«Степень свободы и цивилизованности общества следует оценивать по его готовности одобрить порнографию»: высказывание Салмана Рушди стало эпиграфом фильма «Порно и свобода». Пылкая брюнетка с постера этой картины (история эротического кино и движения за декриминализацию порнографии в Европе) подмигнула мне у входа в главный кинотеатр Роттердамского фестиваля. В обозримом будущем (если, конечно, власть в Европе не захватит ИГИЛ), серьезных проблем с одобрением порнографии в искусстве не предвидится, но история не очень быстрого, но бесповоротного завоевания нынешних свобод по-прежнему завораживает.
Виртуозный кинокритик Олаф Меллер представлял в Роттердаме программу лучших фильмов каталонской киношколы. Несмотря на то что группа сформировалась в начале 60-х, когда в Испании свирепствовала политическая и моральная цензура, эти фильмы поразительно свободны во всех отношениях – в советском кино 60-х не допускалось и тысячной доли того хулиганства, которое могли позволить себе во франкистской Барселоне. Не знаю, каких ухищрений это стоило, но даже подшучивать над диктатурой как-то удавалось. В России знают только одного режиссера этого круга, Висенте Аранда (1926–2015) – прежде всего, как автора драмы "Любовники" (1991), но его ранние картины, особенно "Фата Моргана" – сюрреалистическая комедия о сексапильной фотомодели, которая ждет, что ее кто-нибудь убьет, – достойны восхищения. Почти все фильмы каталонских режиссеров, которые привез в Роттердам Олаф Меллер, воспевают сексуальную революцию – взрыв такой силы, что не устояло даже католически-фашистское испанское общество. Кумиром молодых каталонских режиссеров был Луис Бунюэль, работавший в конце 60-х во Франции. По каталонским фильмам можно судить о том, какая страсть ко всему французскому царила тогда в либеральных кругах в Испании и каким авторитетом пользовался Годар. Фактически каталонская киношкола – это аналог французской новой волны, но с огромной примесью сюрреализма. Коктейль получился на редкость сумасбродный: в дичайшем фильме "Аум" (1970) напыщенный актер усилием воли переселяется в куклу и группа пьяных фриков пытается его оттуда вызволить, а в дилогии (1967-69) о журналисте Дифирамбо ловят призрака женщины, общающейся с героем через раковину в ванной, и дарят юной коровнице чемодан с деньгами, которые умирающий миллионер прятал под одеялом.
В СССР тоже была сексуальная революция, и фильм Михаила Калика "Любить" тому доказательство, хотя лишь одна его героиня осмеливается произнести слова "физическая близость". О судьбе этого фильма знаю только то, что написано в Википедии: он “был снят в 1968 году и вышел на экраны небольшим тиражом после того, как был перемонтирован без ведома и согласия автора. Режиссер и сценарист Михаил Калик обратился в суд, но суд не состоялся, а на самого режиссера было заведено уголовное дело, и при обыске была реквизирована авторская копия фильма. В 1990 году Калик частично восстановил и доработал фильм, поскольку авторская копия так и не была найдена”. К сожалению, восстановленную версию на пленке организаторы Роттердамского фестиваля не нашли, хотя Михаил Калик, в 1971 году эмигрировавший в Израиль, жив: 27 января ему исполнилось 89 лет. Так что фильм показывали в советском перекроенном варианте (даже в этой версии на экране появляется молодой Александр Мень под видом прохожего, размышляющего о любви). Версию 1990 года можно посмотреть тут:
Главной проблемой сексуальной революции в СССР было категорическое отсутствие мест для занятий сексом. Герои центральной новеллы фильма надеются уединиться в московской гостинице, но в Москве нет ни одного свободного номера. Домой девушку привести нельзя: там родители. На скамейке в парке? Приходят милиционеры. В подъезде? Гонит дворничиха. Боюсь, что голландские зрители, не знакомые с советскими реалиями, приняли эту историю за сюрреалистический гротеск, вроде приключений персонажей "Скромного обаяния буржуазии", которые ходили из ресторана в ресторан, но нигде не могли поесть.
Еще одна архивная программа была совсем короткой, потому что Клаудио Калигари, скончавшийся в мае 2015 года, снял за 32 года всего три фильма, нечто вроде трилогии о римских изгоях. Лучшая (за счет страсти и непосредственности) – первая часть, "Токсичная любовь" (1983): Калигари, прилежный ученик Пазолини, отправил своих героев-наркоманов умирать в Остию, на то самое место, где Пазолини был убит, и они погибли от передоза прямо у подножия памятника поэту. Довольно странная фантазия: Пазолини, словно злому божеству, приносят в жертву двух молодых джанки! Фильм в берлусконизированной Италии 80-х выглядел анахронизмом и мог бы сгинуть, но спасся благодаря заступничеству Марко Феррери.
