Тема «возвращенцев», то есть людей, которые уезжали из Луганска на довольно продолжительное время, но все же вернулись, велика и не однозначна. «Возвращенцев» можно классифицировать по периодам их отсутствия, мотивации отъезда и возвращения, дальнейшим планам, затруднениям в адаптации и еще многими способами.
По идее, самая простая для изучения категория – это люди, которые покидали город на время активных боевых действий летом 2014 года, вернулись, когда бои затихли, заняли свои довоенные рабочие места и больше не помышляли об отъезде. Впрочем «не помышляли» – это уже утверждение дискутабельное. В каждую голову не залезешь, а приблизительное знание о помыслах можно получить лишь путем подробного и доверительного интервью.
Знаю людей, которые публично «фанатики» «ЛНР» и имеют с того бонусы. А в то же время втихаря мониторят варианты отъезда в другие страны
Я знаю людей, которые публично «фанатики» «ЛНР» и имеют с того бонусы. А в то же время втихаря мониторят варианты отъезда в другие страны, не обязательно в Россию или Украину. Александр Зиновьев в свое время писал, что его мать восемь раз пыталась сделать аборт, а когда не получилось, то объявила материнство величайшим счастьем. Нечто подобное можно наблюдать с отдельными товарищами, которые кладут немало сил на то, чтобы «хорошо уехать», а если это не выходит, начинают толкать с трибун речи о любимом Луганске.
Есть и иные, которые осознали, что ничего путного из поползновений на смену ПМЖ у них не выйдет, и уже не рыпаются
Есть и иные, которые осознали, что ничего путного из поползновений на смену ПМЖ у них не выйдет, и уже не рыпаются. Делятся такие граждане на тех, кто в общих чертах восстановил свой довоенный статус и доходы, и иных, которые повисли между небом и землей. Последние либо «перекладывают ответственность» за свой провал на внешние обстоятельства. Либо ведут речи вроде:
– Я не вижу возможности сотрудничать с новой властью…
Вплоть до того дня, когда им подносят эту возможность на блюдечке, и они резко меняют пластинку. Однако такие идеологические кульбиты под силу обычно высоколобым представителям «творческой интеллигенции», а ее у нас не сто процентов населения. И хотя самой интеллигенции приятна мысль, что именно она становой хребет народа, небезынтересно бывает взглянуть, как устраиваются все прочие сословия.
Например, знакомая мне молодая пара, в которой супруга окончила целый юридический факультет, зато супруг – водопроводчик-ассенизатор, выезжала из города на большие периоды дважды. Первый раз, как и многие, – во время боевых действий. Второй – в связи с тем, что молодая женщина была беременна, и ей почему-то показалось, что родильные отделения в городе Чернигов лучше, чем в Луганске. Отчего пара отправилась «рожать» в Украину. Впечатлений женщины о родах в Украине я не знаю. Но факт тот, что, когда младенец немного подрос и окреп, маленькая семья вернулась в Луганск.
Жилищные условия у маленькой семьи здесь намного лучше, хотя им и не приходилось арендовать жилье, в Чернигове, их приютили родственники
Считать ли это возвращение доказательством доброкачественности жизни в Луганске по сравнению с Черниговщиной? Трудно сказать. Знаю, что жилищные условия у маленькой семьи здесь намного лучше, хотя им и не приходилось арендовать жилье, в Чернигове, их приютили родственники. В Луганске же живет старшее поколение, чья помощь, и материальная тоже, не бывает лишней, когда у семьи есть маленький ребенок.
Но вполне удовлетворительной адаптации был нанесен удар, когда в «ЛНР» появился новый «налоговый кодекс». Людей загнали в тупик
Другой пример – из жизни предпринимателей. Знакомая семья вернулась в Луганск после полугодичного отсутствия в 2014 году. Им удалось встроиться в новую луганскую жизнь, освоить новые виды услуг, отказаться от старых, уже неактуальных. Но вполне удовлетворительной адаптации был нанесен удар, когда в «ЛНР» появился новый «налоговый кодекс». Людей загнали в тупик. Как бы не были велики способности к переформатированию деятельности, еженедельной перемены правил игры они не вынесут.
На первом месте в числе факторов, открывающих субъекту удовлетворение жизнью в Луганске, безусловно, оказывается возможность получения дохода. Многие «возвращенцы», которые начинали с вороха претензий к новым порядкам, оттаяли, когда им удалось восстановить былой уровень доходов. С поправкой, конечно, на то, что человека, который вполне доволен своими доходами, не существует в принципе, а многие склонны, не получив прибыль, на которую они рассчитывали, считать это убытком.
Признаться, меня самого потрясает эта линейность человеческих помыслов
Признаться, меня самого потрясает эта линейность человеческих помыслов. Даже в пирамиде Маслоу существует несколько уровней, и неужели живому человеку все равно, как у него обстоят, например, дела любовные или религиозные, и он все готов положить на алтарь золотого тельца? Вот, готов, выходит. С другой стороны, в нашем случае это не телец вообще, а телец родной, привычный, который является в родном городе, где пациент все-все знает и любит. И, конечно, мы должны сделать поправку на этот фактор, чтобы не считать людей слепыми и безразличными рабами пачки (или чемодана) купюр.
В «ЛНР» и «ДНР» многие «устроились», чтобы получать две пенсии
Есть ли люди, которые по факту своего возвращения смогли получить больше, чем имели до войны? Безусловно. Пенсионеры, например. Неоднократно слышал, что пенсионеры-беженцы, продолжающие жить в Украине, завидуют пенсионерам «ЛНР» и «ДНР», потому что, как известно, в «ЛНР» и «ДНР» многие «устроились», чтобы получать две пенсии.
