Внутренне перемещенное лицо – понятие, которое зазвучало в Украине на протяжении последних двух лет, когда часть территории страны оказалась оторванной, а люди были вынуждены учиться жить заново в новых, часто незнакомых местах. Переселенцев назвали лакмусовой бумагой общества, так как с появлением этой категории лиц, на поверхность всплыли проблемы в социальной сфере государства, которые ранее зрели, а теперь стали причиной неустроенности более чем полутора миллионов человек.
С момента вторжения российских войск в Крым, прошло два года. С первых дней в Украине начали встречать внутренне перемещенных лиц. Поток их не иссяк и теперь, но менялась ситуация в Украине, менялись переселенцы, причины их отъезда из оккупированных территорий и потребности. Менялось и отношение общества к этой категории украинцев.
Шесть волн крымских переселений
Общественная инициатива «КрымSOS» возникла как реакция на произошедшие события. Первую семью переселенцев из Крыма волонтеры приняли на материковой части Украины 3 марта 2014 года. Постепенно информационная площадка превратилась в мощный центр помощи переселенцам.
«Если первая волна переселенцев периода так называемого референдума ехала с непониманием того, что происходит, просто для того чтобы быстро выехать, переждать, после 16 марта поехали люди, которые понимали, что ситуация затягивается, и Россия просто так Крым не отдаст. У них нет желания жить в Крыму, который координируется Россией, они не хотели жить при этом «руководстве». И их потребности, спустя два года с первого внутреннего переселения, кардинально изменились», – говорит сооснователь «КрымSOS» Тамила Ташева.
Сразу после «референдума» на материк поехала вторая волна людей, которые хотели жить с украинской властью и украинскими законами.
По ее словам, сразу после «референдума» на материк поехала вторая волна людей, которые хотели жить с украинской властью и украинскими законами. Абитуриенты и родители с детьми хлынули третьей волной с августа 2014 года, не желая получать дипломы и аттестаты российского образца. С сентября того же года люди поехали массово с желанием избежать политических репрессий, тогда в Крыму были назначены местные выборы, а всех неугодных и несогласных российские власти в Крыму отправили под жесткий «пресс». В этот период выехали очень много крымских татар, которые так и не смирились с присутствием России в Крыму.
После этого, вспоминает Ташева, потоки переселенцев шли постоянно. Еще один всплеск произошел в конце 2014 года, тогда крымским юношам начали приходить российские повестки с призывом в армию. Сегодняшних переселенцев общественники характеризуют как социально-экономическую волну. Это люди, которые так и не смогли приспособиться к новым крымским реалиям: одни ранее вели успешный бизнес, другие имели хорошую работу, но и те и другие потеряли свой доход и остались перед выбором – переезд или недостойное существование в Крыму.
Что нужно переселенцу от волонтера и страны?
Переселенцы из первой волны нуждались в экстренной помощи – еда, жилье, одежда. Теперь все меньше крымчан-переселенцев приходят за гуманитарной помощью, которую стали предоставлять только новоприбывшим, а сам формат и направление работы общественных организаций меняется от экстренных программ помощи к долгосрочным.
«Первая потребность – это жилье. Те, кто с крепким стержнем внутри, сразу начинают искать работу, верят в свои силы. Другие идут за помощью. Да, часто встречались проблемы, когда не хватало элементарных благ, спальных мест, принадлежностей в быту. Никто не ехал со своим одеялом и подушкой... Конечно, тем, кто выезжает позже, им нужно другое, они ищут возможности для своего бизнеса, ищут гранты. В этом плане здесь есть хорошие возможности, и тут нужна людская поддержка. Для этих переселенцев проблема в том, что нет наработанных связей, которые были накоплены там в течении жизни», – говорит координатор гуманитарного направления «КрымSOS» Эмма Асанова.
