Патриотизм, да не тот. Что не под силу выдумать Путину

Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»

Интернет взорвался вполне предсказуемой реакцией на слова Владимира Путина о патриотизме как национальной идее России – посыпались статьи с довольно оправданными формулировками о том, что патриотизм есть последнее прибежище негодяев. Честно говоря, спичрайтеры и пиар-менеджеры Путина могли бы и не подставлять шефа и объяснить ему, что если он так скажет, то сразу посыплются широко известные нелестные ассоциации с фразой британского литературного критика Сэмуэля Джонсона, если, конечно, это был не экспромт, а домашняя заготовка. Но и в этот раз Владимир Путин, что называется, «смолол чепуху», не впервой.

Однако такое заявление тянет на программное, поэтому довольно сложно предположить, что это экспромт Владимира Владимировича. Вероятно, над такой «национальной идеей» работала куча экспертов и целые аналитические центры, и почему они дали маху, совсем не понятно. Скорее всего, потому что Путин, по своей привычке настаивал на своем, не считаясь с возражениями, если они, конечно, были. Во-вторых, конечно, можно понять Путина, человека испуганного осознанием того, что он натворил в мире, и превратившегося в мирового изгоя, для которого сейчас действительно нет другого убежища, чем уповать на некий «патриотизм» россиян, рассчитывая на то, что такие «патриоты» его в обиду не дадут.

Как понимали патриотизм гении, и как его хотят понимать в России

Свою знаменитую фразу Сэмуэль Джонсон произнес в Литературном клубе в 1775 году. Однако впоследствии его биограф уточнил, что Джонсон имел виду совсем не тот патриотизм, который понимается всеми как любовь к Родине. Он писал, что Джонсон, вероятно, не подразумевал природной и бескорыстной любви к своей стране, но имел в виду«тот патриотизм, который так многие, во все времена и во всех странах, делали прикрытием личных интересов». Именно это сейчас и объясняет то, что имеет в виду Владимир Путин. Тем более, что чуть позже американский журналист Амброз Бирс уточнил, что патриотизм следует признать не последним прибежищем, а первым прибежищем, и что «патриот – игрушка в руках государственных мужей и орудие в руках завоевателей».

Немецкий драматург Готхольд Лессинг писал: «самое последнее, за чем бы я гнался, это похвала ярого патриота, то есть такого патриота, который хотел бы заставить меня забыть, что я должен быть гражданином всего мира». Марк Твен писал, что «в Англии и Америке патриотизм в заготовленном виде поставляется гражданам газетами и политиками. Такой сфабрикованный газетами и политиками патриот, втихомолку отплевываясь от того, что ему подсовывают, тем не менее, проглатывает это, и изо всех сил старается удержать в желудке». Твен откровенно насмехался над такими патриотами, и его слова очень характерно сейчас звучат и для России: «Чтобы быть патриотом, надо повторять: «это наша страна, права она или нет», и призывать к маленькой войне».

Лев Толстой, о патриотизме которого сейчас в Крыму, в частности, распространяют легенды, как об участнике Крымской войны, считал, что «патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти».

Вполне очевидно, что эти оценки лидеров мирового общественного мнения как нельзя точнее объясняют, почему именно Владимир Путин, и почему именно сейчас, напирает на патриотизм. А «выдумать» настоящую национальную идею, ему, конечно, совсем не под силу.

Может ли патриотизм быть национальной идеей России?

Национальная идея – очень сложное понятие. Во-первых, она не выдумывается, а рождается самой жизнью, поэтому-то в некоторых странах над ее созданием тщетно бьются целые «фабрики мысли», а придумать ничего не могут. Путин же явно выдумал выгодную ему концепцию о том, что национальной идеей России должен быть патриотизм, и теперь приступил к следующему шагу – заставляет его насаждать силой пропаганды. Он отмечает, что для того, чтобы внедрить сознание о патриотизме как о национальной идее, «нужно постоянно об этом говорить, на всех уровнях». А еще летом минувшего года он сказал, что патриотизм – это «священный долг россиян», а в октябре назвал его «нравственным ориентиром» для подростков.

Тем не менее, национальная идея, это концепция уникальная для каждой страны или нации. Национальные идеи многих стран вряд ли могут повторяться, иначе они становятся просто программными задачами на какой-то период. В то же время патриотизм должен быть присущ гражданам всех стран. Как известно, русские люди любят свою страну по-своему, украинцы – по-своему, британцы – по-своему. Патриотизм француза – это одно, патриотизм израильтянина – это другое. Но при всем патриотизме, кроме него, у каждой из наций есть своя национальная идея, и патриотизм в лучшем случае служит только инструментом ее реализации. Поэтому превращение патриотизма в ранг национальной идеи ведет к столкновению разных патриотизмов, к взаимному отрицанию, а это превращает патриотизм в шовинизм, и ведет к фашизму, нацизму, и, в конце концов, к войне в каких-нибудь ее формах. Именно по этому пути Владимир Путин пустил сейчас Россию, и все настойчивее требует, чтобы «патриоты» шли по нему безропотно, не оглядываясь и не размышляя.