Если и разрушает им мозг телевидение, то им, наверное, удается залатать его второй пенсией
Видел ли я хоть раз возвращенца, которого волновало бы, например, и мешало ему жить, ну, скажем, российское телевидение, которое занимает много помыслов в умах украинских пропагандистов? Не побоюсь напомнить, что молодые просвещенные люди давно отказались от «зомбоящика». Поэтому мешать (или помогать) в Луганске телевидение может только тем же гражданам, которые получают две пенсии. Смотрят они, как и до войны, в основном сериалы и передачи про нашествие инопланетян. Производят ли эти программы идеологически разрушительное действие на их разум – про то не ведаю. Если и разрушает им мозг телевидение, то им, наверное, удается залатать его второй пенсией.
Люди, производящие «воздух», вернулись в Луганск в количестве преизрядном. Граждане же, наделенные полезными, реальными профессиями, довольно часто покинули нас навсегда
Практическое восстановление экосистемы, с точки зрения количества населения и набора представленных в Луганске персонажей, может навести на выводы о том, что люди, производящие «воздух» (но, увы, не воздух получающие в качестве зарплаты), вернулись в Луганск в количестве преизрядном. Граждане же, наделенные полезными, реальными профессиями, довольно часто покинули нас навсегда. Это объяснимо, исходя из того, что изображать бурную деятельность (чем многие жили до войны) можно только в проверенном коллективе единомышленников и родных людей. А на новом месте такую компанию быстро не соберешь. В чужие же команды такого типа в новом городе мало кого возьмут.
Иногда «производство воздуха» оборачивается производством «картинки в телевизоре»
Кстати, в наши дни «производство воздуха» все же несет общественно-значимую нагрузку, конечно, не только в Луганске, а повсеместно. Иногда «производство воздуха» оборачивается производством «картинки в телевизоре». Сумма таких картинок кому-то нужна, по-видимому. Так, например, посетив одно их разрекламированных городских мероприятий, я застал там десяток скучающих личностей и столько же телеоператоров. Мероприятие длились минут десять. Полученный телерепортаж показали после тоже не менее десятка раз. Причем, благодаря профессиональной работе операторов, зритель мог бы подумать, что на мероприятии присутствовало полтысячи оживленных, активных посетителей.
Тем самым, мы не удивляемся, узнав, что бывший луганский специалист по программированию давно и благополучно обретается в Воронеже. А бывший преподаватель искусства отрицательного хокку или красоты дырок от бубликов вернулся под сень луганского вуза, где он преподавал это искусство до войны и куда, разумеется, вновь был принят с распростертыми объятиями.
В городе без войны многое может раздражать. Грязь на асфальте. Люди неопределенной жизни, которые, однако, живут не сбором бутылок, а числятся доцентами
И это напоминает историю, рассказанную одной дамой, безвыездно находившейся в Луганске всю войну, про то, что летом 2014 года у ее дома было чисто, а когда многие вернулись, то опять сделалась свалка, поскольку вернувшиеся привезли с собой свои «мирные» привычки, например, привычку не доносить мусор до помойки.
В городе без войны многое может раздражать. Грязь на асфальте. Люди неопределенной жизни, которые, однако, живут не сбором бутылок, а числятся доцентами. Но мирная жизнь обладает запасом прочности, чтобы не рухнуть под тяжестью таких людей и этого мусора. Город же, который воюет, приспособлен для них куда меньше.
Впрочем, я бы закончил этот небольшой обзор на светлой ноте. Такую ноту испустила, например, одна моя знакомая пенсионерка. Сию пожилую даму сын вывез вместе со всей семьей в Россию. Там он сравнительно успешно устроился, но не до такой степени, чтобы потянуть аренду двух квартир – для себя с женой и детьми и для старушки мамы. Плюс полное обеспечение, так как пенсии на маму в России не причиталось. В конце концов, было принято решение вернуть маму взад, тем более, что ситуация в Луганске, кажется, стабильна, а навещает ее любящий сын чуть ли не каждую неделю.
Появившись в Луганске, госпожа Н. объявила, что «приехала умирать на родной земле». Но впрочем, не умерла, кушает с аппетитом и не без успеха нагнула человек десять знакомых для помощи: сбегать в магазин, развлечь приятной беседой и прочее.
Предшествующие войне десятилетия уже во многом способствовали «большой чистке», избавившей город от представителей многих профессий
Стоит сделать «нота бене». Частичное восстановление населения в Луганске стало возможно благодаря тому, какие категории людей были представлены здесь до войны. На самом деле предшествующие войне десятилетия уже во многом способствовали «большой чистке», избавившей город от представителей многих профессий, в частности, технической интеллигенции, крупных ученых, известных дальше своего «раена» художников и писателей. Еще до войны Луганск превратился в город мелких предпринимателей, с небольшой прослойкой пролетариата и крупных собственников. Имелись только поползновения стать чем-то большим, «культурным центром», современным мегаполисом.
Маркитант – фигура на войне необходимая. А инженер, который после вуза торговал на базаре, не без удовольствия вернется к своей основной профессии. Поползновения же на «культурный расцвет», как в День Сурка, после боев можно было начать с того же места, на котором остановились не то в 2014-м. Не то в 1949 году.
Петр Иванов, психолог, город Луганск
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Перепечатка из рубрики «Листи з окупованого Донбасу» Радіо Свобода