Потребности переселенцев на украинском материке менялись в зависимости от причины выезда, все чаще люди стали обращаться с юридическими вопросами. В этом плане общественники сходятся во мнении, что работа правительства Украины по принципу срочного «латания дыр», привела к нарастанию кома проблем.
Потребности переселенцев на украинском материке менялись в зависимости от причины выезда, все чаще люди стали обращаться с юридическими вопросами
«Мы на себе не ощущаем уменьшения обращений, поскольку украинское законодательство очень несовершенно. Изменился тип обращений: если раньше приходили за экстренной помощью, то сейчас за другими программами – развитием, интеграцией, поддержкой бизнеса, карьерным ростом или, что связанно с юридическими вопросами. Часто обращаются за юридической вторичной правовой помощью – требуется судебное сопровождение», – говорит Тамила Ташева.
Суд – единственная возможность крымчан восстановить необходимые для жизни документы, которые были утеряны, испорчены или получены уже российского образца (например, свидетельства рождения и смерти). Однако, судебная процедура длительная, часто дорогая (юридическое сопровождение) и достаточно дискриминационная, считают правозащитники. А сами суды с большой опаской относятся к делам переселенцев, ввиду отсутствия наработанной практики, говорит юрист «КрымSOS» Денис Савченко.
«Увеличилось количество запросов за вторичной юридической помощью – это подготовка процессуальных документов, сопровождение в судах. Такая тенденция связанна с тем, что судебная защита, как инструмент, для переселенцев достаточно ограниченна. В силу того, что нужно уплатить судебный сбор, знать, куда и зачем обращаться. Самостоятельно большинству переселенцев это сделать невозможно, а если обращаться в юридические фирмы, там за эти услуги берут большие деньги. Общественные организации делают это бесплатно, и мы ознакомлены со спецификой юридического статуса переселенца», – отмечает он.
Государственная система оказалась в данной ситуации весьма медлительной, и часто переселенцу в одиночку сложно преодолеть бюрократические кордоны.
«Что еще сильно удивляет и расстраивает – само существование закона или подзаконного акта еще не гарантирует, что у человека есть это право, потому что на выполнение закона нужен подзаконный акт, а на выполнение его нужно разъяснение сверху. И пока его нет, хоть к лицу чиновника поднеси закон, но он не будет реализован», – подчеркивает Савченко.
Выходом может стать электронная система получения административных услуг, считают юристы. Сейчас же общественники наблюдают неподготовленность самих переселенцев, а со стороны органов государственной власти сталкиваются с нежеланием объяснять и помогать нуждающимся.
Как видят переселенцев в украинском обществе?
На всплеске патриотических чувств, в первые месяцы конфликта, украинское общество активно помогало переселенцам, вспоминает Тамила Ташева. Однако и здесь за два года произошли перемены.
«Мы расселили с марта по май 2014 года более тысячи семей, по всей стране. Люди нам просто писали, что «у нас есть свободное жилье, мы можем его передать», «можем подарить дом», «у нас маленькая квартира, но мы готовы кого-то приютить». Это было по всей стране, но особенно много принимающих было во Львове и Киеве. Шла очень большая поддержка, давали гуманитарную помощь, присылали средства, кто сколько мог», – говорит сооснователь «КрымSOS».
Однако, после начала военных действий на востоке Украины, отношение общества к переселенцам резко изменилось, теперь их не понимали.
После начала военных действий на востоке Украины, отношение общества к переселенцам резко изменилось, теперь их не понимали
«Местные часто говорили: «а почему эти люди бегут сюда, что-то пережидают, но не воюют там»? Такая позиция – это часть мифологизации, часть враждебного информационного поля, которое формировалось даже не здесь, не в Украине, это были вбросы. Мы занимались исследованием этого вопроса и пришли именно к таким выводам», – вспоминает Ташева.
На формировании негативного образа переселенца сказалось и решение украинских чиновников о предоставления семьям ВПЛ мест в детских садах без очереди. Местные жители были озабочены таким положением дел, и здесь общественники видят ошибку государства.