В последнее время я предпочитаю смотреть старое кино, потому что новое проворно лишается новизны, так что список важных премьер 45-го Роттердамского фестиваля будет не так велик, как в былые годы, когда все еще были веселы и живы.
1. "Вопреки ночи" (Malgré la nuit), режиссер Филипп Гранрийё
Закон об уважении личного пространства ближних персонажи Филиппа Гранрийё дерзко игнорируют. Они постоянно обнимают друг друга, тискают, тормошат, а временами бьют и мучают. Герой фильма "Новая жизнь" спускался в болгарский ад за своей Эвридикой. В новом фильме Гранрийё уже три потусторонних возлюбленных: Мадлен, Лена и Хелена, а Орфея зовут Ленц: можно предположить, что это одно существо ЛЕН, раскроенное злым божеством на четыре части. Режиссер поясняет, что его персонажи – монады Лейбница, но не советую зрителю долго размышлять об этом, запросто можно спятить. В первом и лучшем фильме Гранрийё "Сумрачный" герой удовольствия ради убивал почти всех встречных женщин, на этот раз в Париже орудует банда сексуальных садистов, снимающих снафф-муви. Критики справедливо упоминают Дэвида Линча (такие же трюки со светом, в луче которого поет накрашенная Лена), но у Гранрийё нет и намека на юмор, он чрезвычайно серьезен, и публику его одержимые тягой к смерти монады способны не в шутку напугать. Что это было? Кажется, мы пришли на танцы, но маньяки заманили нас в подвал, заставили натянуть на голову кожаную маску с прорезью для рта и пристрелили.
2. "Эволюция" (Évolution), режиссер Люсиль Хадзихалилович
Неужели прошло 12 лет с тех пор, как Люсиль Хадзихалилович сняла "Невинность"? Кажется, это было позавчера, но пока киноманы перебирались из одного зала в другой, созвездья форму изменили, и теперь мы очутились на острове, населенном одинаковыми аутичными женщинами-каракатицами и маленькими мальчиками, их псевдосыновьями. В обшарпанной клинике мальчиков превращают в живые инкубаторы, и они, страдая физически и душевно, вынашивают эмбрионов. Недавно Йоргос Лантимос в "Лобстере" перекроил матримониальные обряды человечества, теперь Люсиль Хадзихалилович (жена Гаспара Ноэ – кстати персонажи его "Любви" чуть-чуть похожи на монад Гранрийе) ставит под вопрос законы материнства. Историю "Эволюции" можно рассказать и по-другому, без каракатиц и садистских инкубаторов: талантливый ребенок рождается в тусклом провинциальном мирке, скудоумные родственники пытаются его удержать от соблазнов, но он, преодолевая препятствия, бежит в большой город. Знакомая история, мы ее уже не раз слышали, но Люсиль Хадзихалилович рассказала ее необычайным образом.
3."Политическое животное" (Animal Politico), режиссер Тьяо
Фильм о корове, которая курила, ходила на дискотеки и в рестораны, а потом съела галлюциногенных грибов, задумалась о смысле жизни, ушла в пустыню и обрела истину в Книге технических стандартов. В главной роли – живая корова, превосходно справившаяся со своей ролью. Остроумный бразильский фильм, ни на что не похожий, несмотря на прямые цитаты из Кубрика и Ходоровского (режиссер Тьяо явно не раз пересматривал "Фандо и Лис"). Корова говорит мужским голосом: наверное, чтобы не дразнить феминисток.
4. "Мотель "Туман" (Motel Mist), режиссер Прабда Юн
На самом деле мотель называется не Mist, а Mistress, и это самый банальный лав-отель, отнюдь не такой шикарный, как во "Входе в пустоту" Гаспара Ноэ, хотя в один номер пожилой похотливый гангстер перетащил весь ассортимент секс-шопа. Кажется, мерзкий папик вот-вот в извращенной форме изнасилует школьницу. Но не бойтесь: ей на помощь приходят инопланетяне. Чуть-чуть напоминает "Жидкое небо" Славы Цукермана, но дебют тайского режиссера Прабда Юна, несмотря на некоторую затянутость сексуальных сцен, свидетельствует о большом таланте и блестящем будущем (приютившая этот фильм секция Роттердамского фестиваля так и называется Bright Future).
5. "Темный зверь" (Oscuro animal), режиссер Фелипе Герреро
Колумбиец Фелипе Герреро полностью исключил диалоги – его героини молчат, только изредка стонут от боли. Три несчастные женщины бегут в столицу, Боготу, из провинции, где хозяйничают террористические группировки. О гражданской войне в Колумбии снято уже несколько игровых фильмов, а этот самый интересный из тех, что я видел, потому что режиссер великолепно передал атмосферу тревоги и безнадежности, когда каждый играет за себя, а Бог против всех.
