Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Увы, за 90 лет существования модерного авторитарного режима российские элиты так и не научились формировать качественно новые структуры власти. Партия, тайная полиция, культ отца нации – все это уже было.
Недолгий эксперимент по демократизации и вестернизации России в 90-х закончился полным фиаско: обитатели равнинных регионов не сумели вынести успеха более эффективных западных соседей, способных программировать современность.
Загадочная русская душа, которую столетиями окружали кочевники, за это время впитала в себя столько подозрительности, неверия в союз не по убеждениям, а прагматическим интересам, что государственной религией России стала конспирология.
«Все на оборонку» – это не продукт безумия конкретного правителя, а показатель исключительной ценности силы
Именно этим объясняется высокая милитаризация России. «Все на оборонку» – это не продукт безумия конкретного правителя, а показатель исключительной ценности силы. Законы и декларации, уровень и качество быта, стремление к счастливой жизни – ничто по сравнению с возможностью скоростного захвата территорий и умерщвления целых народов.
Потому Россия признает не силу права, а право силы, потому численность и боеспособность армии является главным условием выживания власти. Что Кремль может предложить своим гражданам, кроме внешнеполитических мускулов? Экономические блага, бытовой комфорт, культуру, высокий технологический уровень, хоть какую-то стабильность? После Крыма – нет…
В 2014 году вся Россия – от первого лица до рядового гражданина – поверила в то, что западные страны не смогут или не захотят сжигать мосты с Москвой из-за украинских проблем. Аннексия республики так раздула национальную гордыню, что у россиян произошло массовое помрачение рассудка.
Болезненное возвращение к реальности длится вот уже два года. Как ни странно, первыми в себя начали приходить не московские либералы, а крымчане
Болезненное возвращение к реальности длится вот уже два года. Как ни странно, первыми в себя начали приходить не московские либералы, а крымчане, раньше всех ощутившие тяжесть санкций, блокад и геополитической неопределенности. Постепенно смысл произошедшего осознают и остальные россияне, вынужденные расплачиваться за геополитическую авантюру Кремля.
И пока в Москве продолжаются митинги валютных ипотечников, прямо заявляющих, что присоединение полуострова было жестокой ошибкой правителей, из-за которой страдают обычные люди, в Украине блокируют грузовой транспорт с российскими номерами.
Пока Кремль рассчитывает, что летом часть западных санкций будет отменена, Киев активно привязывает ограничения к крымскому вопросу, лоббируя создание международного формата деоккупации республики.
Непрерывная череда конфликтов, рост напряжения между Россией и Украиной не позволяют ни европейским странам, ни США рассматривать Москву как потенциального партнера для переговоров
Непрерывная череда конфликтов, рост напряжения между Россией и Украиной не позволяют ни европейским странам, ни США рассматривать Москву как потенциального партнера для переговоров.
Поэтому, если российский режим Владимира Путина сохранится хоть сколь-нибудь продолжительное время, против России будет введена система сдерживания, призванная закупорить неадекватные российские власти внутри самой Российской Федерации до момента смены режима. В результате у Москвы не должно остаться ни желания, ни возможностей вмешиваться в судьбы соседних государств.
Политика сдерживания 2.0
На этот раз меры сдерживания Кремля – это не часть американской дипломатической доктрины, а очевидный и понятный ответ на вызовы европейской безопасности, пусть и подкрепленный внешнеполитическим авторитетом США.
Прежде всего в сдерживании российских властей заинтересованы ближайшие соседи России и передовые государства ЕС, в которых русские общины и оппозиционные партии (особенно правые) с недавних пор считаются потенциальными союзниками Москвы.
Восточная Европа готова идти на любые жесткие действия, лишь бы не допустить малейшего риска российского реванша
После сорока лет существования под управлением (или влиянием) советского государства Восточная Европа готова идти на любые жесткие действия, лишь бы не допустить малейшего риска российского реванша.
Потому-то история с Украиной и воспринимается так болезненно, потому-то новая политика сдерживания, развивающаяся на наших глазах, и выглядит столь естественно.
На самом деле проблема не в санкциях или экономических потрясениях, а в умирающем политическом организме середины ХХ века, который каким-то чудом дожил до наших дней. Никто не хочет с ним связываться, а тем более – меряться мускулами. Проще всего – отгородиться и сделать все возможное, чтобы минимизировать российское влияние даже как регионального игрока.
Киеву отведена ключевая роль разоблачителя Москвы, ее политического антагониста
В этой партии Киеву отведена ключевая роль разоблачителя Москвы, ее политического антагониста, который строит свои отношения с агрессивным соседом не на основе экономической прагматики, а исключительно в ценностном измерении.
Это подсознательно понимают и общественные деятели, которые блокируют транзитные возможности российского бизнеса, и активисты, которые выступают за отказ от продуктов российской массовой культуры (особенно телевидения). Их действия направлены на то, чтобы сформировать у россиян острое ощущение стремительно опускающегося железного занавеса, повысить уровень критического восприятия правящего режима внутри России.
Если россияне не осознают преступности собственного политического режима, адекватного диалога с соседями у них не получится: рано или поздно все упрется в принципиальные вещи – например, обоюдное признание суверенитетов или факта военной агрессии Кремля.
Так что политика сдерживания России от игры на поле стран-антагонистов режима Владимира Путина (Украины, Турции, Польши, государств Балтики) – это долгосрочная стратегия, которая для Российской Федерации закончится как минимум внутренними конституционными преобразованиями.
Лев Абалкин, крымский политолог
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