«Когда экстренная беда проходит, люди начинают разбираться: «а почему так», «а должен ли я делиться». Со временем люди становятся более осознанными, приходит понимание, что «это такой же человек как и я, он также достоин получать блага». Становится проще, но очень мало активной работы проводится для помощи в интеграции переселенцев. И я не могу сказать, что у нас однозначное хорошее отношение к переселенцам, даже от простых людей», – замечает координатор гуманитарного направления «КрымSOS» Эмма Асанова.
Необходимо заниматься не только предоставлением помощи переселенцам но и воспитанием общества, считают активисты. Так был запущен ряд информационных программ, цель которых – пояснить, что «переселенцы – это не проблема, а помощь в развитии региона».
«Пришел период смирения с тем, что происходит. Это не заставляет делать что-то больше, сверх меры, это не заставляет как-то по-другому относиться – плохо или хорошо. Но остаются случаи, когда звонят переселенцы и сообщают, что есть негативное отношение в школах к детям, так работают стереотипы в обществе. Мне кажется, это плохая осознанность людей, всегда проще поставить клеймо, чем разобраться, узнать человека и признать свою ошибку», – говорит Асанова.
Градус напряжения в обществе уже снизился, однако долгосрочные программы диалога переселенцев с местными жителями продолжают волонтеры.
Что делать?
В Украине к понятиям «ВПЛ» и «переселенец» все больше начинают привыкать – и в обществе, и на государственном уровне. Это уже не шок и не острая необходимость, многие за два года сумели интегрироваться и чувствуют себя полноправными членами общества. Такому положению эксперты часто дают негативную оценку, в стране до сих пор нет перспективного плана действий.
«Все, что разрабатывалось в законодательном плане, было призвано дать срочное решение, срочную помощь. Это было связано с постановлениями № 505 и 509, которые были приняты осенью 2014 года. Когда стало понятно, что конфликт затягивается, необходимо было начать думать, что делать с этими людьми в долгой перспективе. И, соответственно, должен родиться какой-то другой документ, стратегический, из которого будет четко понятно: что делать с людьми до момента их возвращения», – настаивает сооснователь «КрымSOS» Тамила Ташева.
Не хватает четкой, понятной стратегии – что делать с переселенцами. Непонятно, как мы будем возвращать Крым, и что делать с людьми здесьКоординатор «КрымSOS» Эмма Асанова
«Не хватает четкой, понятной стратегии – что делать с переселенцами. Что-то где-то как-то делается, но цельного понимания нет. Непонятно, как мы будем возвращать Крым, и что делать с людьми здесь. Как интегрировать переселенцев, и как работать с людьми, которые внутри Крыма. В этом самая большая недостача. А то, что делается, делается с большим трудом. Мы не видим стратегии, и это страшно», – говорит координатор гуманитарного направления «КрымSOS» Эмма Асанова.
«В 2015 году была принята национальная стратегия по правам человека, там целый раздел был посвящен внутренне перемещенным лицам – это большой шаг вперед. На основе этой стратегии должна быть разработана государственная программа по вопросам внутренне перемещенных лиц, которая будет указывать пути решения проблем в разных сферах: личные, социальное обеспечение, образование, свобода перемещения, доступ к административным услугам, обмен документов. 17 февраля пройдут парламентские слушания по итогам которых будут приняты рекомендации для парламента по дальнейшему решению проблем внутренне перемещенных лиц», – завершил юрист «КрымSOS» Денис Савченко.
Всего, по официальным данным, из Крыма выехали 21 тыс. человек – это переселенцы, которые зарегистрировали свой статус внутренне перемещенных лиц. По данным общественников, которые наблюдают за потоками на административной границе между Крымом и Украиной и ведут счет обращениям от незарегистрированных переселенцев, на территории Украины живет более 35 тысяч крымчан.