6. "Последняя земля" (La última tierra), режиссер Пабло Ламар
Я был уверен, что "Темный зверь" получит главный приз, но ошибся. "Роттердамский тигр" достался картине "Радиогрезы" об иранских эмигрантах в Сан-Франциско, а специальный приз за особые достижения в звукорежиссуре дали "Последней земле" парагвайца Пабло Ламара. Картина о пожилом крестьянине, провожающем в последний путь жену, как и "Темный зверь", лишена диалогов, но наполнена великолепно записанными звуками: предсмертное дыхание, шум огня, стоны ветра. Аргентинец Лисандро Алонсо снимает точно так же, но такого крутого звукорежиссера у него не было.
7. "Срыв на межрасовых беспорядках" (A Crackup at the Race Riots), режиссер Лео Габен
Бельгийский фильм по роману Хармони Корина. Минимум изобретательности: почти всё стянуто из Ютюба. Одноэтажная Америка, населенная персонажами тинейджерских ситкомов: похотливые провинциалки и провинциалы сами фиксируют свою дурацкую жизнь. Никаких расовых беспорядков нет. Более точную адаптацию романа планировали снимать еще два года назад в Америке, и Джеймс Франко должен был сыграть лидера Ку-Клукс-Клана. Если не отыщете бельгийское дурачество, пересмотрите ранние фильмы Хармони Корина, появившиеся еще в доютюбовские времена, но ничуть не устаревшие.
8. “Aaaaaaaaх!” (Aaaaaaaah!), режиссер Стив Орам
Фильм Джона Уотерса "Розовые фламинго" критик сравнил с взрывом в общественном сортире. Стив Орам без особого труда добился того же неописуемого эффекта. Это еще один фильм, в котором нет никаких диалогов: вместо того, чтобы произносить слова, многочисленные члены беспутного семейства мычат, повизгивают и похрюкивают. Океаны мочи и рвоты, оргии каннибалов, мастурбация при помощи живой мыши и разнузданное членовредительство. Две трети зрителей хохочут, остальные, цокая каблуками, спасаются бегством. Как говорил Заратустра, "настоящие панки не умирают, они просто так пахнут". Очень хочется показать этот фильм в прайм-тайм телеканала "Россия", когда наступят последние дни.
9. "Добро пожаловать на Мадагаскар" (Bienvenue à Madagascar), режиссер Франсу Пренан
Я был на Мадагаскаре и слышал это приветствие, но изучал повадки лемуров, так что истории, которые рассказывают жители бывших французских колоний в этом фильме, были мне известны лишь в самых общих чертах. О Мадагаскаре, вопреки названию, говорится меньше, чем об Алжире, но канва примерно одинаковая: после 1945 года борьба за независимость унесла сотни тысяч жизней и привела к тому, что "черноногих" французов-колонизаторов изгнали. Позднее бежать во Францию пришлось уже офранцуженным аборигенам, особенно из Алжира, где начался подъем исламизма. Все это можно прочитать в энциклопедии, но все равно голоса, звучащие в фильме (их обладателей мы не видим), слушать интересно. Рассказывают они о том, как мало-помалу мир вокруг становился чужим, а жизнь невыносимой. "Сейчас, – объясняет один из эмигрантов, – Алжир мне даже стал нравиться, потому что откат назад такой, что я словно бы вернулся в детство". Видеоряд, впрочем, вполне безмятежный: Франсу Пренан собрала домашние фильмы 65-го года (неувядающее очарование восьмимиллиметровой пленки, даже если запечатлена полная чушь!) и добавила свежие картинки из тех же мест: ничего ужасного, разве что могилы погибших при погромах.
10. "Голодарь" (Danjiki geinin), режиссер Масао Адачи
Фильм не так интересен, как история его автора, режиссера-боевика. В 60-е годы Масао Адачи снимал экспериментальные (опять же преимущественно эротические) картины, а в 1971 году после Каннского кинофестиваля туристом приехал на несколько дней на Ближний Восток и остался на 28 лет, примкнув к организации палестинских террористов. В 2000-м он был депортирован из Ливана и сейчас поражен в правах – японское правительство не выдает Масао Адачи паспорт, так что он не смог присутствовать на европейской премьере "Голодаря". Перевожу название именно так, потому что фильм вдохновлен рассказом Франца Кафки, хотя дело происходит в современной Японии и голодающего героя окружают школьницы со смартфонами, телерепортеры и даже японские поклонницы журнала "Шарли Эбдо" с неприятными рожами. Я не готов назвать Масао Адачи великим режиссером, но судьба в самом деле завораживающая. Кстати, Филипп Гранрийе, автор лучшего, на мой вкус, фильма 45-го Роттердамского кинофестиваля, снимал документальное кино о Масао Адачи, и японский режиссер называет его своим другом.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
