есть находился под украинской юрисдикцией. Почему теперь это расследует российская правоохранительная система, не понятно. Есть мотивировка, что тогда пострадали граждане России. Но тогда возникает вопрос: как они могли быть гражданами России до аннексии полуострова? К тому же, следствие считает организатором массовых беспорядков Ахтема Чийгоза. Но есть видео и фото, опубликованные в СМИ, из которых следует, что Чийгоз как раз сдерживал людей во время митинга. Видимо, все это сказывается на том, что ход процесса стараются не разглашать. На процессе запретили вести видео- и фотофиксацию, хотя, насколько я знаю, приезжали представители канала Russia Today, и им также отказали, хотя, казалось бы, это канал с мировым именем, которому открыты практически все двери, особенно на территории России или в Крыму. Не всегда в зал пускают всех родственников. Более того, адвокаты ходатайствуют о проведении трансляции в коридор или в какую-нибудь комнату в здании суда, но им также отказывают. Насколько я знаю, по причине якобы нежелания потерпевших «светиться» перед камерами, поскольку они опасаются угроз от обвиняемых и их родственников.
– Какие сейчас в Крыму есть более-менее независимые местные источники информации? Остались какие-то журналисты, сайты, газеты, которые подают события не с точки зрения федеральных властей?
– На данный момент официально аккредитован через МИД России один украинский телеканал – «Интер». Он считается здесь зарубежным телеканалом. А вообще за последние полтора года Крым покинули многие СМИ, работавшие здесь до аннексии. Я и сам по профессии журналист, занимал раньше должность главного редактора. Но многие имеющие не федеральную точку зрения коллеги сейчас находятся либо в тени, либо вообще перестали заниматься журналистской деятельностью, либо занимаются такой деятельностью, которая не показана публично. То есть они не выходят на эфиры, не выступают на публичных мероприятиях, пишут под псевдонимами, либо вообще покинули пределы Крыма, перебрались, к примеру, на материковую Украину, продолжают работать в Киеве, во Львове.
В Крыму есть определенные проблемы с освещением местных событий, невозможно проводить расследования, поскольку просто нет доступа к информационным ресурсам, да и всегда возникнут вопросы у определенных структур: на каком основании ты здесь работаешь, копаешь информацию, кто ты такой? Ведь если это не журналист из федерального СМИ, у органов возникает вопрос: не засланный ли это шпион? Поэтому, к сожалению, со свободой слова ситуация в Крыму сейчас достаточно плачевная. Вы, наверное, знаете, что еще год назад закрылся крымскотатарский телеканал ATR. Появился альтернативный провластный «Миллет», но опять-таки на нем не представлена вся палитра крымскотатарской среды. Сейчас остаются единицы бывших журналистов и общественников, а также представителей Меджлиса крымскотатарского народа, которые выкладывают у себя в фейсбуке информацию либо ведут какой-то блог.
– За пределами крымскотатарского сообщества «дело 26 февраля», по вашим наблюдениям, вызывает какой-то отклик, какой-то резонанс?
Очень многие из крымских татар поддерживали те идеи, которые звучали на митинге 26 февраля 2014 года. А сейчас только боязнь и закрытость
– Практически нет. Многие уже стали забывать, что оно есть. Я, например, не вижу какой-то оценки со стороны, скажем так, некрымскотатарского сообщества, с поддержкой или осуждением. Часто бывает непонимание. Допустим, общаешься в частных беседах с людьми, и они также удивлены, почему вообще этот процесс происходит, почему на скамье подсудимых, например, только крымские татары, то есть участники только одного митинга, почему со стороны потерпевших нет представителей крымскотатарского сообщества, а только представители «Русского единства», которые участвовали в противоположном митинге.
Если бы не фамилии арестованных (ведь среди них есть заместитель главы Меджлиса), если бы не участие известного адвоката Николая Полозова, если бы не участие прокурора Крыма, всемирно известной Натальи Поклонской, то, возможно, дело это вообще бы проходило достаточно тихо, не публично, без какой бы то ни было огласки. Но и сейчас процесс достаточно закрытый, в результате у людей, особенно из крымскотатарского сообщества, возникает какой-то страх, недоверие. Очень многие из крымских татар поддерживали те идеи, которые звучали на митинге 26 февраля 2014 года. А сейчас – только боязнь и закрытость. Когда приезжают журналисты иностранных СМИ, многие попросту отказываются встречаться с ними, потому что боятся, что может после этого последовать давление со стороны правоохранительных органов.
– Не знаю, насколько это адекватная параллель, но мне вспоминается знаменитое «болотное дело», также связанное с массовыми беспорядками, по которому до сих пор продолжают задерживать новых обвиняемых. В «деле 26 февраля» в этом смысле стабильная ситуация? Список задержанных пока не пополняется?
В митинге тогда участвовало более десяти тысяч человек. Если поднять сейчас фото, видеоархивы, то можно без труда вычислить каждого, кто там находился
– Да, на данный момент есть три обвиняемых, которые находятся в следственном изоляторе, еще трое на свободе плюс два или три человека, если не ошибаюсь, уже получили постановление суда. Их условно приговорили к трем с половиной годам лишения свободы. Но, вместе с тем, есть один или два подозреваемых, которые сейчас находятся за пределами Крыма. Не исключено, что им также будут предъявлены обвинения уже после того, как будет вынесен приговор по нынешним подсудимым. Мне кажется, что это дело – это такой фактор давления. Ведь в митинге тогда участвовали более десяти тысяч человек. Если поднять сейчас фото, видеоархивы, то можно без труда вычислить каждого, кто там находился. И в случае, если человек где-то подозревается в чем-то, где-то он неугоден или неблагонадежен, то это дело может негативно повлиять на его репутацию. Возможно, этим делом могут шантажировать или оказывать давление, даже спустя два года с момента тех событий.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