С другой стороны, Россия – реально многонациональное государство, а формально федерация. Уже здесь кроется причина для столкновения патриотизма и национальной идеи. Не исключено, что Путин просто не знает, или же не желает знать, что у народа Татарстана, например, или у эвенков, у бурят,чеченцев,балкарцев, дагестанцев, адыгов и многих других народов России есть как своя национальная идея, так и свой патриотизм, отличающийся от патриотизма как московских, так и санкт-петербургских властных кланов.

Разве народ Якутии, у которой Россия отобрала все алмазные рудники и другие природные ресурсы, не имеет своего патриотизма? И разве может он быть таким же, каким видит его из-за кремлевских стен Владимир Путин?

И если опричники Путина уничтожают в Москве украинскую библиотеку, сажают в тюрьму ее директора, запрещают украинское национальное культурное объединение, преследуют украинцев, если генералы и офицеры Путина отобрали в Украины Крым и воюют против украинцев на Донбассе – то почему патриотизм украинцев, живущих в России, должен быть таким, как патриотизм Путина? И разве в таком случае у них и у Путина могут быть одинаковыми национальные идеи?

То же самое касается грузин, живущих в России. Могут ли пострадавшие от войны с Россией грузины иметь с Путиным одну и ту же национальную идею и один и тот же патриотизм? Ответ очевиден. И такие ситуации в России путинской повторяются бесчисленное количество раз. В конце концов – что хорошего сделала Россия Путина для тех больше 100 национальностей, которые, согласно статистике, живут в России? Из-за чего они должны быть ее патриотами?

Поэтому Путин сам виноват в том, что патриотизм грузинский, украинский, чеченский, якутский, бурятский, и так далее, не являются русскими патриотизмами, а потому и не могут быть национальной идеей России по определению.

И вы думаете, что Владимир Путин этого не понимает? Скорее всего, он осознает фальшь своего предложения, однако, у него есть сверхзадача – прикрыть, закамуфлировать ту настоящую «национальную идею», которую также разработал сам Путин, и которую он настойчиво реализует, несмотря на все утраты и потери, в ущерб народу. Такой идеей, заменившей России национальную, сейчас является стремление Путина превратить не столько Россию, сколько себя лично, в силовой центр мировой политики. Путин зачем-то хочет, чтобы, говоря словами рядовых россиян, «Россию (то есть его лично!) в мире боялись и уважали», как когда-то СССР.

Главной идеей путинского правления Россией является не вывод страны на первые рубежи производства товаров для народа и потребление их, не рост благосостояния россиян, не рост уровня и качества жизни россиян. Путин уже превратил Россию в мировое пугало, против которого вынуждены применять меры защиты большие и малые страны, соседи и дальние партнеры, одиночки и блоки.

Скажем, как стало сейчас известно, Россия провела учения по ядерной атаке на Швецию. Зачем? Отомстить еще раз за Карла XII, как украинцам за Мазепу? Это понижает авторитет России в мире, это отталкивает другие страны и народы от России и делает ее страной-изгоем, а соответственно изгоем и народ России – и это Путин назовет патриотизмом?

Путин развернул гибридную войну по всему миру, чем вызвал мировые санкции и тем самым понизил жизненный уровень россиян, углубил кризис финансовой системы, при которой и так слабый рубль обесценился еще в два раза, – и Путин требует, чтобы россияне это поддерживали, и будет называть это патриотизмом?

Когда во всем мире углубляется мировое разделение труда, когда передовые страны считают за честь производить уникальные по своему качеству и предназначению товары и взаимовыгодно обмениваться ими – Путин провозглашает импортозамещение. Так может ли это сознание того, что Россия по всем параметрам отстает от развитых стран, вызывать патриотические чувства у россиян? В конце концов, ранее весь мир покупал у России (читай у российских граждан, но не у Путина же) нефть по 100 долларов за баррель, а сейчас, благодаря Путину, по 30 долларов. И это должно вызывать у россиян патриотические чувства?

Сейчас известно, сколько Путин убил людей по всему миру своей гибридной войной, а сколько Путин построил новых дорог, новых заводов, новых фабрик, чем помог местному бизнесу? Нисколько и ничем.

Так патриотизм – это не гибридная война, а обустройство лучшей жизни своего народа. Патриотизм – это не бессмысленное расширение территории, которая будет запущенной и замызганной, а забота о качестве жизни своего народа и повышение эффективности каждой копейки. Кто же из россиян проявит истинный патриотизм и расскажет своему президенту, что он сильно ошибается – и с пониманием патриотизма, и с национальной идеей?

Родион Старосельский, политический обозреватель.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции